Публикую первую часть заключительного параграфа десятого из первой главы своей старой,двадцатилетней давности, научной монографии - Волков-Пепоянц Э.Г. МЕТАМОРФОЗЫ И ПАРАДОКСЫ ДЕМОКРАТИИ. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИЗМА: ИСТОКИ, СУЩНОСТЬ, ЭВОЛЮЦИЯ, АЛЬТЕРНАТИВЫ. 19I7-I929 гг. В 2-х книгах. Кн.1. - Кишинев: “LEANA”.1993. - XXXII+ 464 с.
Глава первая. СОДЕРЖАНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ КОНЦЕПЦИИ ДЕМОКРАТИИ К.МАРКСА И Ф. ЭНГЕЛЬСА
1.10. Парадоксы и метаморфоза Марксовой (Энгельсовой) концепции демократии в контексте политической доктрины, социальной философии, экономических и других взглядов К.Маркса и Ф.Энгельса
После того как мы рассмотрели в основных чертах содержание и эволюцию марксистской концепции демократии, теперь настало время исследовать ее как интегральную часть политической доктрины и всей социальной философии марксизма в целом. Лишь таким образом можно аутентично воспроизвести марксистскую (а не чью-либо иную, хотя и с идентично высказанными политическими идеями) концепцию демократии. Но и в этом случае мы абстрагируемся как от культурно-исторического, пространственно-временного контекста, потребностей освободительного рабочего движения второй половины XIХ в., в связи с чем К.Маркс и Ф.Энгельс формулировали свои теоретические гипотезы и постулаты,так и от последующего воплощения демократических политических идей в жизнь, практику. Последнему моменту будет посвящена вторая книга монографии.
Заявленная тема обширна, крайне сложна. Поэтому мы ограничимся тем, что определим взаимосвязь концепции демократии только с некоторыми из ключевых положений марксизма.
Обозначенный общетеоретический контекст существенным образом изменяет смысл и эвристическую ценность концепции демократии.Сформулируем ГЛАВНЫЙ ТЕЗИС.
Если воспринимать марксистскую концепцию демократии в контексте политической доктрины зрелого марксизма в целом, а тем болеесопряженной с экономическими и социально-философскими взглядамиК.Маркса и Ф.Энгельса. то она приобретет авторитарный и тоталитарный характер, потеряет гуманистический ингредиент, станет еще вбольшей степенипротиворечивой.
Но если использовать селективно иотвлеченно многиеидеи этой концепции, то они сохраняют свою звристическую ценность, научный и гуманистический характер до настоящеговремени.
В этом состоит экзогенная (и эзотерическая) парадоксальность концепции демократии марксизма.
И ВТОРОЙ ГЛАВНЫЙ ТЕЗИС. Большевистская концепция демократии востребовала из политической доктрины марксизма в целом, ее концепциидемократии в частности в силу целого комплекса причин (об этом дальше, в соответствующем месте) наименее демократические,гуманные.а точнее - недемократические, антигуманные идеи , те, которые не выдержали испытания временем и политической практикой как в силуизначальной своей утопичности, идеологичности, иллюзорности, антигуманности, так и в силу изменившихся условий.
А кроме того,В.И.Ленин,сознательно (и - или - волей-неволей) исказил, фактически сфальсифицировал ряд политических идей классиков: "слома" государственной машины, диктатуры пролетариата, демократического и относительно мирного пути революции, демократической республики как формы диктатурыпролетариата.
Наш дискурс начинается с анализа фактора, оказывающего определяющее воздействие на характер демократии в концепции К.Маркса и Ф.Энгельса - авторитарный и тоталитарный характер власти, который должен будет с неизбежностью установиться после победы революции по любому, даже самому демократическому, мирному пути как прямое следствие материализации социально-философских, экономических, социальных, философско-антропологических воззрений основоположников марксизма.
Казалось бы, специфика демократии в марксистской концепции,как и в любой другой, если уж не всецело, то в значительной степени должна определяться по собственным, внутренним критериям: каков источник власти, кто и как ее осуществляет, в чьих интересах она функционирует, как осуществляется контроль источника власти над субъектом? Однако думать так, значит игнорировать эссенциальную особенность политической власти в марксистской концепции. Эта особенность решающим образом определяет характер самой демократии.
Причем характер революционной власти - диктатура пролетариата - не ограничивается только приведенными определениями - авторитарная и тоталитарная,она может быть определена также как антидемократическая[даже несмотря на демократический способ прихода к власти и демократическую республику как форму диктатуры пролетариата,прогнозируемых Ф,Энгельсом, что выявляет один из эндогенных(и эзотерических) парадоксовмарксистской политической доктрины],антигуманная [второй парадокс- противоречие между провозглашенной гуманной целью марксизма - свободное развитие каждого как условие свободного развития всех - достижима ли реально или иллюзорна эта цель,в данном пункте не существенно - и принципиальной антигуманной сущностью диктатуры пролетариата как средства],эсхатологическая, сакральная, телеологическая, идеократическая и идеологическая.
Основной экзогенный парадокс концепции демократии зрелого марксизма состоит в том, что демократические и свободолюбивые абстрактные устремления К.Маркса и Ф.Энгельса и гуманность их общественного идеала (повторим,"свободное развитие каждого как условие свободного развития всех")-были бы бессильны воспрепятствовать установлению в конечном счете тоталитарной общественной системы в случае объективации система ключевых идей тех же Маркса и Энгельса: а) политических (прежде всего диктатуры пролетариата, означающей на практике виртуально насильственный, авторитарный, идеократический,тоталитарный,телеологический и т.д. и одновременно непосредственно действующий,массово-стихийный характер революционной власти пролетариата), б) экономических (единая государственная, а затем общенародная собственность, централизованное планирование и управление), в) социально-философских (стремление предельно рационализировать организацию и функционирование общества, жестко не сопряженное с гуманизмом, тотальный и деятельный подход к общественному бытию), г) философско- антропологических (вера в воспитание нового человека идеального типа) и др.
Основная практическая метаморфоза марксистской концепции демократии как раз и заключается в том, что при материализации ее идей - строго в контексте и по логике марксистского мировоззрения - конечный результат на практике противоположен исходному идеалу: тоталитаризм идеократического государственного “рабства” на первых этапах противоположен декларируемой демократии свободы.
Без сомнения, подлинной интеллектуальной драмой К.Маркса и Ф.Энгельса можно назвать скрытое горизонтом времени - для них - и бросающееся в глаза - для нас, обогащенных опытом истории, - противоречие между неприятием классиками марксизма “казарменного коммунизма”353 и системой их социально-философских, экономических, политических и т.д. идей, материализация которых привела бы и приводила именно к казарменному устройству.
Эзотерический характер Марксовой (Энгельсовой) концепции демократии как раз и состоит в том, что основоположники марксизма в полной мере и не цредполагали,что именно таким станет характер пролетарской власти, осуществляющей программные марксистские преобразования.
Конечно, незнание не касалось всех характеристик диктатуры пролетариата - авторитарность последней подразумевалась уже по определению. Однако о многих перечисленных эссенциальных чертах К.Маркс и Ф.Энгельс как бы и не догадывались. И виной этому - ряд исходных всецело иллюзорных и утопических теоретических постулатов, которые вводили в заблуждение классиков, ибо лежали в основе других теоретических построений.
К их абрисному анализу и обоснованию вышеприведенных тезисов мы и переходим.
1.Диктатура пролетариата сквозь призму характера власти,абстрагируясь от институционального аспекта, - это не просто власть,опирающаяся на насилие, а "насилие у власти", или власть,подразумевающая насилие в каждом моменте своей деятельности.
Упрощенным представляется мнение Ю.В.Шишкова о том, что "ни К.Маркс, ни Ф.Энгельс не были сторонниками революционного насилия на все случаи жизни... Если нет насилия со стороны ниспровергаемого класса, то отпадает необходимость в революционном насилии”354 .
Конечно, в обоснование точки зрения Ю.В.Шишкова можно даже привести слова Ф.Энгельса из его письма к А.Бебелю от 7 октября 1892 г.: "...когда нет реакционного насилия, против которого надо бороться, не может быть и речи о каком-либо революционном"355.
Однако основоположники марксизма не ограничивались только указанным Ф.Энгельсом аспектом и не считали его главным. В центре их научного интереса находились другие аспекты.
Во-первых, они рассматривали общественное насилие под углом зрения его экономической обусловленности. Основой всех проявлений насилия выступают потребности общественного развития. За каждым проявлением классового насилия неизменно стоят прежде всего экономические интересы356.
Во-вторых, К.Маркс и Ф.Энгельс отводили насилию центральную роль в революционном процессе.."Насилие является тем орудием, - писал Ф.Энгельс в "Анти-Дюринге",- посредством которого общественное движение пролагает себе дорогу и ломает окаменевшие, омертвевшие политические формы"357.
Более всеобъемлюща постановка вопроса у К.Маркса в наиболее цитируемом его тексте по этому поводу из первого тома "Капитала": “…насилие является повивальной бабкой всякого старого общества,когда оно беременно новым. Само насилие есть экономическая потенция".Уже это положение классика теоретически допускает значительный простор для произвола революционной партии, руководствующейся его учением.
Но прежде, чем мы обоснуем наш вывод, следует включить в анализируемую теоретическую систему два взаимосвязанных ключевых постулата марксизма: а) деятельный, революционно-преобразующий характер его социальной философии, сформулированный К.Марксом в одиннадцатом тезисе о Фейербахе ("Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его"359) и б) гносеологическое положение о практике как критерии истины, сформулированное во 2-м тезисе о Фейербахе ("В практике должен доказать человек истинность, т.е. действительность и мощь,посюсторонность своего мышления"360). Естественно возникают вопросы: имеется ли связь мезду названными идеями социальной философии и гносеологии марксизма и насилием как "повивальной бабкой...", насильственной сущностью диктатуры пролетариата и если да, то каков ее характер?
Не так уж трудно уяснить, что, хотя, конечно, прямой причинно-следственной связи нет, полагать так означало бы вульгаризировать марксизм, но тем не менее существует связь функциональная, где аргументом являются вышеназванные постулаты, а функцией - правильность постановки диагноза сроков "беременности", точность определения момента созревания "плода" нового общества, соответственно - момента оказания необходимого родовспомоществования, характера родовспомогательной операции,объема кровотечения при этом и т.д.
Первый постулат вырабатывает установку сознания,стереотип мышления марксистского политика - практика на активное действие по родовспоможению, а не на созерцание созревания "плода",теоретизирования по поводу сроков зрелости. Он также нацеливает на преобразование объективных общественных условий, преодоление сопротивления общественного организма, не останавливаясь перед кесаревым сечением, если только "акушер" решил, что срок зрелости определен правильно и начались роды. И это при том, что К.Маркс дал весьма смутные,неверифицируемые критерии определения экономической и социальной зрелости "плода". За исключением ясного указания на то, что радикальная социальная революция возможна только там, где "промышленный пролетариат занимает по меньшей мере значительное место в народной массе"361.
Второй постулат действует в том же направлении, что и первый: если практика в конечном счете является критерием истинности, то только она - практическое осуществление социальной революции - и определит, правильно ли поставлен диагноз, правильно ли выбран момент родовспоможения, созрел ли "плод" нового общества и т.д. Конечно, при этом возможны сшибки. Но ведь иным образом и не определить истинность теоретического анализа.
Кстати, кроме всего прочего, именно марксистский менталитет вождя большевизма подвигал его не просто соглашаться - в одной из самых последних статей ("О нашей революции") - со словами Наполеона: "Сначала надо ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет"362,- а возводить их в один из главных принципов большевизма, тем самым порывая с основой социальной философии К.Маркса - экономическим детерминизмом, но вместе с тем последовательно продолжая анализируемый нами постулат. Между прочим, благодаря этому В.И.Ленин освобождался от имманентного противоречия воззрений К.Маркса, и, таким образом, его собственные взгляды становились логически более стройными, системными.
После проделанного краткого экскурса, вернемся к основной канве нашего дискурса. Думается, теперь стало ясно, как велика опасность волюнтаризма, насильственного произвола политика, вождя пролетариата, руководствующегося Марксовым пониманием роли насилия в контексте указанных его же теоретических постулатов.
Развитием предыдущих соображений является третий аспект исследования роли насилия в переходный период, осуществленный К.Марксом в конспекте книги М.А.Бакунина "Государственность и революция". По мнению К.Маркса, общественное насилие выступает в двуединой роли: служит не только орудием революционных преобразований (как в "Капитале"), но и средством ускорения последних: "...экономические условия... должны быть насильственно устранены или преобразованы,и процесс их преобразования должен быть насильственно ускорен"363.
Таким образом, политик-марксист получает очень удобное теоретическое обоснование для разнообразных и непрерывных действий, для "подстегивания" революционного процесса. Ведь "размыто","неопределенно" понятие "нормального" темпа преобразования. Возникает множество вопросов: каковы критерии того, что темп преобразования замедлен? а какова должная степень ускорения? и т.д.
В этой ситуации очень трудно установить, какие масштаб и степень насилия являются чрезмерными, а какие вполне допустимыми. И в связи с этим столь же трудно определить справедливое возмущение пролетариев от сопротивления классового врага. А значит, опять насилие, только теперь по отношению к "классовому" врагу из среды пролетариев, а не буржуазии. Именно поэтому, исходя из изложенного диктатура пролетариата в концепции К.Маркса и Ф.Энгельса – “насилие у власти”.
Психологическим же следствием проявления насилия как имманентной сущности диктатуры пролетариата (как и вообще учения о классовой борьбе, взятого вне максим права и морали) будет чувство ненависти, объективно культивируемое среди широких масс рабочего класса и других слоев трудящихся самим фактом насилия, репрессий по отношению не к преступнику, а к человеку как представителю класса,социального слоя.
И возникает парадокс (а скорее даже антиномия), теперь уже психологический: чтобы победить (по марксистскому сценарию) прежде всего по недемократическому и вооруженному пути революции, успешно подавить сопротивление классового врага, необходимы классовая "вражда", ненависть, разделение общества на "своих" и "чужих",непримиримых "красных" и "белых", но для того, чтобы строить, создавать новое жизнеспособное и свободное общество, а не самоедское ,"каннибальское", нужны согласие среди созидателей, чувство солидарности,подлинного товарищества на ценностях гуманизма, в противном случае для поддержания жизнедеятельности общества, в котором "разлита" классовая ненависть, потребуются все новые и новые "враги народа",и это одно из важнейших (не единственное) условий его функционирования и развития. Трагическая практика СССР 20-30-х годов подтвердила это.
О подобном же психологическом противоречии писал М.А.Алданов,с той лишь разницей, что речь у него шла не о противоречивых последствиях практики диктатуры пролетариата, а о последствиях распространения самой теории марксизма в умах людей до революции и после: "Такое же психологическое противоречие заключалось и в его (К.Маркса.-Э.В.-П)учении: оно должно было десятилетиями насаждать, накоплять, проповедовать ненависть в мире с тем, чтобы эта ненависть (хотя бы вполне справедливая) затем внезапно исчезла из душ людей после торжества социальной революции"364.
2.Диктатура пролетариата в соответствии с марксистской политической доктриной в контексте ее социальной философии,а не только по злой воле В.И.Ленина или И.В.Сталина может быть только тоталитарной властью и никакой другой.
Г.Лукачв 1923 г. в работе "История и классовое сознание" подчеркивал, что в "трактовке истории марксизм коренным образом отличает от буржуазной науки не примат экономических мотивов, а подход с позиции тотальности"365.
С выводом Г.Лукача можно согласиться, только не противопоставляя "примат экономических мотивов" "подходу с позиции тотальности". Подход с позиции тотальности обусловлен в марксизме теорией общественно-экономической формации, сущность которой сжато сформулирована К.Марксом в <<Предисловии к работе "К критике политической экономии">>.
Согласно этой теории, общество представляет собой целостную общественную систему со сложной структурой отношений детерминаций, субординаций, координаций ее элементов. В общественной системе основоположник марксизма выделил экономическую структуру, "реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания.Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политической и духовный процессы жизни вообще"366.
Из теории общественно-экономической формации логически вытекает учение о социальной революции пролетариата, в соответствии с которым при наличии требуемых марксизмом определенных противоречий, предпосылок и условий пролетариату необходимо осуществить коренные преобразования всей общественной целостности, всех сфер общества, тотальной целокупности, что и составит эпоху социальной революции.
“С изменением экономической основы, - однозначно подчеркивал К.Маркс, - более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке"367.
Подход с позиции тотальности ясно выражен К.Марксом и Ф.Энгельсом в "Манифесте коммунистической партии" - в способе достижения пролетарской партией своих целей, которые "могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержении всего существующего общественного строя"368.
Сам по себе подход с позиции тотальности еще не ведет к тоталитаризму, ибо тотальность как феномен присуща разным явлениям бытия, например восприятию человека, но является потенцией, могущей актуализироваться при определенных условиях. Эти дополнительные условия как раз и связаны с тем характером власти, который, согласно марксизму, с неизбежностью приобретает диктатура пролетариата: насильственная сущность; стремление предельно рационализировать организацию и функционирование власти и общества, не сопряженное с моралью, гуманизмом и ими не ограниченное; идеологичность и идеократичность; телеологичность, светские провиденциализм и эсхатологичность и др.
К главнейшему условию относятся также экономическая мощь и тотальная экономическая потенция диктатуры пролетариата, являющиеся следствием господства государственной собственности на основные средства производства и централизованного планирования и управления экономикой. И, наконец, важным условием является приверженность пролетарской власти в своей деятельности марксистскому постулату о реальной возможности воспитания в новых общественных условиях нового человека идеального типа без изменения биологической природы человека.
Попытаемся представить, как подход с позиции тотальности, присущий социальной философии марксизма, в связи с имманентно свойственными диктатуре пролетариата чертами и другими названными условиями превращает ее в тоталитарною власть. Но прежде необходимо сделать краткий экскурс в идею разумной организации власти и общества и ее практические последствия.
С античных времен известно множество проектов создания идеальных, разумно организованных обществ. В своей монографии "Античная социальная утопия", являющейся истинным компендиумом античной утопии, В.А.Гуторов, исследуя многообразные античные проекты государственного устройства, показал, что рационалистическая "традиция утопической мысли и политической теории, идущая от Платона и Аристотеля через Зенона и Хрисиппа к Средней Стое, никогда не прерывалась..."369.
Разнообразные рационалистические утопические проекты дало и Новое время.
Исторический опыт показал, какую дорогую цену приходится платать за приверженность только разуму в ущерб максимам нравственности, гуманизма. И здесь дело вовсе не в том, что мол до сих пор разум ошибался, но обязательно настанет миг, когда будет открыта абсолютная истина идеального общественного устройства. По аналогии можно эмпирически, от одной безуспешной пробы к другой, создавать вечный двигатель, надеясь, что в следующий раз, несмотря на все предыдущие неудачи, он обязательно будет построен. А можно раз и навсегда доказать, что в принципе в нашей Вселенной он неосуществим, так как вечный двигатель первого рода противоречит закону сохранения и превращения энергии, а вечный двигатель второго рода, хотя и не противоречит закону сохранения и превращения энергии, но нарушает второе начало термодинамики и поэтому тоже неосуществим. Точно так же неосуществим в принципе идеальный проект общественного устройства.
Строго говоря, речь вообще не должна идти об идеальном проекте, а только о разумной организации, так как идеальный проект неосуществим в принципе потому, что для этого нужны идеальные люди, руководствующиеся в своем поведении только разумом и нравственно совершенные. "Живой" же человек, а не тот, который фигурирует в проектах утопистов, подвержен страстям, суевериям, предрассудкам, морально несовершенен, а самое главное - мотивом его поведения во многих случаях являются собственные потребности, интересы, что естественно, а не интересы коллектива, общества в целом или умозрительные цели.Большинство людей не плохи и не хороши, они ситуативны в широком диапазоне состояний. Это установлено давно.
Вопрос о природе человека и его сущности слишком сложен и велик, философами разных школ он решается неодинаково, порой в прямо противоположном смысле. Входить в эту проблему мы не будем,для наших целей достаточно повседневного эмпирического наблюдения.
Нам могут возразить, что не все социальные утопии исходили из необходимости и возможности воспитать "нового" человека, а основывались на "реальном" человеке, и социальные проекты строились, опираясь на эту цель. Но и подобная установка не спасает проекты разумной организации. Имеется несколько контраргументов.
(Окончание последует)
ПРИМЕЧАНИЯ
353См.: Маркс К., ЭнгельсФ. Соч. Т.8. С.338; Т.18. С.414.
354Шишков Ю. В. "Повивальная бабка истории": ретроспективный взгляд в конце столетия // ВАН СССР. 1991. № 12. С.7.
355Маркс К., Энгельс Ф.Соч. Т.38. C.419-420.
356См.: Там же. Т.2. С.90-91; Т.20. C.I96.
357Там же. Т.20. C.I88-I89. См. также: T.I8. С.305.
358Там же. Т.23. C.76I.
359Там же. Т.3. С.4.
360Там же. C.1.
361Там же. Т.18. С.612.
362Л е н и н В. И. ПСС. Т.45. C.38I.
363Маркс К.,ЭнгельсФ. Соч. T.18. C.611.
364Алданов М. А. Собр. соч. в 6-ти т. Т.5. М.: Правда, 1991. С.391.
365Цит. по кн.: Кёпеци Б. Идеология "новых левых".Пер. с венгр. М.: Прогресс, 1977. С.70.
366Маркс К., ЭнгельсФ. Соч. T.I3. С.5-6.
367Там же.
368Там же. Т.4. С.459.
369Гуторов В. А. Античная социальная утопия: Вопросы истории и теории. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1989.С.240.
