Это цитата сообщения gedelena Оригинальное сообщениеОБ ЭТОМ НАДО КРИЧАТЬ. ВО ВЕСЬ ГОЛОС! ЭТО НЕЛЬЗЯ ТАК ОСТАВИТЬ!

9 декабря 2010

Ежегодное массовое убийство дельфинов в Дании

ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРОЧИТАЙ. СДЕЛАЙ ПЕРЕПОСТ! ОБ ЭТОМ ДОЛЖНЫ УЗНАТЬ ВСЕ. ЭТО НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ. ЖЕСТОКОСТЬ ЗАШКАЛИВАЕТ.
В ссылках много кровавых фотографий. я не могла из сюда все поставить. это выше моих сил.
ГОСПОДИ ПОМОГИ ЛЮДЯМ ОСТАНОВИТЬ ЭТО.

http://www.urano.ru/ubijstva-delfinov-v-danii/
http://magov.net/blog/4562.html

Дельфин – свободное, общительное и невероятно умное млекопитающее. Тем не менее, находятся люди, которым кажется, что планета страдает от избытка дельфинов, и они используют этих милых животных в целях жестоких развлечений.

Каждый год в море вокруг Фарерских островов у побережья Дании окрашивается в красный цвет. Молодые датчане убивают сотни калдеронских дельфинов, чтобы продемонстрировать свою зрелость. Это кровавое месиво есть часть ритуала, означающее вступление подростка во взрослую жизнь. Можно либо принимать активное участие в неравной борьбе с бедными животными или просто «наслаждаться» зрелищем. Дельфинов забивают в несколько приемов, причем мгновенной смерти не наступает. В них вонзают ножи несколько раз подряд, причиняя им жуткую боль, отчего дельфины издают стон, подобный крику плачущего новорожденного. Трудно поверить, что в цивилизованной Дании может ТАКОЕ происходить.


В Интернете началась информационная кампания против убийства черных дельфинов

Мы этой темой заинтересовались уже давненько и тоже писали об этом в статье «Животные смеются». http://www.urano.ru/zhivotnye-smeyu...ej-i-zhivotnyx/

А что касается национальных традиций, пора бы уже датчанам постыдиться недоумков-предков, оставивших такие традиции своим потомкам! И если все это продолжается до сих пор, то в Дании должны бы уже понять, что все мировое сообщество по их поступкам имеет право делать вывод, что современные датчане не способны осознать низости таких традиций, а значит у них с интеллектом большие проблемы!

Человек тем и отличается... (ОТ ЖИВОТНОГО? — Мы так привыкли выражать свои мысли, подчеркивая свой высокий духовный статус?)

А в данном случае, ЖИВОТНЫЕ тем и отличаются от человека, что они способны доверять бескорыстно и неустанно, принося себя в жертву. Не думаю, что это глупость. Есть в этом какой-то высший смысл!

А неспособность оценить такой щедрости природы и Бога — это настоящая тупость и зверство!

Вот нам и наука «ЗВЕРЬ» и «ЖИВОТНОЕ» — это разные категории.

И кто из нас зверь – «животные» или «люди» — большой вопрос!

Пользователи социальных сетей и блогеры пересылают друг другу ссылку с информацией о чудовищном развлечении жителей островов – ежегодном ритуальном убийстве гриндов – редкого вида черных дельфинов. Таким образом интернет пользователи хотят привлечь международное сообщество к проблеме истребления редких животных. В соцсетях создаются группы протеста против массового убийства дельфинов.

По последним данным, только весной 2010 года жители Фарерских островов Дании забили около 1150 редких животных.

Умирающие животные били по воде широкими хвостами, и светлая вода гавани стала принимать красный оттенок от крови, а киты выпускали из дыхал кровавые фонтаны. Эта работа так возбудила островитян, что они потеряли всякое соображение и метались, как безумные. На ничтожном пространстве теснилось 30 лодок, около 300 человек и 80 отчасти еще живых китов.

Это цитата из «Жизни животных» Альфреда Брэма — 1930 г. Но за прошедшие 80 лет ничего не изменилось. Так что, то что видите на этих фотографиях и видео — это далеко не новость, но от этого не менее страшно. Об этом уже писано-переписано, но когда наталкиваешься в сети на такие фотографии, сначала становится не по себе, а потом хочется понять, кто же эти люди?

Ещё одна афера ещё одного Чубайса

Если буржуазные революции во всех странах мира сопровождались на первых порах провозглашением идейных ориентиров (часто красивые фразы скрывали классовую суть торжества капиталистического строя), то особенностью реставрации капитализма в нашей стране с самого начала стала безыдейность победившего буржуазного строя. Одним из свидетельств неспособности правящего класса сформулировать идейные цели стали затянувшиеся на два десятилетия поиски национальной идеи.


Да и какие изречения правителей России могли бы послужить основой для девизов? Может быть, высказывания Ельцина («Не так сели!» или «Вот такая загогулина!»)? Или использовать знаменитую фразу Черномырдина («Хотели как лучше, а получилось, как всегда!»)? Или взять для девиза слова Путина («И те, кто получает большую зарплату, и те, у кого маленький доход, платят 13%» или «Можете сколько угодно выть, а пересмотра приватизации не будет».)?

Власть имущие явно зашли в тупик. И тут их решил облагодетельствовать Игорь Чубайс. Он объявил, что им открыта национальная идея России и новое направление науки – россиеведение. Суть и обоснование своих открытий Чубайс изложил в книге, которую первоначально назвал «Разгаданная Россия». Изданная в 2012 году, эта же книга открывается длинным, на старинный манер, заглавием: «Российская идея. Становление и история, разрыв и возрождение. Россиеведение, или теория России. Истоки и бессмыслие советского коммунизма». Из заголовка ясно, сколь большое место занимает антикоммунизм в новом «научном» направлении.

«Рога и копыта»

Сам Чубайс дает такое определение своему детищу:

«Россиеведение. Это синтез всех знаний, всех наук о России – статистики и демографии, социологии и государствоведения, языкознания и литературоведения, философии и истории России и т.д. и т.п.». Подобно творцам «Новой Хронологии» Фоменко и Носовскому, уверяющим, что они владеют необыкновенными статистическими, астрономическими и математическими методами, Чубайс претендует на применение им уникальных методов познания прошлого. Примененным им «методом идейно-идентификационного анализа» Чубайс назвал «анализ общества через выявление и изучение порожденной им и порождающей его идеи, через исследование вырастающего из этой идеи идентичности».

Кроме того Чубайс уверяет, что, «после перебора математических, логических, семантических и иных способов исследования, я все же нашел... вполне эффективный прием. Речь идет о методике контент-анализа». Чтобы доказать эффективность этого метода, Чубайс рассказал о том, как, изучая с помощью контент-анализа «открытую немецкую печать, в конце 1944 года американские социологи... пришли к выводу, что Германия собирается применить некое новое и очень мощное оружие (позднее стало ясно, что речь идет об атомной бомбе). Соответствующие меры были приняты. Английская авиация разбомбила в Норвегии завод по производству тяжелой воды – обязательного компонента немецкой атомной бомбы».

Рассказ может впечатлить неискушенного читателя, который решит, что Чубайс с помощью контент-анализа совершил открытие. Правда, еще в опубликованном в нашей стране в 1967 году переводе книги официального историка «Манхэттенского проекта» У.Л. Лоуренса рассказывалось о том, как в апреле 1940 года английская разведка стала вести наблюдение за заводом водородного электролиза в норвежском Веморке. После этого были организованы диверсии на заводе, а затем в ноябре 1943-го он был окончательно взорван. И все это без контент-анализа и американских социологов.

Между тем слова «синтез всех знаний, всех наук о России – статистики и демографии», «метод идейно-идентификационного анализа», «контент-анализ», «россиеведение» создавали впечатление у некоторых читателей книги И. Чубайса, что они стали обладателями ценного научного труда. Точно так же жители одного южного города считали, что у них появилось солидное учреждение, когда они увидели у входа в него «опрятную таблицу» с надписью «Черноморское отделение Арбатовской конторы по заготовке рогов и копыт», а внутри учреждения – конторские столы, «обычные учрежденческие плакаты насчет часов приема и вредности рукопожатий» и «барьер, выставленный против посетителей». Такое же впечатление солидности производили на граждан России в 1992 году красивые приватизационные чеки, которые выдавались только по паспортам в специально созданных конторах. При этом граждан России уверяли, будто они станут обладателями по крайней мере двух «Волг», а может быть, также заводов, газет, пароходов.

Что же предлагает старший брат известного приватизатора в книге о «россиеведении»? В ней говорилось: «Основываясь на проделанном анализе, мы можем сформулировать предварительные итоги». Затем жирным шрифтом напечатано: «Три составляющих русской системы ценностей, три кита, на которых держалась русская идея, – это православие; собирание земель, переросшее в имперскую политику, и общинный коллективизм».

Эта, говоря словами Шерлока Холмса, «большая, огромная, громыхающая, навязчивая, бескомпромиссная» формула не нова. Она поразительно похожа на известный принцип, выдвинутый в 1832 году министром народного просвещения России С.С. Уваровым: «Православие. Самодержавие. Народность». «Православие» из формулы Уварова И. Чубайс взял без изменений. «Самодержавие» свел к «имперской политике». А «Народность» перелицевал под «общинный коллективизм». Следует заметить, что подлинный изобретатель формулы Уваров не прибегал к «контент-анализу», «синтезу всех наук о России» и «методу идейно-идентификационного анализа». Не претендовал министр и на создание россиеведения.

Создается впечатление, что «три кита» Чубайса – это три надутых пузыря спекулятивной аферы, прикрытых перечислением «ученых слов» и претензиями на уникальное научное открытие.

«Опять двойка!»

Впрочем, Чубайс не долго утомляет читателей наукообразной трескотней. Значительная часть книги заполнена цитатами из песен Высоцкого и текстами песен Галича, а также множеством поговорок и пословиц, взятых из «Толкового словаря» В. Даля, главным образом религиозного содержания. Кроме того, наподобие градоначальника Беневоленского из повести М.Е. Салтыкова-Щедрина, издавшего устав со словами «Всякий да печет по праздникам пироги, не возбраняя себе такое печение и в будни», Чубайс одарил читателей набранными жирным шрифтом житейскими советами: «Жильцы дома без крыши, где в дождь каждый думает о защите своего собственного потолка, должны создать надежное общее покрытие от любого ненастья, покрытие, которое должны возводить, беречь, защищать все вместе, с взаимоучастием и взаимоподдержкой, при этом не забывая, что потолок в своей квартире теперь защищен, но его все равно надо поддерживать в добротном состоянии».

Правда, по страницам книги разбросаны отдельные цифры, которые должны доказать прочность царского строя накануне 1917 года и порочность советского строя на протяжении всех 74 лет его существования. Но, видимо, сознавая ненадежность приводимых им статистических данных, автор «Российской идеи» замечает: «Трудно представить себе страну начала прошедшего века только по цифрам и политико-статистическим отчетам». Поэтому для того, чтобы доказать свою правоту, он предлагает послушать записи пения Шаляпина, посмотреть картины русских художников тех лет и «полюбоваться красотой старого московского храма». «Если и эти доводы не убедили, – пишет Чубайс, – советую просто зайти в столичный Елисеевский магазин на Тверской. Такой уникальный интерьер не знаком даже закрытым советским распределителям. Опять не убедил? Ну, тогда посмотрите американский вестерн, этот стиль, как и сам Голливуд, создали русские эмигранты – казаки».

Утверждение о том, что Голливуд и вестерны создали казаки, напоминает «открытие» Фоменко и Носовского о том, что отряд казаков во главе с Ермаком основал цивилизации майя и ацтеков. Поражает уверенность автора в том, что купеческий стиль Елисеевского магазина, вестерны, которые являются олицетворением примитивизма в массовой культуре, – это самые мощные аргументы в пользу дореволюционной России, которые должны посрамить Советскую страну.

Хотя Чубайс не перестает клясться в своей любви к «исторической» России, верности «историзму», его обращение с историей вызывает по меньшей мере недоумение. Рассказывая о первых годах русской истории, автор истолковывает их весьма упрощенно: «Двенадцать столетий назад наши предшественники оставили Центр и Запад Европы, чтобы отправиться на Восток в поисках более спокойной и безопасной жизни». Объяснив миграцию славянских племен на восток на уровне представлений о переезде из одной квартиры в другую, Чубайс через несколько страниц сообщает: «В нашей истории специфическим индикатором, показателем стратегического успеха или, напротив, поражения является направление, в котором перемещаются столица и западная граница государства.

Движение на Запад, как правило, оказывается прогрессивным, отступление на Восток – свидетельство регресса. Перенос центра из Киева в Москву был, несомненно, знаком отступления. Россия шла по пути регресса и терпела «стратегическое поражение». Получается, что с момента миграции восточных славян, а затем после появления русского народа и по мере расселения его на восточных землях Евразии наша страна двигалась вспять и терпела поражения.

Чубайс говорит, что лишь после переноса столицы в Петербург «поражение... было преодолено». А затем – по логике Чубайса и из всего содержания его книги – следует, что после переноса столицы в Москву в марте 1918 года Россия опять вступила на путь регресса. Получается, что из 1200 лет российской истории она около 1000 лет шла вспять и терпела поражения. Более грубого и вздорного аргумента в пользу прозападной ориентации России, а также оправдания нынешнего засилья питерской команды трудно придумать.

Сомнения в надежности выводов Чубайса усиливаются по мере того, как на протяжении книги читатель не раз сталкивается с очевидным незнакомством автора ни с русской историей, ни с русским языком, а также рядом других предметов. Еще в самом начале своего исторического повествования Чубайс пишет: «Глаголица, а затем и кириллица, дарованные нам братьями Кириллом и Мефодием», явно не подозревая, что кириллица была создана после смерти двух монахов и лишь названа в честь одного из них. Он, видимо, убежден, что «латиница» – это не латинский алфавит, а латинский язык, а потому уверяет, что до издания англоязычной Библии англичане могли читать «только на латинице». Однако на «латинице» англичане продолжают читать Библию и ныне.

А вот как объясняет Чубайс 240 лет владычества Золотой Орды над Русью: «После того как в 1223 году князь Мстислав Удалой проиграл татарским отрядам битву у реки Калки... Киев попал в усиливавшуюся финансово-политическую зависимость от Золотой Орды». О том, что Русь попала не просто под «финансово-политическую зависимость», а под иго Золотой Орды, и произошло это не после битвы на Калке, а после губительных нашествий золотоордынских войск в 1237–1238 годах и в 1240 году, автор не говорит ни слова. Возникает подозрение, что он не знает об этих трагедиях русского народа.

Не знает Чубайс и историю крушения Золотой Орды. Он заявляет, что «после разгрома на Куликовом поле Золотая Орда распалась на три самостоятельных государства – Астраханское, Казанское и Крымское (было еще и четвертое – Сибирское...)». На самом деле через два года после поражения на Куликовом поле в 1380 году хан Золотой Орды Тохтамыш разорил Москву в 1382 году. Расколы в Золотой Орде начались лишь в 20-е годы XV века, когда было создано Сибирское ханство, а в 40-е годы XV века возникла Ногайская Орда. Лишь в 1438 году появилось Казанское ханство, а в 1443-м – Крымское ханство. В 60-е годы того же века были созданы Казахское, Узбекское и Астраханское ханства. Однако и после этого продолжала существовать наследница Золотой Орды – Большая Орда, которая завершила свое существование лишь в начале XVI века.

Рассказывая же о начале «смутного времени», Чубайс поместил царствование Василия Шуйского (1606–1610) после смерти Бориса Годунова (13 апреля 1605) и перед вступлением в Москву войска Лжедмитрия (20 июня 1605). При этом Шуйский, по словам Чубайса, якобы не был пострижен в монахи, а изгнан из Москвы. За такой ответ на уроке истории в советское время школьник получил бы «пару». Хотя в книге Чубайс привел последние строки из пушкинского «Бориса Годунова», создается впечатление, что всю драму он не удосужился прочесть.

Говоря о завершении Смуты, Чубайс поведал: «На Красной площади, на Лобном месте, был избран Михаил Романов». Однако избрание первого Романова произошло не собравшимися на Красной площади, а представителями верхов страны на Земском соборе. Не «на Лобном месте был избран» Михаил, а наречен государем под сводами Успенского собора. Ясно, что «убежденному монархисту» Чубайсу это неведомо.

Незнание Чубайсом истории сочетается с его слабыми познаниями и в географии. Рассказывая о царствовании Александра I, он упоминает о присоединении к России Финляндии. Потом пишет: «Несколько раньше была присоединена Валахия (позднее называлась Бессарабия, теперь – Молдова)». Во-первых, Бессарабия и расположенная к юго-западу от нее Валахия (в 1659 г. ее столицей стал Бухарест) – это разные страны. В советской школе Чубайс по географии тоже получил бы «пару». Во-вторых, Финляндия вошла в состав России в 1809 году, а Бессарабия – в 1812 году.

А если бы в школе, где учился Чубайс, преподавали французский язык, он бы получил еще одну двойку. Объясняя происхождение слова «шаромыжник», Чубайс пишет: «шер ами (кусочек хлеба)». Этот человек, которого постоянно приглашают на международные форумы, до сих пор не знает, что «шер ами» – это не «кусочек хлеба», а «милый друг». Можно представить, как Игорь Чубайс в поисках хлеба бестолково повторяет официантам «шер ами!». Возможно, что, сознавая свои провалы в школьных знаниях, Чубайс постоянно говорит об упадке исторических знаний и общей культуры в советской стране. Однако стоит ли давать оценку уровню образованности населения страны, беря за мерку собственные убогие знания?

Не переставая обвинять Советскую власть в разрушении истории, Чубайс пишет: «Ленинцы... объявляли новые выдуманные «даты» на месте произошедших прежде реальных исторических событий, которые таким образом вычеркивали из памяти. Отказ от истории большевиков дополнялся насилием над историей. Например, Февральская революция началась 23 февраля по старому стилю, или 8 марта – по новому стилю. Именно эти дни в советской России были объявлены днем создания Красной армии и Женским праздником. На самом деле 23 февраля 1918 года РККА никаких победных действий не совершала».

Совершенно ясно, что Чубайс не подозревает, что в событиях в Петрограде 23 февраля по старому стилю (или 8 марта по новому стилю) 1917 года произошел перелом в значительной степени потому, что в тот день, который уже давно отмечался мировой социал-демократией как Международный женский день, на улицы Петрограда вышли сотни тысяч работниц. Но Чубайс уверен, что «женский день», когда он в детстве поздравлял свою маму и школьных учительниц, придумали «ленинцы» после 1917 года. Странно, что выросший в семье офицера, Чубайс негативно относится к празднику 23 февраля и явно не признает свидетельств о боях молодой Красной армии под Псковом и Нарвой, в которых она нанесла германским войскам поражение.

Основатель «россиеведения» пытается нелепо соединять отдельные исторические события без всякого на то основания. Объясняя политику Петра I, Чубайс пишет: «Великие реформы вели российское общество и государство к соответствию ситуации, складывавшейся в мире после падения Константинополя». Однако между взятием Константинополя турками-османами в 1453 году и началом петровских реформ прошло четверть тысячелетия, и прямой связи между этими событиями не было. Так как значительную часть своей книги Чубайс посвятил русским пословицам и поговоркам, ему нелишне напомнить одну из них: «В огороде – бузина, а в Киеве – дядька».

А вот оценка Чубайса Брестского мира. Он пишет: «В ноябре 1918 года в Компьенском лесу, под Парижем, побежденные немцы подписали соответствующий документ. Но среди победителей не было России. За несколько месяцев до этого, в марте 1918 года, большевики отказались от членства в Антанте, сдались Германии и ее союзникам и стали ей активно помогать. Эти действия Ленина столь же абсурдны, сколь абсурдной была бы капитуляция Сталина перед Гитлером, скажем, в марте 1945 года!» О том, что в марте 1918 года германские войска осуществили крупную наступательную операцию во Франции, нанеся западным союзникам существенные потери, что в мае и июле 1918 года Германия вновь предприняла наступления и одновременно вела неограниченную подводную войну, ревнитель истории Чубайс явно не подозревает.

Складывается впечатление, что к этой невежественной чуши прислушиваются в самых высоких властных кругах, о чем свидетельствует прошлогоднее заявление президента РФ В.В. Путина, который так оценил Брестский мир в своем выступлении в Совете Федерации: «Большевики совершили акт национального предательства... Наша страна проиграла проигравшей стороне – это уникальная ситуация».

И все же есть веские основания полагать, что искажение истории совершается Чубайсом не столько по причине его слабых познаний в истории, сколько умышленно. Для доказательства того, что Россия и без революции могла бы стать великой державой мира, Чубайс пишет: «Президент Франции Э. Тьерри в 1913 г. заявил, что к 1950 году доминировать в Европе будет Россия». Об этом Тьерри и его словах Чубайс постоянно твердит в своих выступлениях по радио. Однако ни в 1913-м, ни в каком-либо другом году такого президента, а также премьер-министра с такой фамилией во Франции не существовало. Ссылки на никогда не существовавшего президента Франции сродни вымышленным цитатам из Брема журналиста Марека из романа Я. Гашека.

Чтобы противопоставить «идеальную» дореволюционную Россию советскому времени, Чубайс постоянно повторяет на страницах своей книги и в радиоэфирах утверждение о том, что начиная с Полтавской битвы 1709 года (т.е. после перенесения столицы на запад, в Петербург) русская армия всегда побеждала на полях сражений. Единственное же поражение в Крымской войне, заявляет Чубайс, заставило царя реформировать страну. Но он тут же замечает, что в ходе Крымской войны царские войска лишь позволили врагу занять небольшую полоску земли на берегу Крыма, в то время как советские войска в 1941-м отступили до Москвы. При этом он не замечает, что в 1812 году русские войска не только отступили до Москвы, но и временно сдали древнюю столицу.

В угоду своей антиисторической версии Чубайс «забывает» про окружение войск Петра I в районе реки Прут в 1711 году. Он «забывает» про поражение русско-австрийских войск под Аустерлицем в 1805 году (и это заставляет задуматься: читал ли Чубайс книгу «Война и мир»?). Была проиграна и битва при Фридланде в 1807 году, в результате – поражение в русско-прусско-французской войне 1806–1807 годов и невыгодный для России Тильзитский мир. Чубайс «забывает» про целый ряд других военных кампаний, которые не всегда проходили удачно для русского оружия или превращались в затяжные войны, какой стала, например, война на Кавказе (1817–1864 гг.).

Рьяно доказывает Чубайс, что в русско-японской войне 1904–1905 годов Россия не потерпела поражения. Он пишет, что «война завершилась, по-настоящему не начавшись, наша страна успела задействовать лишь 10% своего потенциала». Однако не было таких войн, когда побеждающая сторона ждала, когда побеждаемый противник введет в бой 100% своего военного потенциала. Так как японцы не стали этого делать, «пришлось уступить им юг Сахалина и часть Курил», признает Чубайс. Отрицает Чубайс и серьезные поражения российской армии в Первой мировой войне.

Одурманенный антисоветизмом

Вымысел окончательно вытесняет истину со страниц книги Чубайса по мере того, как он переходит к советскому времени. Казалось бы, постоянные атаки на советское прошлое могли бы вынудить Чубайса ознакомиться с документами советского времени, выступлениями советских руководителей. Однако Чубайс то говорит об обращении Сталина «в марте 1946 года к избирателям Куйбышевского района г. Москвы», то сообщает, что гвардию в Красной армии создали в 1943 году (а не в 1941-м, как было на самом деле), то объявляет, что роспуск Коминтерна произошел после встречи Сталина с церковными иерархами.

Проявляя фантазию ученика, отвечающего у доски не выученный им урок (в стихотворении Маршака двоечник объясняет отцу: «Я думал, что гипотенуза – река Советского Союза»), Чубайс придумывает названия документов и целые события, которых не было. Он утверждает, что в 1920 году «Иосиф Сталин подготовил проект конституции социалистической Федерации, в которую на первых порах предполагалось включить четыре государства – Россию, Польшу, Венгрию и Баварию». Однако такого проекта не существовало хотя бы по той причине, что к 1920 году пролетарские революции в Венгрии, Баварии потерпели поражение, а в Польше она так и не произошла. Он пишет: «5 декабря 1922 года большевики заключили договор о дружбе и сотрудничестве с фашистской Италией». Но советско-итальянского договора от 5 декабря 1922 года не было. Чубайс сочиняет: «Осенью далекого 1956 года лишился посольского кресла в Будапеште Ю. Андропов, предупредивший Кремль о предстоящем восстании. Посол допускал, что «народ и партия могут быть не едины», и за это поплатился». На самом деле Ю.В. Андропов продолжал оставаться послом СССР в Венгрии в разгар контрреволюции, и его работа была хорошо оценена руководством страны.

Подводит ли Чубайса память или он сбивается на выдумки? И то и другое. Неспособность запоминать реальные факты и патологическое фантазирование Чубайса – признаки его профессионального заболевания, которым поражены все антисоветчики. О чем бы они ни говорили, они неизбежно переходят на антисоветские темы, потому что их деятельность, а также их общение друг с другом сведены к бесконечному повторению клеветнических сочинений на антисоветские темы. Их словарный запас сведен к убогому набору антисоветских штампов. Так как ничего, кроме клеветнических наветов против советской жизни, их не интересует, то они не в состоянии запоминать информацию, выходящую за пределы любимого ими профессионального занятия.

Умственные ассоциации антисоветчика упрощены до предела, как и у алкоголика, с той лишь разницей, что у последнего мысли крутятся вокруг спиртного и возможности выпить. Антисоветчик же в самых неожиданных вещах обнаруживает ассоциации с его антисоветскими представлениями. Пытаясь объяснить ослабление Киевской Руси, Чубайс вопреки фактам о феодальной раздробленности уверяет, будто тогда в русских княжествах восторжествовал «номенклатурный способ смены власти», который «работал на разрушение государства как в веке XII – в Киевской Руси, так и много позже, в веке ХХ – в Советском Союзе».

Обратившись к русским пословицам и поговоркам, Чубайс тут же противопоставляет народную мудрость советскому строю. Тогда в его сознании рождается нелепая сентенция: «В образе жизни прежних поколений преобладал здравый смысл, тогда как в советское время власти навязывали идеологический абсолютизм». Затем, произвольно выбрав из собрания В. Даля ряд пословиц, Чубайс с торжеством заявляет: «Как видим, здесь нет никаких «рабов и угнетенных», никакого «чей стон раздается». Антисоветизм отбивает память, а потому Чубайс забывает, что последняя фраза про стон взята не из доклада М.А. Суслова, а из известного стихотворения Н.А. Некрасова, а про рабов не раз писали в своих стихах А.С. Пушкин и М.Ю. Лермонтов. Да и в пословицах, приведенных в словаре В. Даля, можно найти немало слов о рабах: «Не имеючи раба, сам по дрова», «Рабом жить не хочется, господином жить не сможется». Даль указывает на общий корень слов «раб» и «работа».

Обращение к фольклору тут же вызывает у Чубайса желание поиздеваться над «Моральным кодексом строителя коммунизма», а затем наброситься на Николая Островского. Для этого Чубайс взял известное высказывание советского писателя («Жизнь дается человеку один раз и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы...») и самым возмутительным образом переиначил его. Он уверяет, будто Николай Островский сказал: «Самое дорогое у человека – это жизнь...» и «каждый советский школьник должен был заучить слова Н. Островского». На Руси честь была дороже жизни, укоряет Чубайс Николая Островского. О том, что Островский призывал прожить жизнь честно и достойно, Чубайс решил умолчать.

Чубайс уверяет, что в русских «пословицах присутствует отброшенный в СССР мотив интереса, знания и разумного одобрения заграницы». Однако, обратившись к разбору русской поэзии, Чубайс утверждает нечто противоположное: «Бросается в глаза принципиальное отличие отношения к иностранцам в исторической России и в СССР, в последнем ничто так не ценилось, как возможность общения с людьми из других государств». Очевидно, что антисоветизм приводит к атрофии способности мыслить логично.

В угарной атмосфере антисоветизма сознание людей заполняют химерические видения. Поэтому неудивительно, что даже в паре фраз Чубайс умудряется многократно исказить истину. Так, в приводимой им цитате из «Новой газеты» от 21 декабря 2011 года (возможно, цитируется его собственная статья) сказано: «Осенью 1938 года в СССР вышел под редакцией Молотова «Краткий курс истории ВКП(б)», не подлежавший обсуждению. Книга разъясняла, что «2-я мировая война уже началась и требуется помогать Гитлеру, чтобы он мог воевать с Англией и Францией». Во-первых, В.М. Молотов не был редактором «Краткого курса». Во-вторых, осенью 1938 года Германия не воевала против Англии и Франции. В-третьих, в «Кратком курсе» на самом деле было сказано, что агрессия Италии против Эфиопии, Японии – против Китая, «стремление Германии занять господствующее положение на континенте Западной Европы... доказывают, что вторая империалистическая война на деле уже началась... Начали войну фашистские правящие круги Германии, Италии, Японии. Война идет на громадном пространстве от Гибралтара до Шанхая».

Разумеется, никаких слов о желании СССР помогать Гитлеру в «Кратком курсе» нет и быть не могло. Не было и придуманного Чубайсом заявления Молотова на сессии Верховного Совета СССР о том, что «борьба с идеологией гитлеризма – преступна». По сравнению с Чубайсом Геббельс выглядит невинным агнцем.

Ненависть к советскому прошлому толкает Чубайса к самым фантастическим измышлениям. Он уверяет, будто осенью 1941 года в Ленинграде начался голод якобы потому, что «главный партбонза Ю. Жданов публично обратился к стране с призывом не присылать продукты в город, «у нас всё есть!». Повторив не раз на страницах своей книги эту вопиющую ложь, Чубайс даже не заметил, что «главным» в Ленинграде был не Ю. Жданов, а А.А. Жданов. Ю.А. Жданов был его сыном.

Прибегая к такой лжи, до которой не додумались даже самые отъявленные антисталинисты, Чубайс уверяет, что «сразу после войны Сталин организовал искусственную нехватку продовольствия, и в 46–47-м годах в стране умерло с голоду от 1 до 2 миллионов человек». Проявляя такую же патологическую ненависть к Ленину, Чубайс сочинил и другую ложь, до которой не додумался прежде ни один враг основоположника советского государства, включая Солженицына. Он уверял, что голод 1921–1922 годов был на самом деле «голодомором», искусственно созданным советским правительством.

Рожденные неуемной фантазией Чубайса, цифры умерших с голоду, репрессированных, расстрелянных гораздо выше, чем у многих авторов наиболее клеветнических антисоветских сочинений.

В то же время Чубайс лезет из кожи вон, чтобы оправдать предателей нашей Родины. Он пишет: «Власов находился в контакте с антифашистом Штауфенбергом, организовавшим покушение на Гитлера и не сдавшего русского генерала». На основании сомнительных мемуаров о мимолетной встрече Штауфенберга с Власовым мы должны поверить тому, что генерал-предатель был борцом против фашизма.

Немало строк уделил Чубайс оправданию С. Бандеры и его воинства, наносивших вероломные удары в спины советских солдат и офицеров. На руках этих пособников Гитлера кровь генерала армии Н.Ф. Ватутина. Они жестоко замучили десятки тысяч мирных жителей Украины и Польши. Этих кровавых палачей Чубайс не только оправдывает, но превозносит как борцов за свободу.

Одновременно Чубайс старается оправдать саботаж западными державами в исполнении своих обязательств об открытии второго фронта. Он утверждает: «Становится понятно, и это подтверждают недавно открытые документы разведки, что нанести массированный удар на суше по войскам рейха до лета 1944 года Англия и США не решались, ибо прекрасно помнили о пакте Сталин – Гитлер. Они опасались, что кремлевский игрок может перетасовать колоду и вновь вернуться к союзу со своим старым «боевым другом». Ложь о вероятном советском вероломстве, к которой не прибегали даже в западных державах, помогает Чубайсу скрыть тайные переговоры США с гитлеровцами во время войны и доказать, что СССР был сам виноват в том, что в одиночку вынес главную тяжесть Второй мировой войны.

Своими декларациями о своей любви к «исторической России» Чубайс неуклюже прикрывает свое пресмыкательство перед Западом, тяготение к которому он считает единственно спасительным путем для нашей страны. Он не скрывает своей радости по поводу того, что его книгу печатают в США и в Западной Европе, что его похвалил директор библиотеки конгресса США Д. Биллингтон. Для Чубайса «главным научным центром, где изучают нашу страну, где лучшие архивы, библиотека, ученые, – это не Россия, а Русский институт Гарвардского университета США». А ведь этот институт был одним из тех, кто организовывал идеологическое разрушение Советской страны.

Если многие предшественники Чубайса по клевете на СССР ограничиваются нападками на отдельные страницы советского прошлого, то брат главного приватизатора страны не останавливается на полпути. Он исходит из того, что правда о советском прошлом должна быть вычеркнута из народной памяти и заменена химерическими измышлениями антисоветчиков. Он считает, что в настоящее время сделано слишком мало для уничтожения советского прошлого, а поэтому даже обвиняет нынешние власти в попустительстве по отношению к советской истории. Книга Чубайса – это декларация беспощадной войны против советского прошлого, а стало быть, против истории нашей страны.

Так как Чубайс постоянно ведет антиисторическую пропаганду через радиоэфир, к его идеям стали прислушиваться власть имущие. Хотя Чубайс любит изображать из себя оппозиционера, он в ходе передачи по «Русской службе новостей» 23 мая с.г. с радостью отметил, что президент РФ В.В. Путин разделяет его взгляды по Брестскому миру.

Временные прекращения атак на советское прошлое со стороны власть имущих не должны вводить в заблуждение. Задержка с планами переноса захоронений у Кремлевской стены, вызванная активным сопротивлением общественности, резко сменилась подготовкой к открытию мемориала в Мытищах. Поэтому некоторый спад в атаках на прошлое может смениться неожиданным провозглашением «россиеведения» ведущим направлением в российской истории, а сочинения Чубайса могут быть объявлены каноническими пособиями для изучения прошлого нашей страны. Ведь на протяжении своего опуса И. Чубайс не раз сокрушается, что в нашей стране до сих пор нет института России и нет кафедр «россиеведения». Нетрудно догадаться, кого он видит на посту директора нового института, руководителя кафедр неведомой до сих пор науки, а возможно, и Академии россиеведения.

Кто в 1991 году мог ожидать, что вскоре в стране будет осуществлена грабительская приватизация под руководством Анатолия Чубайса? Можно ли надеяться, что мы гарантированы от уничтожения отечественной истории по плану его братца Игоря?

Юрий ЕМЕЛЬЯНОВ. «Улики» №9 2013

ertata

Латинский алфавит как идеологическое оружие Запада

В последние годы в России и некоторых странах ближнего зарубежья на волне перевода национальных языков бывших советских республик на латинский алфавит возобновилась (на полном серьёзе!) дискуссия о переходе русского языка на латиницу. Весьма титулованные в российской филологической науке сторонники такого перехода аргументируют это тем, что глобализация и компьютеризация нашей жизни достигли такого уровня, что в итоге уже в нынешнем столетии русская письменность перейдет на латиницу. Кириллица якобы устарела и исчерпала себя и не может соответствовать «стандартам» процессов глобализации.


Напомним, после 1945 года с образованием Социалистической Федеративной Республики Югославии в сербском языке, наряду с традиционной для православного народа кириллицей, стала достаточно широко использоваться латиница (а тихо вползать в сербское языковое пространство она начала с 1915 г.). Одна из причин, очевидно, заключается в том, что язык стал вполне официально именоваться сербско-хорватским (хотя под таким названием он уже фигурировал в XIX в.: Джюра Даничич, продолжатель дела Вука Караджича, к сожалению, согласился с хорватскими лингвистами в том, что общий язык сербов и хорватов может называться «хорватским или сербским», а с конца XIX в. в Хорватии благодаря, в частности, академику Ягичу стали официально использовать сербский язык в качестве литературного, но называли его хорватским или хорватско-сербским). Хорваты же, будучи католиками, традиционно пользовались латиницей. Однако стоит заметить, что хорватский ареал распространения сербского языка (ибо хорваты просто позаимствовали сербский язык) кириллические новшества отнюдь не затронули.

Как бы то ни было, всё же нельзя в этих обстоятельствах не видеть культурно-идеологическую диверсию коммунистов Иосипа Броз Тито и Ватикана, направленную против самосознания и обычаев сербского народа, на расшатывание сербской нации.

В настоящее время, даже и после развала Югославии, отделения Хорватии и конституирования собственного «хорватского языка», когда, казалось бы, в Сербии должны строго держаться за свою кириллицу, использование латинского алфавита для языка сербского приобретает поистине угрожающие масштабы. Культурные сербы, разумеется, выступают в защиту своего исторически сложившегося письма, национальных традиций, ибо в сохранении их они справедливо видят залог будущего своего народа. Помнится, выдающийся сербский учёный академик Павле Ивич ещё в 1992 г. опубликовал в популярной сербской газете «Политика» статью под названием «Кириллица — самая совершенная азбука в Европе». Так говорил человек, блестяще ориентированный и в исторической, и в современной описательной структурной лингвистике. А по утверждению академика О.Н. Трубачёва, «старая малознаковая латиница слишком убога, чтобы передавать реальное множество буквенных знаков современных языков. Латиница не выдерживает здесь соперничества с кириллицей. Она просто терпит фиаско… все западные, в том числе и западно-славянские языки, с давних времен перешедшие на латинскую графику, вынуждены развивать свои варианты латиницы, — то с диакритикой, то путем комбинирования разных букв, как в английском, немецком или польском». Кроме того, полезно помнить, что и сама латиница, возникшая из западно-греческого письма, вторична на европейском пространстве.

Между тем сербские СМИ (газеты, журналы, сетевые страницы) как будто злонамеренно настаивают на использовании латиницы для сербского языка. Таким образом, и на культурном поле Сербии идёт очевидная борьба за сохранение национальной самобытности, за чистоту не только языка, но и за спасение собственной азбуки — кириллицы.

Ведь алфавит — такой же символ государственности как герб, гимн, флаг. Алфавит - святыня державного значения.

Для России эта проблема пока не стоит так остро. Однако и на «круглом столе», посвященном проблемам современного состояния русского языка и использования его в информационном пространстве, прошедшем 6 июня нынешнего года в Государственной Думе РФ, вопрос об использовании латиницы на российском культурном поле все же прозвучал. В частности, было отмечено изобилие разнообразной рекламы либо на английском языке, либо с использованием, совершенно неуместным, латинского алфавита. Так, например, председатель думского Комитета по образованию профессор В. А. Никонов заметил: «...у меня такое ощущение, что латиница очень активно наступает и в нашей стране, особенно если вы едете и наблюдаете билборды, там очень много слов на латинице, хотя в законе о русском языке прямо сказано, что язык рекламы – русский. Тем не менее, даже названия, ну скажем, жилищных комплексов типа "Весна" или "Променад" стараются написать на латинице. А самую замечательную рекламу я обнаружил на рекламном стенде, где было написано MosOblReklama латиницей, хотя, казалось бы, эта организация должна была соблюдать закон о языке».

Встречаются и более лукавые варианты, когда в русские слова вставляется одна-другая буквы из латинского алфавита (своего рода языковая игра, каламбур). По смыслу слова читающий, естественно, догадывается, что это за буква. Таким образом, нас как будто незаметно приучают к другой традиции, к чужому письму, а через это и к чуждому умоначертанию.

«Очень часто можно наблюдать латинское написание иноязычных слов, создающих ономастическое пространство города, — отмечает исследовательница из Башкирии Л.К. Муллагалиева, — например: сеть быстрого питания «Закуcity», магазин строительных материалов «Elephant», автомобильные салоны Chevrolet, Hyundai, Renault, FORD, Honda и др.; магазины одежды OGGI, Collins, Sela, Savage и др.; магазины косметики Nivea, Kiki, Marko; салоны обуви Super style, Belvest и т.д. Здесь написание слова на латинице или передает зарегистрированный торговый бренд, или преследует рекламные цели, поскольку ”иностранный облик” слова привлекает клиента больше, чем написанное на родной кириллице. Так, рождаются не “Овощи”, а “La Kapusta”, не “Обувь”, а “Valenok International”, не “Одежда”, а “Telo-Greika”». Примеры, прямо скажем, чудовищные, они отдают какой-то глухой провинциальной безграмотностью…

Но слышны в нашей стране и другие мнения. Дескать, если Россия хочет влиться в мировое сообщество, то нам будто бы необходимо привести свой алфавит «в соответствие» с требованиями «владык мира». Сторонников такой оценки кириллицы достаточно много и среди филологов, и среди политиков.

В частности, С.А. Арутюнов, член-корреспондент РАН, в интервью «Независимой газете» заявил, что «всеобщий переход на латиницу – непременное цивилизационное требование общемировых процессов глобализации».

Кириллица устарела уже и для славянских языков, утверждал Арутюнов (как это напоминает большевистский зуд академика Н.Ф. Яковлева!). А самое главное препятствие, по его словам — это идея русской великодержавности. Идея какой-то особости России, особости русского пути, евразийства и так далее. Россия должна интегрироваться в Европу. И одним из необходимых условий этого является перевод письменности всех народов России на латинский алфавит. В истории был пример, когда Киевская Русь, после принятия христианства и появления письменности на основе кириллицы, сделала мощный рывок в культурном и экономическом развитии. И сейчас, по мнению Арутюнова, «нужно сделать такой же решительный шаг». Заметим тут, что, по крайней мере, до экономического и политического рывка, после принятия Русью христианства, а с ним и кириллического письма, было ещё ой как далеко. «Рывок» состоялся уже только в Московскую эпоху. Что же касается «культурного рывка» с принятием латиницы, то тут, как говорится, предложение «ниже пояса», не поминая даже о разрыве с тысячелетней традицией русской духовности, словесности, драгоценными памятниками нашей культуры. Подобного рода «рывки» попросту сведут грядущие поколения к некоему подобию бессловесного стада. Одним словом, позиция эта явно русофобская.

Целый ряд русских учёных (В. Алпатов, Я. Кеслер, О. Трубачев, В. Гусев, В. Костомаров) справедливо восприняли это варварское предложение в штыки. Такое «убожество предлагается всему нашему русскому языку, — писал академик О.Н. Трубачёв, — нашему кириллическому письму, его более чем тысячелетней традиции, которой мы вправе гордиться, как это делал Николай Сергеевич Трубецкой. Заграничный русский ученый князь Трубецкой, говоря об истоках нашего письменного языка, непременно указывал на его древнюю церковнославянскую первооснову. А она берет начало в Кирилло-Мефодиевские времена, в середине IХ века. Посчитайте, уже, значит, двенадцатое столетие, как эта азбука с нами. И что же, мы все это проигнорируем в угоду непонятно чему? В угоду какой-то глобализации, которая тоже непонятно что с собой несёт? То есть, в этих своих пока что наспех сформулированных словах и тезисах я хотел бы показать, что существует все же разница между абстрактной и совсем малосъедобной латиницей и бесконечным множеством национальных латиниц, давно или совсем недавно мучительно приспособленных к тому или иному европейскому или даже неевропейскому языку, если вспомним турецкий. Ясно, что мы пойдем по другой дороге, а не путем такого безответственного эксперимента, как бы нас в него ни ввергали».

А известный писатель Ю.М. Лощиц по этому поводу весьма остроумно заметил: «…алфавитные глобализаторы покушаются поглотить, ни много ни мало, и всю русскую литературу на громадном пространстве от митрополита Илариона и Авакума до Пушкина, Достоевского, Шолохова и Валентина Распутина. Но любопытно, как тот же Арутюнов управится хотя бы с «Войной и миром», где автор специально и обильно вводил на латинице французскую и немецкую речь, — и вовсе не из намерений “подольститься к мировой закулисе”. Об одного лишь Толстого такие глобализаторы обломают зубки».

Разумеется, нашей культурной общественностью это предложение было воспринято как проявление некоей дикости. Однако пробный камешек был брошен. Процитируем ещё раз академика Трубачёва: «Да, во всех этих посягательствах, и заявленных вслух, и еще, похоже, припасаемых для более удобного момента, просматривается какое-то мертвенное неуважение к великим культурным традициям православного славянства и народов, обретших письменность сравнительно недавно или совсем недавно - на основе той же нашей работящей и щедрой кириллицы. То есть, худшего варианта глобализации, если это она и если это одно из ее проявлений, трудно было бы придумать. Могу ответственно сказать, что все эти досужие разговоры о преимуществах латиницы и о её совершенстве есть ни что иное как новейший культурный, а правильней сказать, антикультурный миф. Глобализация, не успев еще внятно обозначить на мировой сцене свои подлинные намерения, уже оборачивается массовым обманом и мифотворчеством».

Известно, что языки не только татарский, узбекский (сейчас ведутся дебаты и о казахском), но и молдавский (язык православного народа) перешли в последние годы на латинский алфавит. Такие же тенденции наметились и в Болгарии. То есть очевидно и преднамеренно сужается пространство кириллицы на карте мира. Понятно, что народы, исповедующие ислам, эта инициатива уводит ещё дальше от их традиции, , ну а православных, не мытьём так катаньем, ведут по пути экуменическому, поближе к Ватикану. Или всех вместе подводят к глобальному «американскому», вульгарному варианту языка английского? Товары бытового потребления пестрят различными иностранными надписями, преимущественно на современном английском, в Сети активно используются разного рода англо-америанские жаргонизмы. В школах сокращаются часы изучения русского языка, властвует безобразный и безОбразный единый госэкзамен. Результат более чем плачевный: редко кто из молодого поколения может вразумительно выразить свои мысли на родном «великом и могучем»… Распространение в последние годы отвратительных граффити под видом «искусства улицы» с его агрессивной латиницей (тут обязательно нужно учитывать и силу визуального восприятия) и вправду, кажется, создаёт настоящую угрозу нашей кириллице в массовом сознании, прежде всего молодёжи; но, пожалуй, всех в отношении вторжения в русское письмо латиницы опережает Сеть, в которой русские слова подвергаются транслитерации латинским шрифтом по причине несовершенства компьютерных кодировок.

Вместе с тем русский язык и славянская азбука, являясь важнейшими факторами этнической особости, в определенной мере сохраняют целостность русского народа. То же утверждают и сербские учёные о языке сербском и его кириллическом алфавите применительно к своему народу.

В своё время В.Л. Цымбурский справедливо отмечал: «Как бы далеко ни зашло культурно-стилевое сближение России с Евро-Атлантикой, всё равно по ключевым показателям (характеру сакральной вертикали, базисной этничности, опорному ареалу и, наконец, типу письма) на землях “от Дублина до Владивостока” выделяются два цивилизационных комплекса. Своим северным православием, пережитым, но не изжитым большевизмом, “русскостью” и кириллицей Россия представляет собой скопление примет, противостоящих формальным показателям ядра Запада». Ученый ввёл кириллическую письменность в число основных опознавательных признаков «цивилизационного комплекса», центром которого выступает Россия. Сербия же исторически (особенно после падения Византии) тяготеет именно к русской православной цивилизации. Активная, особенно в последнее двадцатилетие, латинизация сербского письма как раз и указывает на тот самый «курс на Европу», о котором в Республике в последнее время, и в связи с проблемой Косово и Метохии, идут жаркие споры. Сербам предлагают в обмен на признание «независимости» КиМ стать (в далёкой туманной перспективе, ибо пока только обсуждается вопрос о начале переговоров по этому вопросу) членом Евросоюза, но, как видится, квинтэссенцией этого лукавого предложения на самом деле является предложение просто отказаться от своей национальной самости, своего самосознания, веры, традиций, письменности, а в дальнейшем и… языка, то есть от самих себя, превратиться в ничто, исчезнуть с этнографической и политической карты мира, как о том вещали незабвенные классики марксизма (цикл статей о революции 1848 г. и борьбе в Австро-Венгрии).

Демонизируя славян, в первую очередь русских и сербов, Энгельс, в частности, порицал славян за «некультурность». Южных славян он именовал «обломками народов» и утверждал, что они обнаружили свой «реакционный характер» задолго до 1848 г., предвещал восстание «французского пролетариата» и «всеобщую войну, которая тогда вспыхнет, рассеет этот славянский Зондербунд и сотрет с лица земли даже имя этих упрямых маленьких наций. В ближайшей мировой войне, — заключал классик-пророк, — с лица земли исчезнут не только реакционные классы и династии, но и целые реакционные народы. (т. е. славяне. — Н. М.) И это тоже будет прогрессом» (см. Ф. Энгельс. Борьба в Венгрии//Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. в 50 т. М., 1955-1981. Т. 6. С. 175). Ни больше ни меньше!

Итак, в сербском культурном пространстве, как сказано выше, проблема использования латинского алфавита именно для языка сербского в наши дни приобрела особую остроту. Добавим лишь, что латинизация славянского (сербского/русского) письма представляется одним из инструментов информационно-психологической оккупации евро-атлантической цивилизацией православного восточноевропейского мира.


В назидание русскому читателю, свежая статья Владислава Джорджевича, председателя правления Общества защиты сербской кириллицы «Ћирилица» (Кириллица), отвечающая на вопрос, — почему кириллицу нам всем, православным народам, хранить должно. Некоторые положения этой статьи звучат вполне актуально и для русского языка.


Владислав Джорджевич

О причинах предпочтения кириллицы

(Нова српска политичка мисао, 20 июля 2013 г.)

Причины исключительного использования кириллического письма многочисленны.. Основные суть эстетические, лингвистические, пуристские, исторические, культурные, религиозные, этические, духовные, национальные, правовые, политические, психологические, педагогические, социологические, экономические, торговые и туристические.

1. Эстетические. По общему убеждению, кириллица более красивое каллиграфическое письмо. Замена её на менее изящную латиницу означает недостаток эстетического вкуса.

2. Лингвистичкие. Хорватская латиница имеет три диграмма, или диграфа, или двубуквенных знака (dž, lj, nj), а также четыре буквы с диакритическими знаками (č, ć, š, ž). В кириллице таких букв нет. Кириллица, таким образом, более красивое и функциональное письмо.

3. Пуристские. Использование кириллического письма на подсознательном уровне ограничивает употребление иностранных слов (заимствований). Использование же латиницы ускоряет их проникновение в сербский язык. Забота о чистоте сербского языка диктует использование кириллического письма.

4. Исторические. Сербы, в том числе и наши славянские предки, писали, используя разные алфавиты: глаголицу, кириллицу, арабскую вязь и латиницу. Глаголица давно уступила место более простой кириллице. Арабская вязь была распространена среди сербов мусульманского вероисповедания. Латиница вплоть до середины XX века в основном использовалась сербами-католиками. С середины XX века, под влиянием коммунизма, она распространилась и среди православных сербов.

Вопреки этим изменениям и отклонениям, кириллица была и остается, по сути, единственным письмом православных сербов.

5. Культурные. Д-р Петр Милосављевич в книге «Письменности сербов» (2006) подробно пишет о письме Лепенского Вира и Винчанском письме и таким образом вносит путаницу. Хотя изучение этих письменностей полезно и заслуживает внимания, включать их в традицию «сербского письма» совершенно неверно. Тот факт, что следы этих письменностей находятся на территории современной Республики Сербии, вовсе не говорит об их этиологической связи ни с сербами, ни с государством Сербией. Эти праисторические письменности принадлежат культурному наследию всей Европы и мира, а не только Сербии. Ещё хуже то, что автор в число «сербских писем» включает и «велесовицу», письмо «Велесовой книги», хотя речь идёт о доказанной подделке.

Вопреки этим «тёмным» письменностям, кириллица (старославянская, сербскославянская, рускославянская, славяносербская, вуковская) была и остаётся ясной и неотъемлемой частью культуры сербского народа.

6. Религиозные. Письмом католических славян является латиница. Ею пользуются славяне-католики: поляки, чехи, словаки, словенцы и хорваты. Письмом православных славян является кириллица. Ею пользуются или должны были бы пользоваться православные славяне: русские, белорусы, украинцы, болгары, македонцы и сербы. Широкое употребление латиницы у сербов свидетельствует о нашем серьёзном национально-религиозном отклонении.

7. Этические. Появление кириллицы связано с миссионерской деятельностью св. солунских братьев: св. Кирилла (Константина Философа) и его брата св. Мефодия. И сегодня кириллица является исключительно письмом Православной церкви. Именно использование кириллицы связывает нас — пусть и бессознательно — с православной этикой.

8. Духовные. Кириллица — святое письмо православных славян. Старославянская азбука представляет собой определённую форму вероисповедания („Аз Буки Веди…”). Поэтому употребление кириллицы в основе является исповеданием веры и подчеркивает духовное значение письменности.

9. Национальные. Сербы, хорваты и боснийцы (сербы-мусульмане) говорят на одном языке, который историческая филология называет сербским. Но эти три славянские ветви различаются по вероисповеданию. Поскольку основная differentia specifica между ними религия, значит и кириллица, будучи исключительно письмом православной традиции, должна быть письмом только лишь сербов.

10. Прaвовые. Учитывая и признавая культурно-историческое и национально-государственное значение кириллицы, Конституция Республики Сербии (параграф 10) напоминает, что в официальной и служебной переписке в Республике Сербии используется «сербский язык и кириллическое письмо». Это конституционное положение является обязательным для всех.

И международные институции признают, что кириллица является единственным сербским алфавитом. По классификации ЮНЕСКО кириллица Вука Караджича — это сербский алфавит, а латиница — хорватский.

11. Политические. Употребление кириллицы – это измерение нашей национальной самости, единства и суверенитета. Широкое распространение латиницы в Сербии свидетельствует о слабости сербского национального сознания и сербского государства.

12. Психологические. Использование двух алфавитов создаёт ощущение нестабильности и раздвоенности. Использование одной кириллицы, напротив, создает ощущение надёжности и целостности.

13. Педагогические. Учащиеся в школах Сербии, на уроках сербского языка изучают два алфавита, что, как им самим, так и их учителям создаёт много проблем. Обучение двум алфавитам представляет собой своеобразную педагогическую энтропию — потерю времени и энергии.

Двуазбучность (в одном языке) вредит подросткам, поскольку они становятся неуверенными в правильном написании слов — нередко путают кириллицу и латиницу. И нельзя их за то винить. Виновата система школьного образования, которая создаёт у молодёжи эту неуверенность. Часто можно увидеть граффити, в том числе и националистического содержания, в которых смешаны оба письма. Это всё исчезло бы, если бы в школах перешли исключительно на изучение кириллицы.

14. Социологические. Использование двух азбук в одном национальном корпусе приводит к неприятным конфликтам. В нормальном государстве не нужны были бы объединения подобные «Кириллице», поскольку само собой подразумевалось бы, что один народ имеет единую письменность. В условиях использования одного алфавита не нужны были бы ни статьи, ни книги, ни телепередачи и прочие формы культурного ангажирования в пользу одного или другого письма. Другие народы, которые вопрос письменности решили естественным природным образом — то есть путём использования одной азбуки, могут свою силу употребить в иной культурно-языковой деятельности. Мы же, к сожалению, находимся в ситуации, когда всё ещё боремся с самой элементарной проблемой — с проблемой алфавита. Социальную сплочённость и культурный прогресс обеспечила бы именно приверженность лишь одной азбуке.

15. Экономические. Написание текстов документов на двух алфавитах, что часто встречается сегодня в деловой переписке, представляет собой потерю времени и энергии. Двуазбучность неэкономична и является экономическим балластом.

16. Торговые. Кириллица Вука Караджича является своеобразной сербской спецификой — нечто, что присуще лишь сербскому народу. Поддерживая сербскую самость, она имеет и большое коммерческое значение.

17. Туристические. Исключительное использование кириллицы может привлекать иностранцев в Сербию. Наша любовь и преданность кириллице может быть лучшей рекламой для туристов.

Идея, что латиница привлечёт к нам больше туристов, полностью ошибочная. Греки ревниво охраняют своё национальное письмо, алфавит и потому не имеют недостатка в визитёрах. Именно такая ревностная защита собственной культуры и алфавита на самом деле и есть то, что может привлечь в Сербию иностранцев.

Заключение. Вероятно, существуют и другие причины использования в сербском языке именно кириллицы, но и сказанного, кажется, довольно, чтобы сделать вывод: исключительное употребление кириллицы имеет научное обоснование и приносит общественную пользу.

Статья и перевод Н.В. Масленниковой


ertata

Территория заблуждений с Игорем Прокопенко [Эфир от 20.08.2013] В выпуске: - Голос вселенной. Что можно услышать, поднявшись на запретную высоту? - Тайна звездного неба. Почему летчики сталкиваются с неизведанным, и кто заставляет их об этом молчать? - Нарушая границы. Как полет действует на человеческий организм? - Неизученная вселенная. Как обыкновенная цифра может изменить вашу жизнь? …

Читать далее »

Запись Территория заблуждений с Игорем Прокопенко [Эфир от 20.08.2013] впервые появилась Астрологические консультации. Cтудия Гермес..