ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ ВЫХОДИТЬ ИЗ БОЛОТА В ДНЕВНОЕ ВРЕМЯ, КОГДА СИЛЫ ДОБ Голосов: 1 Адрес блога: http://golubentsev.livejournal.com/ Добавлен: 2008-03-24 17:27:33 блограйдером Lurk

ЭКИБАСТУЗ

2014-11-10 22:16:11 (читать в оригинале)

В детстве я был типичным носителем имперского сознания. Названия городов - Самарканд, Ташкент, Алма-Ата, Кустанай, Экибастуз, Нарьян-Мар, Уренгой, Абакан - совершенно не казались мне иноязычными и хоть сколько-нибудь экзотичными. Они были чуть похожи на привычные аббревиатуры - Донбасс, Кузбасс, БАМ, и ничуть не странней, нежели Суздаль, Ясиноватая, Рыбинск, Черновцы или Омск. Я, конечно же, искренне не понимал, почему все эти Франции и Англии не вливаются в нашу дружную семью народов. С ФРГ и США всё было ясно - враги. Что совершенно не мешало заворожённо смотреть на заграничные вещи. Когда мой дядя привёз детям игрушечные пистолеты из Англии, я навсегда охладел к нашим. Те, английские, были просто копиями настоящих кольтов. Невыносимо прекрасными. Но я всё равно чувствовал себя счастливым оттого, что родился в Ленинграде, а не негром в Америке. Подсчитывал, сколько у меня времени, чтобы собраться и добежать до метро, пока его не законопатят, спасая нас, счастливцев, от подлетающих американских боеголовок. Помню слово "Першинг". От него чуть щекотало в горле. Афганистан казался совершенно естественным в ряду: Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, и было досадно, чего они там всё не разберутся. Я ничего не понимал в национальностях. Не было для меня ни эллина, ни иудея. Навскидку я мог вычислить только цыган. Они удивляли своей параллельной жизнью. Деревенские парни в Абхазии вели себя по отношению ко мне лучше, чем деревенские парни под Рыбинском. Рыбинские отмудохали меня всем скопом, а абхазы выставили противника абсолютно одинаковых со мной габаритов. Ещё помню, что в маленьких городах меня потрясало огромное количество инвалидов - одноногих, вовсе безногих, безруких, одноглазых - полный спектр. В Питере их было очень мало. Наверное, всех слишком проблемных к этому времени уже сплавили за сто первый километр.
Потом я выписал журнал "Корея". Громадный, глянцевый, с яркими фотографиями. Дешевле был только "Вьетнам", но он "Корее" и в подмётки не годился. Почтальонша робела перед таким великолепием и приносила журнал прямо в руки, потому как в ящик он не влезал. "Рассказ о любви к народу", "Революционная опера "Море крови", "Рональд Рейган с нескрываемой злостью смотрит в северную часть республики". Это было так похоже на Советский Союз, что даже не смешно. Но сказать, вот тут, мол, я и стал диссидентом, не могу. Ничего такого. Во-первых, Брежнев зажигал так, что было смешно всем. И к этому времени только ленивый не был диссидентом. Хотя бы кухонным.
Этот цинизм по отношению к любой власти я тащу с собой всю жизнь, как панцырь. За других не скажу, но меня, позднего совка, не собъёшь с панталыку ни Путиным, ни Навальным, ни Ходором, ни Обамой, с нескрываемой злостью смотрящим в северную часть республики.