Пока я падаю, я всё-таки лечу Голосов: 1 Адрес блога: http://gipsylilya.livejournal.com/ Добавлен: 2008-08-04 10:41:35 блограйдером pinker

Собор Парижской Богоматери - мюзикл не о любви. Ч.2

2012-11-14 16:41:33 (читать в оригинале)

Рассказчик для французских мюзиклов - фигура обычная, но именно Гренгуар в данном случае выбран со значением. Так же, как Клопен - чужаков, Гренгуар олицетворяет искусство (что подчёркивается в арии "Где же она?"), и кому, как не искусству, рассказывать? Ведь если рассказ поведёт власть (олицетворённая Фёбюсом)... это будет совсем не тот рассказ, короче.

Гренгуар сразу заявляет весь мюзикл, как рассказ о делах минувших дней. И тут же жёстко соединяет его - с настоящим временем. Предисловие говорит за весь мюзикл: мы расскажем вам старую-старую историю, которая происходит вокруг вас прямо сейчас.

== Это история, что произошла в прекрасном Париже в 1482 году от рождества Христова, история любви и желания.
Мы, безымянные поэты скульптур и рифм, попробуем пересказать ее для вас и для будущих веков. == Нормальный лирический зачин, который отсылает нас к Гюго и заодно задает (напоминает) время - время, когда цыгане пришли в Европу. Этот период подчёркивается неслучайно. И после многих таких "стандартных" лирических строк - совершенно неожиданная и угрожающая концовка:

== Прошла пора соборов кафедральных, толпа варваров стоит у городских ворот. Впустите же этих язычников, этих дикарей! Конец света предсказан на двухтысячный год! Предсказан на двухтысячный год! ==

Напомню, что сам мюзикл был представлен миру в 1998 году, и некоторые действительно ждали конца света в 2000. А тем временем во Франции рос "арабский вопрос", прошло несколько заметных арабских беспорядков, правые стали разыгрывать арабов, как карту в политических игрищах, и французский зритель воспринимал заключительные строки арии в контексте политической ситуации и более того, как обрисовывающие оную.

Поэтому появляющиеся вслед за Гренгуаром цыгане французским зрителем идентифицируются как аллюзия на арабов вполне однозначно. Впрочем, после выкрутасов Саркози мюзикл потому и пошёл повторно, что теперь символ перестал быть просто символов, и поднимаемые вопросы вновь обрели актуальность.

В отличие от Гренгуара, который не стал как-то обозначать себя - нет, обозначил себя, как "мы, безымянные поэты", цыгане представляют себя по всем правилам, целой арией - "Нелегалы".

== Мы чужаки, нелегалы, мы бездомные. О, Нотр-Дам, мы молим тебя о приюте! ==

На самом деле, во французской версии восклицание без предлога: "Приют!" (или "Убежище!" - ещё и так переводится это слово). Это стандартная формула. Любой, воскликнувший "приют" под стенами церкви теоретически должен быть впущен. Это старый и непреложный ЗАКОН. В стенах церкви беглеца нельзя хватать, нельзя убивать. Церковь - убежище. К этому закону и взывают чужаки, поскольку собор - единственное доступное им законное убежище.

== Нас больше тысячи у ворот, и скоро нас будет десять тысяч, а потом сто тысяч. Нас будут миллионы, молящих об убежище! ==

Тысячи у ворот - всегда звучит угрожающе... но конец фразы радикально не соответствует ожиданиям. Это не штурм. Это люди, не нашедшие себе другого убежища. Их всё больше. И о да, французскому обывателю от этого страшно.

== Вот, мы босые у ворот города, города на острове Ситэ. Мир скоро изменится, и перемешается, и мы будем играть на острове Ситэ. ==

Мир меняется. Стремительно. Идёт большое переселение народов. Меняются идеологии и технологии. Впрочем, продолжение с идеологиями и технологиями будет дальше, а пока - мир меняется. Одна из сквозных тем мюзикла.

продолжение следует