Дневник Ноймана Эммерика. 33
2012-03-16 11:32:35 (читать в оригинале)
***
Разумеется, экспертиза показала, что весь дневник от начала до конца писал я. Мне потом удалось взглянуть на то, что осталось от моих записей. Эти подонки, никак иначе я не мог их назвать, оставили лишь самые общие моменты о том, как я приехал в город, как проходила свадьба. Все, что могло скомпрометировать Шуфта или городничего – безжалостно вырвали и на это место вставили совершенно чудовищные заметки о том, как я собираюсь при помощи колдовства захватить власть в городе.
Я это когда увидел – у меня глаза на лоб полезли. Меня, по сути, выставили этаким колдуном-психопатом, который хочет при помощи магии установить в городе свои порядки.
Самое отвратительное, что Гервиг поверил этой фальшивке. Я не понимаю, как такой умный человек мог попасться на столь нелепую, гнусную ложь?
Я до последнего надеялся, что епископ раскусит обман. Он ведь знает меня! Сам же говорил, что хочет взять на работу именно из-за моей порядочности.
Мои надежды рухнули, когда я услышал прощальные слова Гервига. Он произнес это при всех (при следователе, Шуфте, Эонвиге, полицейских), оттого было обидно вдвойне.
- Теперь я понимаю, отчего ты так рвался в Киршгард, - сказал он. – Вот почему мне никак не удавалось уговорить тебя работать в столице. Конечно. В Дагомаре ты бы не смог заниматься колдовством… А ведь я тебе верил… Прискорбно осознавать, что я ошибался на твой счет. Уповаю лишь на то, что ты осознаешь свои грехи и покаешься перед Господом нашим Даларом.
Слышать такое для меня было хуже пощечины. Пусть я и не хотел работать в тайной охране, но уважение Гервига для меня всегда оставалось важным. А теперь я не просто лишился этого. Епископ презирает меня.
И мои родители… Гервиг обязательно сообщит им о моей судьбе (а участь моя незавидная – и без суда понятно, что меня ждет смертная казнь). Как страшно умирать, зная, что твои родители до конца жизни будут считать тебя преступником и колдуном. Какой удар для них.
В результате я вновь вернулся в камеру (хотя еще недавно полагал, что никогда больше не увижу этих грязно-синих стен и одинокой деревянной лавки). На этот раз вместе со мной посадили Эонвига. Нам предстояло просидеть в камере до утра, после чего явиться в суд. И я, и Ветер прекрасно понимали, что нас ожидает завтра. Мы не строили иллюзий и не верили в честное неподкупное судейство. На моем горизонте маячила виселица, а его, очевидно, признают соучастником и отправят в тюрьму. Вопрос лишь в сроке.
Я расположился с бумагой и карандашом прямо на полу, под окном.
В любой другой ситуации я не стал бы сидеть, прислонившись к холодной стенке, да еще и на сквозняке – запросто можно подхватить радикулит.
Оказывается, в мире столько вещей, которые перестают волновать, когда жить осталось пару дней. По сути, будущее, которым мы все живем, исчезает. И даже прошлое, которое не редко вмешивается в наши мысли, уходит куда-то далеко-далеко. Для прошлого не остается места. Его вытесняет настоящее. Есть только здесь и сейчас. Оно ограничивает тебя временными рамками, пространством, но в тоже время дает удивительную свободу. Ты заперт в камере и все равно абсолютно свободен.
На самом деле, это поразительное ощущение. Ты начинаешь иначе воспринимать происходящее. Полностью переосмысливаешь жизнь и понимаешь, что большую часть времени занимался ерундой. Ты жил, учился, служил в армии, влюблялся, ссорился с родителями, мирился, заводил новых друзей, забывал старых. Бесконечная череда глупых никчемных занятий.
Если так задуматься: была у меня настоящая любовь? Такая, чтобы жизнь готов за нее отдать?
Нет.
Хильда…
Сейчас я понимаю, что с рыжей было что-то очень близкое, похожее. Для нее я готов сделать многое, но не все.
Был ли я когда-нибудь по-настоящему счастлив? Так, чтобы не из-за хорошей вести или удачных обстоятельств, а, может быть даже вопреки чему-то?
Нет.
Я только теперь осознал, что счастье не зависит от того: добьешься ты своей цели или нет. Счастье – оно есть всегда. И ты либо ощущаешь себя счастливым, либо нет. Третьего не дано.
Мои мечты реализовались?
Тоже нет.
И не потому, что они были невыполнимыми или я плохо старался. Потому что никогда по-настоящему не мечтал. Так, как это делают дети, для которых еще не существует границ невозможного.
А ведь на самом деле, я только сейчас понимаю, что мог бы сделать все. Отправиться в кругосветное путешествие, построить собственную церковь… Почему я никогда не позволял себе даже думать об этом? Мыслил в таких мелких приземленных масштабах, что от самого себя тошно.
Через два дня я умру. Все. Меня больше не будет на этом свете. У меня было двадцать с небольшим лет, чтобы оставить хоть какой-то после себя. Дать что-то этому миру. Почему одни даже в пятнадцать совершали революции и меняли общество, а я за двадцать три года не сделал ничего? Детей и тех не завел. А ведь я хотел сделать прихожан лучше. Но отчего-то всегда откладывал эту работу на потом.
В моих фантазиях рисовалось некое абстрактное будущее, в котором я уже творю добрые дела.
Теперь меня не станет. Кто вспомнит обо мне? Родители? Хильда? Несколько друзей детства? Их воспоминания будут затихать и постепенно память обо мне навсегда исчезнет.
И в глубине души я понимаю, зачем на самом деле записываю сейчас все это. Вовсе не по инерции или чтобы скоротать время. На самом же деле внутри меня теплится надежда, что записи удастся передать Хильде. Пусть мой дневник безнадежно испорчен, но хотя бы вот эти последние листы должны сохраниться. Мне хочется, чтобы кто-нибудь прочел их и понял, что жизнь его может закончиться в любой момент, и нельзя сидеть сложа руки. Иначе перед смертью будет до слез обидно, что ты прожил свой отрезок, маленький или большой, и так ничего и не сделал.
***
- Можно вопрос? – обратился я к Эонвигу.
- Смотря какой.
Ветер, до того лежавший на лавке и смотревший в потолок, перевернулся на бок, чтобы видеть мое лицо.
- Когда меня обвинили в краже, следователь показал заявление, написанное от твоего лица. Будто ты видел, как я проносил в дом мешок с награбленным. Скажи честно: оно настоящее?
Мне хотелось уяснить, что представляет собой Ветер, как человек. Ведь за месяц нашего знакомства мне так и не удалось распознать его сущность. Кто он на самом деле? Экспрессивная творческая личность, живущая ради себя? Или герой, способный на жертвы?
- Я бы никогда не стал писать такое, - сухо ответил Эонвиг. – Я могу сколько угодно злиться на тебя, но никогда не предам.
Несмотря на излишне патетичный финал, я ему поверил. По глазам видел, что говорит он искренне.
- Я очень хочу, чтобы ты меня выслушал. Для меня важно объяснить тебе одну вещь.
- На счет Хильды? – догадался Ветер.
- Да. Но для начала хочу пояснить: ты прав, подозревая во мне чувства к рыжей. Я действительно полюбил ее. Не назло тебе, не по своей прихоти. Так вышло. И у меня никогда не было желания увести у тебя Хильду, влюбить в себя. Для меня самое главное, чтобы она была счастлива. А счастлива она будет только с тобой. Не потому, что вскоре меня не станет. Просто ты для нее все. И она очень хочет быть с тобой. Поэтому, я не знаю, какой приговор вынесут завтра на суде, но ты должен сделать все, чтобы быть с Хильдой. Ей безумно тяжело без тебя.
- Как будто я этого не понимаю, - проворчал Эонвиг. – Я и сам сейчас лежал, думал и решил, что если меня освободят, плюну на все и поселюсь где-нибудь у герков. Найду обычную работу, а творчество оставлю, как хобби. И как только обустроюсь, сразу же перевезу Хильду.
- Ты так и не понял, - покачал я головой. – Нет, то, что решился отказаться от любимой работы ради Хильды – это замечательно. Но пойми, ты все время ждешь подходящего момента. Ставишь перед собой цели: вот накоплю столько-то денег и уж тогда мы с Хильдой заживем вместе. Но уходят годы, а вы продолжаете жить раздельно. Я понимаю, что ты заботишься о рыжей, но почему ты решаешь за нее? Хильда не похожа на утонченную девицу, падающую в обморок от вида крови и требующую красивой жизни. Если ты ее любишь, то сразу забирай с собой. Пусть будут проблемы с жильем, деньгами, но вместе вы справитесь. Только не оставляй ее больше одну. Пожалуйста. Она заслужила право жить вместе с любимым человеком.
Я очень хотел, чтобы Ветер понял и согласился со мной.
Эонвиг долго не отвечал. Он лежал, отрешенно глядя на стену.
- Наверное, ты прав, - тихо произнес он. – Наверное, прав…
А ближе к вечеру под окна нашей камеры пришла сама Хильда. И Ветер долго висел на подоконнике. Он улыбался и махал ей рукой, а она что-то говорила. Я старался не слушать и не вмешиваться в разговор. Пусть побудут наедине. Кто знает, быть может, в следующий раз они смогут увидеться через несколько лет. Дай-то Бог, чтобы Эонвига оправдали. Пусть хоть у кого-то появится шанс изменить свою жизнь.
© Виктория Валькова, 2012 г.
Копирование и распространение данного материала без ведома автора запрещено.
Серия сообщений "Дневник Ноймана Эммерика":
Часть 1 - Дневник Ноймана Эммерика. 1
Часть 2 - Дневник Ноймана Эммерика. 2
...
Часть 32 - Дневник Ноймана Эммерика. 31
Часть 33 - Дневник Ноймана Эммерика. 32
Часть 34 - Дневник Ноймана Эммерика. 33
Часть 35 - Дневник Ноймана Эммерика. 34
Часть 36 - Дневник Ноймана Эммерика. 35. Финал!)
