Однажды такой случай был. В Древнем Риме открылась квота на героя, надо было выбрать очередного воодушевляющего персонажа, изображение которого можно печатать на тогах и тазиках для симпозиев, которыми можно Карфагену барыжить. Рымляне и весь их Рим древнеримский - они вообще были как советское и постсоветское пространство. От императоров до коней и медведей в сенате. Ну, и герои должны быть. Вот, например, легионер летел на воздушном шаре, а потом полз по пустыне и ел ёжиков. Это хороший пример. Или, скажем, шла когорта по бережку, шла издалека, шёл под знаменем великой империи простой центурион. Голова, кровь на панцире и так далее. Герой? Герой! И кто будет потом разбираться, что на самом деле его с Клеопатрой политрука застукали. Пипл хавает, тоги продаются, песни воодушевляют.
Пацанята, вот, босоногие по пыли маршируют, тоже в реду кагорту хотят.
Да.
А тут вакансия открылась. Так как потенциального противника вокруг не осталось, а только потенциальные друзья, то в случае чего было принято решение залюбить их до смерти. А для этого идеология нужна. И герои особые.
Созвали народ, стали героя выбирать.
И требование такие, чтоб имя было внушастое, чтоб пал геройски, но оружье свое из руки не выпустил. Но чтоб про любоф. Кандидату-победителю - тайное распятие (тогда часто так делали, чуть что - сразу к березе гвоздями конопатят), слава в веках и плюшевые медведи, если идея праздника зайдет. Рымляне - они ж не менеджеры нонешние, у них айпадов не было, они тренд сразу не секли.
И приходит к рымлянам Геннадий. Приходит и говорит:
- Я, - говорит Геннадий, - такой герой, что я буду отбирать у влюбленных всякую розовую сопливую хрень, оставлять им самое необходимое и прямо в лицо им про них буду всю правду рассказывать. Справятся - значит пусть вместе живут, любятся там, цезарят плодят, в бани ходят. А не справятся - значит не рымляне они нехрена, а хипстота несуразная. И не будет им респекта и уважухи. Вот такой я герой. Только правда. Только в лицо.
- Охренеть! - говорит Геннадию комиссия, - Подходишь ты нам. Давно такого героя не было, чтоб прям вот так, по-нашему, по древнерымски. Принимаем тебя в герои. Токма надо тебе геройски погибнуть.
- Мумиё вопрос,- отвечает Геннадий.
- Ты, тогда, иди, рассказывай всем правду. Да, если ты - герой, то ты ж понимаешь, что надо как-то по-геройски отдать за геройство жизнь.
- Знаю, - говорит Геннадий, - не тупее паровоза.
- Как всех переженишь - придут злые солдаты, имена которых история не сохранит, кто-нибудь тебя чмокнет, солдаты поймут, что это ты тот самый Геннадий. Ну, и дальше по стандартной схеме.
А Геннадий, такой, вскакивает и говорит:
- А ну как если меня не рымлянка, а рымлянин чмокнет. Это ж тогда гейкупидонство какое-то будет. Не бывать тому!
И ушёл на север новую цивилизацию создавать, где любят исключительно вопреки и все праздники - до слёз.
А комиссия пожала плечами и следующего позвала. Валентином его звали.
С ним и договорились. Ему пофиг было на всякое такое.
С тех пор шарики-фонарики, сердечки и прочая хрень.
Вот так-то.
Геннадий, конечно, не допустил бы такого.
Но вот День Святого Валентина празднуют, а день грешного Геннадия - забывают.
Конъюнктура, блин. На правде-то хрен заработаешь.
Про это даже рымляне знали.
Текст немаленький, но заслуживающий прочтения на мой взгляд.
+ развернуть текст 
+ развернуть текст 
