Doppler Голосов: 1 Адрес блога: http://blogs.privet.ru/user/doppler Добавлен: 2009-09-15 23:02:52 блограйдером doppler

Вопросы веры.

2009-08-18 21:40:41 (читать в оригинале)

Снова победитель литературного поединка. Снова на mirrorshades.ru.

 Вопросы веры.

В массовом, обывательском, так сказать, сознании альтернативные источники энергии надежно проассоциированы с раскидистыми подсолнухами солнечных электростанций, стройными рядами гигантских ветряков да плавучими островами приливно-волновых систем. На их торжественном открытии у политиков и строителей заведено совместно резать красную ленточку и улыбаться в камеры белозубо и душевно, как на съемках рекламы зубной пасты или жевательной резинки с отбеливающим эффектом. Про бесконечные тонны гидратов метана, что плавятся нами на океаническом дне близ тектонических разломов, вспоминать как-то не принято. Ни разу не слышал, чтобы хоть один телевизионщик на базу добычи метана заглядывал.
Я по молодости да неопытности все никак не мог взять в толк, чем же это мы забвение заслужили? Ведь подводная романтика, казалось бы, и все такое. Только через пару лет внизу сообразил: поставляемый нами метан настолько прочно вошел в человеческую жизнь, что и говорить как бы не о чем. Часто вы слышите репортажи из угольных шахт? Только когда обвал или пожар. С нами та же история.

Да и уродливые мы, чего греха таить: низкие, непереносимо душные комнатки, испарения, полуголые мужики между дежурств в запрещенные карты режутся… Вот и выходит, что всем проще, чтобы пока мы там, под толщей холодной, соленой воды, нас как бы и не существовало.

И наверху «подводным горнякам» прилюдно руки жать не принято. Метан – это ведь палка о двух концах, вечный риск. Не только дешевый и практически нескончаемый источник энергии, но и газ с двадцать третьей степенью парниковой активности, шутка ли… Аварий случаться не должно, но они все-таки случаются. Снаружи минус двадцать, а в трубе – плюс семьдесят пять. Соль осаждается, сковывает панцирем, отжимает пластины защиты узлов, лезет внутрь, вызывая коррозию. Еще и сейсмоактивность региона просто запредельная. Ни один механизм долго не протянет! А новую технику нам редко присылают. Вот так и получается, что мечемся мы там впятером между скукой и героизмом. И в кипятке варились, и сероводород нюхали… Вы спросите, зачем это нужно сильным, здоровым мужикам? Не знаю, у каждого свое, неверное. Кто-то за деньгами вниз лезет, кто-то за суровой подводной романтикой, а кто-то и любит это все и жизни иной не желает.

Помню, когда я на первую свою вахту пошел, горняки меня сразу окружили, расспрашивать начали. Тут все ясно: одно дело новости прослушать и совсем другое – поговорить с живым человеком. А потом я так понял, что еще и прощупывали они, с кем столько месяцев жить придется. Порассказал, что да как. И говорить уже нечего, и вопросы больше не сыплются, но все не расходятся ребята. А я улыбаюсь глупо, не понимаю, чего они от меня хотят. Мялся, мялся, а затем махнул рукой и прямо спросил. Мне и объяснили: по традиции каждый, кто из отпуска возвращается, должен сверху сувениров каких-нибудь прихватить или чего-нибудь такого, что в реестр поставляемых вещей не занесено.
Развел руками: нету, мол, ничего, не знал обычая. Они только плечами удивленно пожали: «В первый раз, что ли вахтуешься? Ну, ничего, в следующий раз не забудь». А я, дурак, с извинениями полез.

Тогда, наверное, старший техник, Александр Евгеньевич, и решил меня под опеку взять.
— Ты, — говорит, — на наши мелкие чудачества внимания не обращай. Да и сам ты на многое через полгода по-другому посмотришь. Вода — она, брат, прямо на головы давит, минуя все купола. И если это давление никуда не перенаправить, то будет взрыв почище, чем на трубопроводе. У каждого тут своя мудрость, а жить, хочешь — не хочешь, нам по полгода вместе приходится. Оттого общие неписанные правила чтим свято.

Зыркнул он тогда хитро из-под густых бровей на мою ошалевшую рожу, по спине хлопнул и повел в столовую. А я все о промахе своем переживаю. Гляжу — никто из механиков с нами не пошел. Может, обиделись?

— А время обедненное? — спрашиваю.
— Обеденное, не волнуйся, — усмехается.
Наливает по тарелкам какого-то супа, перчит, солит и мне одну порцию пододвигает: пробуй, мол. Я попробовал, кивнул.
— А почему тогда никого из ребят больше нет? Я наверху ел, мог бы и со всеми…
— Они два часа назад кушали, когда их обеденное время было. Здесь дня и ночи нет, обеды по дежурствам меряем, а график дежурств у каждого свой. Ты первую неделю со мной побудешь. Походишь, на работу, на станцию поглядишь.

Сидим мы с ним, значит. Мастер мне про станцию рассказывает. Сначала где что находится объяснил, про бур рассказал немного, про плавильню. Потом байки травить начал.
Про то, как наружу выходили, а трос запутался, и батискаф в трубу вмазался. И их потом чуть досрочно с вахты не сняли.
И про то, как механики с горняками на коньяк забились, кто кого в шахматы обыграет. Горняки победили и ждут. Так те чертяки, когда со следующего отпуска возвращались, прилепили к животам резиновые грелки скотчем и провезли на базу обещанное.
И как тринадцатого января захотели вареников налепить, а мука только рисовая и кукурузная была…
Я расслабился немного. Чувствую, нормально все будет.

Вдруг новое испытание: наставничек мой новоиспеченный посмотрел куда-то в угол, за холодильник, и ласково так, будто котенку:
— Вылезай, малыш, я тебя увидел.
Говорит, а тем временем салфетку рвет и по полу разбрасывает. И тут же из угла тут же робот-уборщик крадучись выбирается. Получилось, будто в руки на зов пришел. Прошелестел тихонечко где-то под стульями, собрал клочки бумаги и улизнул, как и не было.
— Зря ты с ним не познакомился, — хмурится Александр Евгеньевич, — технику в этом месте уважать и любить нужно. Она же все чувствует. Даже малыш Ихтиандр.

Я улыбаюсь. Думаю еще, что разыгрывает меня старый черт, прикалывается над новичком. Этот так называемый Ихтиандр — простейшая модель, на само-то деле, бестолковая железка, пылесос, никаким искусственным интеллектом там и не пахнет. Уж я точно знаю. Непонятно зачем ему вообще имя какое-то дали.
Потом присмотрелся к деду – а он оказывается серьезно!

Покачал Александр Евгеньевич головой, вздохнул:
— Не веришь, значит? Ладно, смотри…

Достал он тогда из кармана ключ и огрызок карандаша, повертел, размахнулся и засандалил куда-то в коридор. И снова Ихтиандр тут как тут: быстро все собрал и увез на сортировку.

— И что? – непонимающе жму плечами, — он же все убрал. И нужное, и ненужное.
— Подожди! – наставник хмурится и раздраженно машет на меня рукой, — убрать мусор и отнести в контейнер ему предписано программой. Программы он ослушаться не может, потому что робот. Пошли за мной.

Пять минут блужданий по лесенкам (выброшенный ключ, как на зло, от технических проходов оказался) привели нас к заваленной всяким хламом виброленте транспортера. Драгоценное барахло Александра Евгеньевича лежало у самого края. Уборщик его последним привез.

– Что я говорил? — глаза старшего техника светятся.
– И что? – все еще не понимаю, к чему механик клонит.
– Да вот что! – раздосадованный моей недогадливостью старик тычет пальцем в свои ключи и карандашик, — не видишь что ли, что Ихтиандр специально положил мои вещи на виду, чтобы проще потом искать было? А вот если бы ты что-то уронил – уж тут он бы скинул куда попало, можешь потом проверить, если не веришь. И будешь рыться в мусоре, разыскивая… Он все чувствует: кто свой, а кто пока еще нет.
Ты пойми, на этой станции над каждой гайкой десятки человек работали. Кто-то ее делал, кто-то ей место определил, кто-то закрутил… И у каждого человека свой характер. А это и на железе сказывается.
Хотя, может, и не в этом дело вовсе. Геологи, вон, пласт газогидрата живым считают. Я сам слышал, как они с ним разговаривают. А древние, говорят, и вовсе верили, что каждая былинка на свете, вообще все на планете и сама планета — живые и чувствуют. Логикой тут не объяснить, можешь даже и не пытаться. И сам я зря тебя сюда потащил — это ведь просто вопросы веры, доказательств не требуют. Но только в чем вся соль — когда в аппаратную захожу, все работает и стихийных, неожиданных поломок в мою смену почти не случается. Потому что люблю я технику, и она меня любит.

Помню, я тогда с Александром Евгеньевичем спорить не стал. И теперь, прожив внизу четыре года и научившись молиться, тем более не стану, если встречу. А старик, когда на сушу списывался, Ихтиандра выкупил и с собой забрал.

---

Муха в коктейле.

2009-08-18 21:31:59 (читать в оригинале)

Рассказ-победитель литературного поединка на mirrorshades.ru

 Муха в коктейле.

 — Кайл, тебе непременно нужно чаще показываться на людях, — в голосе органайзера звучали интонации мамаши, обеспокоенной нездоровым пристрастием ее прыщеватого отпрыска к путешествиям по всемирной сети, — у Сары Шин скоро серебряная свадьба. Зайди, подари ей какую-нибудь безделушку.
Небритый мужчина за столом озадаченно поглядел на говорящую коробочку, отодвинул от себя недоеденный тост и отчаянно потряс головой. Он почти не спал этой ночью, и навалившаяся после завтрака отупляющая сонливость никак не давала сосредоточиться на словах электронного помощника. Наконец Кайл взял себя в руки и кивнул:
— Да, пожалуй.
— Мистер Ким жаловался, что ему не хватает сезонных работников в отделе упаковки.
— Я техник, а не сортировщик и я ненавижу работу на конвейере.
— Но он очень помогает Сообществу, кроме того, хорошо платит за три часа…
— Дальше.
— Хорошо, — Кайлу показалось, что в голосе органайзера он уловил лукавые нотки, — Лана Буткуте простит помочь ей в настройке новой деки к киберспейс-модему.
— Сколько платит?
— Всего лишь три пункта рейтинга. Но она вчерашняя студентка, закончила с отличием, я добавлю неплохой коэффициент, как полезному и перспективному члену Сообщества. А ты, если помнишь, проштрафился с этим своим дурацким приводом в полицию, за появление в общественном месте со следами силлуцилина в крови. Слушай, как ты мог? Знаешь, что мне стоило тебя оттуда…
— Избавь от нотаций. Знаю! Семнадцать часов рекламы с контролем фокусировки внимания вшитые в деку! Ничего-ничего, пять я сегодняшней ночью уже высмотрел… Грузи контакт.
Органайзер замолчал на секунду — время чуть большее, чем требуется для простого прогрева голопроектора.
Миловидная шатенка: невысокая, худенькая, с минимумом косметической биокоррекции и огромными, теплыми, как сентябрьский полдень, янтарными глазами. Она только что окончила университет и благодаря своей блестящей репутации стразу получила отдельную квартиру вместо студенческого кондоминиума. Модем уже был предустановлен.

Увидав коэффициент оплаты, Кайл присвистнул:
— Неужели настолько полезная и перспективная?
Коробочка продолжала хранить молчание.
— И откуда ты такой обидчивый взялся на мою голову?..
— Сообщество Взаимопомощи родилось чуть более одиннадцати лет назад из гибрида университетской социальной сети и русской военной электронной системы искусственной эволюции, — железным голосом выдал энциклопедическую справку органайзер. Но тут же оттаял:
— Ладно, проехали, побрейся и поезжай прямо сейчас. Она ждет, я узнал.

«Он узнал»… Кайл вздохнул и тяжело опустил голову на сложенные на столе руки, пытаясь совладать с люфтом бессонницы.
Единое и всеобъемлющее сообщество, чьи клиенты установлены на коммуникаторах, на персональных терминалах, подключены к банковским и транспортным сетям – да, оно всегда знает, чем заняты ее друзья и поможет им в делах и отдыхе, если репутация соответствующая.
Репутация – это то, что о тебе говорят, что помнят. Информация о небольших услугах, совместной работе, проступках и достижениях – это она и есть.
Нужны билеты на концерт и столик в ресторане на вечер? Сообщество легко разберется с этим само. Но и ты не откажи другу в небольшой дружеской помощи. За помощь друзьям всевидящая и ничего не забывающая система начисляет участнику единицы рейтинга — овеществленная благодарность системы, предмет некогда бурных, но теперь уже практически стихших споров с государственными и частными службами кредитования.
Город – это тоже система, где каждый из нас является частью чего-то большего, чем он сам. Одиночество дозволяется до тех пор, пока не ущемляет интересов социума. Лишь на тонкой грани между сном и явью, рождается безумная, щемящая мечта, вера в свою способность оторваться от мира и навечно остаться в райском мире тягучих грез…

— КА-А-АЙЛ! – органайзер вибрировал, пищал и пускал во все стороны красные и синие лучи света, — ты со своими наркотическими экспериментами и экстремальными сеансами просмотра рекламы себя в могилу сведешь! Как хочешь, но твой личный транспорт я блокирую, уснешь за рулем. «Трубой» добирайся. И сделай что-нибудь со своим лицом, прохожих перепугаешь.
— Хорошо, мамочка.

Кайл вдавил кнопку селектора на входе в квартирный комплекс. Даже через свою неказистую на вид, но функциональную и гарантированно работящую деку, помимо стандартной функции преобразования и передачи высокоуровневой симуляционной матрицы, выполняющую широкий спектр замеров и тестов, он не заметил ничего кроме помех и шумов. Автотестинг указывал то на ошибку усилителя, то на неопознанный стандарт передачи. Классика, в общем.

— Калибратор полетел, — констатировал техник.
— Кайл, — Лана внесла в комнату в комнату поднос с двумя чашками натурального зеленого чая и испытывающее посмотрела ему в лицо, — я готова заплатить, но не столько, сколько хотят в магазине.

Теперь глаза девушки отливали медью. Мужчина задумался: выход на черный рынок у него, разумеется, имелся. Да и посредничество в таких сделках составляло значительную статью его доходов. Привести из китайских кварталов Нью-Йорка новый калибратор по цене в два раза ниже рыночной, да еще и без контрольных чипов можно было уже завтра. С другой стороны, у Кайла и так была неважная репутация, а если Сообщество Взаимопомощи узнает, что он пользуется услугами китайцев, нанося тем самым убыток членам социума, его рейтинг вообще уйдет в отрицательные величины. И в связи с этим очень настораживали явно завышенные коэффициенты лояльности в объявлении.
Девушка понимающе улыбнулась:
— Студенткой заработала. За семь лет у всех набирается.
Она немного лукавила, конечно, но в целом была права. Студенты часто повышали друг другу репутацию за выполнение курсовых и лабораторных работ. К тому же, в университетских городках рейтинг тратили мало.
Кайл молча начертил пальцем на столе «130», девушка кивнула.

На верхних уровнях нью-йоркских улиц, шел дождь. Стоки не справлялись, и холодная, соленая вода хлестала через края плит прямо на головы редких прохожих.
— Ты направляешься в китайский квартал?
— Да, хочу купить сувенир для мисис Шин, ты же сам говорил, — Кайл знал, что китайцы всегда глушат сигналы мобильных устройств. А Сообщество не любит, когда его друзья пропадают неизвестно где.
— Мусор выкинь, — безапелляционным тоном потребовал органайзер.
— Что? — Мужчина оторопело остановился.
— Кто-то оставил на лавочке, мимо которой ты только что прошел, бумажный мусорный пакет. Выкинь пакет в ближайший контейнер. Где-то забились ливневые стоки, и дворники со всего района направлены туда.
— Да, конечно, — Кайл рассмеялся от облегчения.

Пакет оказался довольно тяжелым, плотно запечатанным и полным однородной, брикетированной массой, так непохожей на то, что в Европе называют мусором. Ближайший контейнер был забит тем же самым.
— Интересно, это по всей Америке такая серьезная первичная переработка, или только в Чайна-тауне?
Органайзер не отвечал. Индикация высвечивала отсутствие сигнала. Странно, но вместо ожидаемого облегчения Кайл почувствовал грусть.

Через полчаса, когда модуль вожделенного калибратора уже лежал в бумажнике, органайзер ожил.
— Тебе тут Лана сообщение оставила, — с некоторым подозрением в голосе проговорил электронный секретарь.
— Выводи.
«Я бы хотела отменить заказ, — девушка держалась подчеркнуто официально. — Вы, кажется, куда-то поехали, считайте перечисленный рейтинг моей благодарностью за беспокойства. Но только что у меня был настоящий мастер, он починил модем за несколько минут. Там всего лишь требовалось что-то почистить…»
Конец фразы потонул в упругом грохоте взрыва. Квартал, откуда только что вышел мужчина, заволокла пыль. Завыли сирены, включились автоматы пожаротушения.
— Что за?..
— Нет сведений. Ты же знаешь, Кайл, китайские кварталы находятся вне зоны моего покрытия. Но тебе лучше уходить отсюда, иначе полиция непременно захочет опросить тебя, как свидетеля.

На станции «трубы» было малолюдно. Кайл рассматривал причудливый узор подсвеченных потеков на пыльном неоне просевшей вывески… Думать о том, как под обломками своего магазинчика лежит Вонг, и смешанная с кровью вода переполняет рану на его груди, не хотелось.

Подъемная плита медленно плывет наверх. Среди платформ мерцают расцвеченные рекламой открытые воды залива. Навязчиво, беспрестанно они обещают все блага мира. Стоящий неподалеку толстяк хлебает протеиновый коктейль, прямо так, без трубочки, через край целлулоидной бадейки. Зрелище переливающихся всеми светами радуги волн заворожило его настолько, что он и не замечает, как в коктейль влетает муха. Кайл молча указывает толстяку на влипшее насекомое и с каким-то болезненным интересом размышляет, сумеет ли муха оторваться или будет поглощена всплеском сладкой, белой массы в стакане. Стакан летит в мусор. Не сумела.

— КАЙЛ! Да что с тобой?! Мне что, врачей вызвать? — органайзер снова задребезжал, — ты же с ног валишься на ходу!
— А?
— Я говорю, что повысил множитель твоего рейтинга на одну десятую. А Лана просила передать извинения за резки тон послания и приглашала тебя на ужин. Ты как, друг, в порядке?
— Да, все прекрасно, спасибо за заботу и за множитель. Передай Лане, что я обязательно буду, — Кайл облокотился о поручень и снова прикрыл глаза, — все прекрасно.

---

Сбой.

2009-08-18 21:20:12 (читать в оригинале)

Рассказ - победитель в литературной дуэли на форуме журнала ЛКИ. Включен в сборник "Вопросы веры".

Сбой.

Его зовут Джек Фарн. Психоаналитик часто повторяет группе, что у Джека творческая и ответственная работа: он помогает людям в выборе наилучшего места для вечернего отдыха. Но тридцатипятилетний мужчина все равно рад, что сегодня выходной, и ему не придется стоять в костюме пончика перед закусочной «Эдем». Хотя слова доктора Гранта, конечно, приятно тешат самолюбие.

Потянувшись до ломоты в суставах, он проходит на кухню и придирчиво выбирает две порции из выстроенной в шкафу батареи готовых завтраков. С тех пор, как правительство начало государственную программу по борьбе с излишним весом, Джек старается ограничивать себя в еде, но он с детства привык считать завтрак наиважнейшим приемом пищи.

Пакет разогревается ровно четыре минуты. За это время мистер Фарн просматривает государственный новостной канал. В наше время человек, претендующий на высокий социальный класс, должен быть в курсе основных событий, за этим следят.

Горячие завтраки источают упоительный аромат. Джек садится за безумно дорогой, деревянный круглый стол «под старину». Он уже держит в руках ложку. Автомат сервировки выдаст вилку, как и рекомендовал психоаналитик, но мистер Фарн стал раздражительным в последнее время, и однажды он даже накричал на коллегу. Грант полагает это следствием излишней строгости и поэтому позволяет небольшие послабления.

Джек скрупулезно проставляет отметки об исполнении напротив соответствующих пунктов распорядка дня и внимательно изучает индикаторы режима работы климатконтроллера, проверяя оптимальную температуру и влажность. Через семь минут в Реальности на канале коллективных тренингов начнется трансляция, присутствие на которой доктор Грант посчитал для мистер Фарна обязательным. Не хватало только заболеть тем временем.

***

С вязким шипением монорельс исторгает на перрон густо замешенную на кудрявых клубах теплого пара людскую массу. Следуя тусклым огням дорожной разметки, она густо опадает в подъемники и вливается в общее течение города.

Но сегодня Джек будет идти среди них. Сегодня он выходной, а потому раскинет руки и взмоет туда, в белесую ясность январского неба, легкие наполнятся им… но в Реальности нет легких… И вместо неба, Джек переполняет горьковатая тоска.
Горячечный призрак неверия швыряет Джека назад, на рельс, в зловоние вокзальной трубы, а поезд уже тронулся и набирает ход…

Медный удар едва не раскалывает небо, крушит, пульсирует в висках и отдается всем теле, но слабеет. Еще пара минут, звук уже тяжелый, вязкий, паузы теряют очертания… Так здесь бьется сердце.
Бьется. Удар, еще удар, удар, удар, удар! Мутное стекло перед глазами, хватаю осколок и режу воздух. Пусть пурпурная кровь небес омоет желтую траву! Пусть огненная волна захлестнет пустые глазницы бетонного скелета недостроенного привокзального комплекса. Пусть вымоет трупную вонь…

Джек стоит за рельсом, на колене. Он смотрит, как измазанные в кровавой жиже сгустки тьмы встают и разворачиваются в цепь. Его сжимающие цевье карабина пальцы побелели от напряжения, рельс стал упором. Джек ждет. А по кучам строительного мусора, ломая ограждение, уже ползут прикрытые пехотой джипы.

Один выстрел. Еще один… Выстрел, прицел, выстрел. Одна из машин предпринимает отчаянную попытку маневрировать под огнем, но земля раскисла от пурпурного дождя, и мертвый сгусток опадает на руль.
Джек давно уже растворился в едином желании точно класть пулю за пулей, вколачивать в лобовые стекла джипов, сметать пульсирующий мрак, саранчой ползущий по раскисшей от пурпурного дождя насыпи.
Пристегнуть новую обойму, перевести оружие в режим автоматической стрельбы. Мрак уже так близко, что Джек косит его почти не целясь, не обращая внимания на омертвевшие от отдачи руки…

***

— Джек, положи пистолет на стол.
Грамотно построенная, доступная фраза. Теперь мистер Фарн может оценить ее по достоинству. Ему очень нравится, что профессионально поставленный голос психоаналитика не дрожит.
— Мы просто поговорим, ты не возражаешь против разговора?
Джек чуть заметно качает головой, но зрачок дульного среза по-прежнему смотрит прямо в грудь доктору Гранту.
— О чем же?
— Пойми, Джек, все, что как тебе кажется, ты вспомнил – это лишь печальные последствия вируса, запущенного анархистами на канал психотренингов. Поверь, сейчас ты заблудился в тумане истинных и ложных воспоминаний, но мы это исправим. Краткий курс мягкой коррекции личности – и ты снова станешь полноценным членом общества, Джек. Вернешься к своей работе…
При воспоминании о костюме пончика, палец на скобе напрягается и белеет. Глаза доктора Гранта стекленеют. Джек ухмыляется и левой рукой бросает на стол товарные чеки:
— А пистолет я тоже нашел по ложным воспоминаниям о липовой закладке? Читай!
— «Ментальный стимулятор», «Универсальный тест памяти»… Правильно, ты абсолютно верно подобрал системы, Джек. И мы обязательно их применим в рамках общего курса восстановления, но немного позже. Сейчас это будет слишком тяжело для твоей психики, я не могу ручаться за последствия.
— О, не волнуйтесь. Я уже взял всю ответственность на себя! И вы знаете, доктор, оказывается, мою личность уже однажды подвергали коррекции, — плечи и лицо мистера Фарна сотрясает хохот. Скорее просто от переизбытка энергии, чем от веселья.
— Но пойми, Джек, этот тест показывает всего лишь вероятность и не может…
— Док, до того счастливого момента, как мои бывшие коллеги сумеют снять магнитную мину с двери и присоединятся к нам, остается минут пятнадцать, но мы ведь не будем их ждать, правда? У меня в руках очень хороший пистолет, хоть, по вашим словам, я не могу знать ни его характеристик, ни даже его местоположения… тем выше вероятность, что он не выстрелит, так ведь? Давайте прямо сейчас проверим вашу теорию вероятности?
— Сожалею, но вы не оставляете мне выбора. Сейчас я медленно опущу руку во внутренний карман и достану интересующий вас контракт, мистер Фарн. Но вы существенно осложняете свое дальнейшее лечение. Семь лет назад вы сами заказали нашей фирме коррекцию личности, бесплатно предоставляемую государством всем членам полицейских групп ликвидации. Тогда вы прекрасно понимали, что уже не сможете полноценно существовать в нормальном обществе. Мы строго следовали всем вашим пожеланиям, указанным вами во втором приложении. Вы получили все, что хотели.
— Работу с людьми…
— Ну, да. И можешь застрелить меня, если…
Выстрел.