Один день Адама Тлехурая
2011-07-05 01:53:35 (читать в оригинале)
Если бы в этот день какие-нибудь спецслужбы приставили за Адамом Тлехураем соглядатая, он бы свихнулся. Соглядатай, не Тлехурай.
Адам проснулся с мыслью о том, что следует записать приснившийся сон, но вместо этого он проделал множество странных действий и своей непоследовательностью сбил бы с толку стороннего наблюдателя: выкурил дамскую сигарету на балконе с цветущими петуниями, принял душ и побрился, намазал плавленым сыром белую горбушку и вышел на улицу, открыл авто, достал из перчаточницы пачку крепкого "Галуаса" и одеколон, которым освежил лицо.
Вернувшись, он обнаружил, что с горбушкой, прислонённой к чашке, случился оверкиль. Завтрак следовало отскребать от стола. Это было плохим началом такого большого дня. И правда - как только Адам приехал на Крымскую площадь в свой офис, сел возле компьютера и машинально посмотрел в окно на Садовое, он не увидел доселе висящую напротив, на фасаде сталинского восьмиэтажного дома рекламу со словами НЕСОМНЕННО, ВСЕ ВОСХИЩЕНЫ ТОБОЙ.
"Собаки", - подумал Тлехурай и, раз уж день не задался, покинул офис.
Соглядатаю тут нужно было бы посоветовать не зевать: на улице Тлехурай непредсказуем.
Вместо того чтобы спуститься в подземку, он вдруг свернул у Провиантских магазинов на Остоженку, вразвалочку прошёл её до "Кропоткинской", с явным удовольствием останавливаясь на пешеходных переходах, когда загорался красный, и очень внимательно рассмотрел раздавленного на "зебре" голубя.
"Миру - нет", - такой была очередная мысль Адама.
Он сел в метро, проехал несколько остановок, уткнувшись в газету. Если бы соглядатай сел рядом, то услышал бы, как при чтении одной статьи Тлехурай пробормотал себе под нос растерянно: "Фукусима". Но это было всего лишь выдуманное имя журналистки, к которой давным-давно Адам выдумывал любовь, но любовь так и не выдумалась. Между тем на всём протяжении пути Адам насчитал восемь беременных женщин.
Наконец Тлехурай вернулся домой, сварил пельмени, накрошив сверху много лука, потому что знал, что мясо в пельменях неаппетитное, снова спустился к своему авто и поехал на ВДНХ, где, в частности, подробно осмотрел растения в Саду влюблённых, в одном из павильонов снял в банкомате некую сумму, а потом съел на лавочке у фонтана "Золотой колос" фисташковое мороженое под названием "Почтальон Печкин". Хорошее, кстати, мороженое, за 50 рублей. С лавочки он позвонил знакомой даме, содержание разговора с которой из-за транслируемой на выставке музыки невозможно было бы услышать.
От "Золотого колоса" Тлехурай, заправившись у нового выхода метро и забрав даму, поехал в "Золотой Вавилон", где купил себе пять рубашек, велосипедный насос и романтическое платье для спутницы, которая, возможно, рассчитывала и на романтический ужин, но... сон. Проклятый сон!
На обратном пути меланхолия Адама усилилась, потому что поливал дождь и в автомагнитоле звучала песня про Comandante. Тлехурай позвонил отцу и спросил, всё ли у него в порядке. "Ничего, стою в пробке на Таганке", - ответил отец. "Не сломал ли ты ногу?" - продолжал Тлехурай. Отец удивился, и Адам объяснил, что это из-за сна, и попросил отца быть осторожнее.
Наконец, уже придя домой, он подумал, что сны как газеты - устаревают к вечеру.
И значит, женитьба на ** больше не висит над ним злым роком.
