Пройдя от вокзала по направлению к центру, замечаешь: город чистый и весь из себя настолько интеллигентный, что прям-таки ощущаешь всеми фибрами души незримое присутствие Антона Павловича. Таганрог, в отличие от того же Ростова, не изуродован странными архитектурными творениями с эпилептической раскраской стен и не заколочен деревяшками на каждом шагу. Все очень мило и душевно.


И вот, увидев объявление некоего общества трезвости, чьей-то ловкой рукой снабженное комментарием "тут можно все", мы решили, что это не иначе как знак, которому однозначно стоит следовать.


Еще немного прогулявшись, мы приняли решение сдобрить желудок местной пищей и домашним пивком в кафе "Дядя Вася", что по адресу Фрунзе 23.


Несмотря на свое божественно оригинальное название, которое ни разу не внушает доверия зажравшимся жителям столицы, кафе довольно аскетично, демократично, и при этом располагает весьма недурственной кухней (куда же мы без соляночки!) и дешевым пивом. И, самое что главное, своим. Выделять какие-то нотки из него бессмысленно, но пьется приятно. Добавим сюда копеечные (порядка 50 рублей) настойки на ягодах и всякой ботве - и можно смело (пока что твердой походкой) идти на набережную любоваться просторами Азовского моря.


Набережная встретила нас ледяным ветром, посему, выпив по стаканчику кофе и воскурив по папиросе, мы двинулись в сторону заранее примеченного ирландского паба Guzzler, располагающегося по адресу Петровская (не путать с Петровкой) 35.


Бар оказался вполне типичным, но оттого не менее приятным. Звеня яйцами после длительного пребывания на холоде, мы единогласно пришли к выводу, что настало время не просто Гиннеса, но Гиннеса с егермейстером. И тут же неоднократно употребили, посетовав однако, что все ж не рюмочная и цены близятся к московским.


Выбравшись из паба обратно в ноябрь, мы вновь направились к морю, точнее, к порту, который на деле оказался действительно обычным портом, а не чем-то таким страшным, что мы себе рисовали. После получаса гуляний по набережной пиво как всегда внезапно подошло к тому самому концу, и мы стремглав бросились искать первое же прибрежное заведение, которое встретило бы нас теплом и туалетом.

А дальше что-то пошло явно наперекосяк, ибо ни фотокарточек, ни записей, ни мыслей о заведении том не осталось. Есть лишь глухие воспоминания о самбуке, которая с наличием в ней зерен кофе стоила почему-то дешевле, чем без них, и о сладком сне в пути обратно до Ростова. Ну а в Ростове мы попали аж в несколько питейных домов, побратались с аборигенами, попели караоке и снова потерялись. Но это уже совсем другая история, по-своему трагическая, с которой и начался стремительный спуск в самые пучины ада.