Виктор Шестаков

Сегодняшние столкновения под Верховной Радой режиссированы и выгодны Петру Порошенко, считает журналист НТВ Олег Крючков. «Первое появление Порошенко было на Банковой, на бульдозере, у администрации президента Украины. Балаклавы, цепи, волчий крюк, были и без масок, очень характерные личности. Я тогда там снимал. Глянул сегодняшние фото из-под Рады… Многих узнал, и тогда, и сейчас провокацию делали […]

— В чем дело? Побежали, — сказал настойчиво Алексей.
— Нет. Это неправильно. Я не могу их бросить. Это подло, — ответила она.
— Они сами разберутся, Кейт. Бежим.
— Нет. Ты беги. Я остаюсь со всеми.
— Сейчас начнется мясорубка. Тебе хочется попасть под нее? Попробовать вкус крови и нанюхаться газа? — Алексей продолжал раздраженно ее уговаривать.
— Ты трус, Алексей.
Кровь прилила к его лицу, он побагровел и приготовился резко ответить на ее высказывание, но вдруг, сжав кулаки, сдержал себя.
— Да, я трус, но я твой трус, — прокричал он сквозь нарастающий шум скандирующих лозунги людей и кричавших внутри него эмоций. — признайся: тебе же тоже страшно?
— Да, ты прав. Мне страшно. Мне так же, как и тебе, страшно, но что-то заставляет меня остаться здесь, и я не знаю, что именно: любопытство или чувство солидарности со всеми.
— Наверное, и то, и другое. Послушай, давай не будет впадать в крайности, и последуем срединному пути, — сказал он, вспомнив срединный путь в буддизме.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она удивленно.
— Давай не будем впадать в крайности, идти в бой или бежать без оглядки. Давай спрячемся вон в том переулке и будем наблюдать за происходящим со стороны.
— А разве это безопасное место? Мы также будем у всех на виду, как и здесь. Если они пойдут в нападение, они будут крушить всех попавшихся им под руку.
— Тогда давай зайдем в один из этих домов, и заберемся на крышу, и будем так же наблюдать за событиями с высоты, как несколько дней назад. Мы увидим все как на ладони и поймем, что действительно сейчас происходит, — сказал он голосом победителя, так как осознал, что она, скорей всего, согласится.
Они повернули в первый попавшийся переулок и, пройдя мимо брошенного стенда с апельсинами, увидели приоткрытую дверь, ведущую в подъезд многоэтажного дома. На первом этаже царила мрачная атмосфера, и сквозь приглушенный свет полупотухшей лампочки они заметили большую лужу, перегородившую им дорогу. Вода текла из одного из разноцветных насосов, выделенных отдельно для каждой квартиры и усиливающих мощность водоснабжения. Обойдя лужу, они попытались зайти в лифт, но дверь была закрыта на замок,
и им пришлось подниматься на шестой этаж, пробираясь через раскиданный на лестнице мусор.
Крыша была покрыта птичьим пометом и желтыми пятнами неизвестного происхождения. В самом ближнем углу, уставленном спутниковыми антеннами различных размеров и прикрепленных под разным наклоном к бетонному полу, мирно паслись голуби, воркуя и перепрыгивая через многочисленные провода, тянущиеся от тарелок. Бело-серые желтоклювые гуси, занявшие противоположный угол, не торопились прогонять голубей, но, увидев незнакомых людей, дружно закрякали и побежали прочь, в сторону голубиного
угла.
— Здесь кто-то живет, — воскликнула Кейт, оглядываясь по сторонам.
В самом деле, старый потрепанный диван с порванной обшивкой и торчащим наружу поролоном, развешенное за невысоким монолитным ограждением белье, раскиданные и наполненные непонятно чем тюки, пустые корзины и ведра, а также картонная коробка, в которую была накидана трава, по всей видимости — корм для птиц, свидетельствовали о том, что крыша была обитаема. Небольшая пристройка сбоку с узорчатой решеткой на окне и солидной черной шпонированной дверью придавали комплексу законченной вид семейной идиллии, а стоявший рядом горшок с молодой пальмой указывал на то, что, даже находясь в центре городских джунглей, хозяева пытаются сохранить связь с природой. Все это органично вписывалось в городской пейзаж и, несмотря на явные признаки бедности, придавало этому месту черты какой-то элитности. Люди, вынужденные занять крышу и выкинутые обществом на обочину, покрыли нищету лоском богемности и смотрели на зажиточных и обеспеченных сверху вниз.
На крышах города существовала другая жизнь, параллельная и не пересекающаяся с жизнью жильцов домов. Обитателей крыш можно было слышать, их тени и силуэты видеть с последнего этажа дома, с улицы можно было заметить их одежду, развешанную в ряд на веревках, но столкнуться с ними в доме так же, как иногда сталкиваются соседи разных квартир, было практически невозможно. Они, словно привидения, таинственным образом попадали к себе наверх и жили на небольшом участке.
Это открытие поразило Кейт. Она никогда не предполагала, что рядом существует другая жизнь, скрытая и невидимая, полная трудностей и борьбы за существование. Она бы не стала забираться на крышу без каких-либо веских причин, но, оказавшись тут, она была удивлена, и это чувство на какое-то время перекрыло состояние эйфории от разворачивающегося действия на улице.
Они посмотрели вниз: кверху поднимался густой дым слезоточивого газа, сквозь который можно было различить фигуры полицейских безжалостно избивающих людей дубинками.
— Мы сделали правильный выбор, — сказала Кейт. — До нас им не дотянуться.
— Продержимся как можно дольше. Может быть, и заночуем. Вот и спальное место есть неплохое, — отметил саркастично Алексей, указывая на диван.
Они продолжали смотреть на представление, как зрители на галерке. Хаос беспорядочно заполнил улицу, и люди скользили в тумане газовых бомб, словно тени. Люди постоянно перемешались, как шахматные фигуры по доске, то отступали, то шли вперед, ведомые несколькими смельчаками, закидывающими полицейских «коктейлями Молотова» и булыжниками. После появления первой крови, сочившейся из беспорядочно разбросанных тел, в толпе проснулся страх, который пронесся волной и заставил людей разбегаться в разные стороны. В стремлении спастись кто-то кинулся в переулки, кто-то — в соседние улицы, кто-то забегал в подъезды, и только небольшая горстка самых отчаянных продолжала бесстрашно и самоотверженно свой путь, невзирая на свистящие пули и распространяющийся газ.
— Тут невозможно дышать, — сказал, кашляя Алексей. — Давай переждем где-нибудь на этаже.
— Подожди. Посмотри: это не Шериф? — сказала Кейт, указывая на одиноко бегущую фигуру, едва различимую в густом дыме.
— Похоже, он.
Человек, похожий на Шерифа, держал, высоко подняв словно факел, искрившуюся домовую шашку. Разбежавшись, он, как метатель копья на соревнованиях, кинул шашку в полицейских. Какое-то время он бежал, отступая, но потом вдруг исчез в плотном мареве дыма.
— Где он? — спросил Алексей.
— Смотри: упал. — сказала Кейт, разглядев в рассеявшемся газовом облаке лежащее тело.
Шериф лежал, недвижимый, у обочины дороги. Он не шевелился, и было непонятно — жив он или мертв.
Кейт приподнялась на цыпочках и, выглянув из-за ограждения,попыталась более тщательно разглядеть лежащего Шерифа, но он находился достаточно далеко, чтобы понять, что с ним произошло.
Ей вдруг стало страшно, и, почувствовав сильное головокружение, она пошатнулась. Ей показалось, что ее настигла паническая атака — странное состояние ужаса, изредка посещавшее ее, от которого хотелось бежать в любую сторону, лишь бы побыстрей избавиться от этого чувства. Два страха — один — высоты, другой — смерти — словно механизм часовой бомбы наложились друг на друга и спровоцировали взрыв глубоко внутри лабиринтов мозга. Ей показалось, что она теряет контроль над собой, и еще какое-то мгновение — прыгнет от переполняющего ее ужаса с крыши и разобьется насмерть. Она представила, как летит вниз, и леденящий холод страха еще больше окутал ее. Крепко вцепившись в цемент, Кейт недолго стояла в оцепенении, а потом резко отпрянула в сторону.
— Пойдем вниз. Нам нужно ему помочь, — взволнованно сказала, тяжело дыша, Кейт.
— Может быть, не стоит подвергать жизнь риску? А вдруг нас ранят? Давай переждем. — в глазах Алексей также читался испуг.
— Позже будет поздно. Он наш друг. Мы обязаны посмешить. Она пошла к лестнице, и Алексею ничего не оставалось, как следовать за ней.

Они причалили в районе Мар Гиргис, так как владелец фелуки, увидев приближающее зловещее зрелище, отказался дальше плыть, и, выйдя на берег, пошли дальше узкими улочками и переулками в сторону улицы Эль-Каср Эль Эйн, которая вела к Тахриру.
Сначала улицы было пугающе пустыми, с закрытыми ставнями магазинов и кафе и отсутствием какого-либо траффика. В подозрительной тишине крылась какая-то незримая опасность, которая могла неожиданно обрушиться в любой момент. Напряженные, озираясь по сторонам, они торопливо шли вперед, но вскоре, поняв, что их страх безосновательный, успокоились и замедлили шаг. Теперь им казалось, что все уже закончилось, и опоздавшие они самыми последними узнают о смене власти в стране. Какое-то время они шутили и смеялись по этому поводу, но, услышав вдалеке грохочущие звуки, замерли одновременно втроем, как по команде, и, переглянувшись, задумались, решая куда идти дальше. Звук хлопков нарастал, а выкрики толпы напоминали болельщиков во время футбольного матча, как будто где-то поблизости находился стадион, и игра была в самом разгаре. Их что-то тянуло туда, звала какая-то невидимая сила. Только Алексей, засомневавшийся вначале, задумавшись, остановился, но потом, поняв, что отступать бессмысленно, бросился догонять идущих впереди Шерифа и Кейт.
Вскоре показались люди, поток, несущий мощную энергию, пульсирующую и устраняющую любые страхи и сомнения. Эта была интенсивная, суммарная энергия массы, поражающая частотой и целенаправленностью. Они влились в этот поток и поплыли вместе со всеми, как плывет горная река, зная свой путь. И все стало безразлично, кроме одного — пребывания в этом состоянии единства с другими.
— Al-shaab yurid isqat al-nizam — повторяли призыв люди. Алексею эти выкрики напомнили вид медитации в буддистском
храме, когда мантра читается на четках и повторяется несчетное количество раз, вгоняя в транс и состояние прострации. После произнесения мантры он всегда чувствовал обновление сознания и концентрацию ума. Вспомнив собрания в храме, которые были полной противоположностью собранию людей, окружавших его теперь, он проникся ностальгией и присоединился к выкрикам, старательно и громко выговаривая слова, смысл которых он не понимал. Ему вдруг показалось, что, несмотря на разный смысл этих действия, в них есть что-то схожее, какая-то общая основа и формула. Хотя одно было направлено вовнутрь, в то собственное я, которое невидимо и спрятано где-то глубоко внутри, а другое действие — вовне, в выражение я, соединенного с другими такими же личностями общностью желаний и эмоций, они оба происходили из стремления и энтузиазма, идущего из сердца.
Крики оглушали, закладывая ушные перепонки своей мощью, а перед глазами возникли люди в черном. Они приближались к черте, отмеченной выстроенными в ряд полицейскими, за которой их ждала неизвестность. Им хотелось как можно быстрей перейти черту, сместив препятствия, и продолжить путь к намеченной цели, но это было не так просто: град из резиновых пуль и хлопки газовых бомб сдерживали их.
Вскоре они остановились, так как полицейские препятствовали дальнейшему продвижению. Находясь в легком замешательстве, люди поддерживали боевой дух выкриками лозунгов. Кто-то тихо запел Belady и тут же был подхвачен толпой, и еле слышный напев одного перерос в громкий раскат голосов сотни людей.
Полицейские смотрели на людей безразлично-уставшими взглядами, переминаясь с ноги на ногу, но через какое-то время начали, как по команде, быстро группироваться и, издавая боевой клич, на- поминающий лай собак, охраняющих хозяйскую территорию, ринулись в нападение на протестующих.
Легкая дрожь пронеслась по телу Алексея, он почувствовал страх, растущий изнутри. Он напрягся и услышал учащенно бившееся сердце и пульсирующие сонную и височную артерии, отдающие глухими ударами в шею и голову. Ноги ниже коленок лихорадочно затряслись, умоляя мчаться что есть силы. Он недолго боролся с проснувшимися инстинктами и, осознав их разумность, крепко схватил за руку Кейт и приготовился к старту.
— Мы уходим. Ты с нами? — спросил он стоявшего сзади Шерифа. — Я не могу подвергать опасности жизнь любимой, как и свою, впрочем.
Шериф никак не отреагировал. Он молча смотрел на надвигающуюся армаду и, как загипнотизированный, созерцал разворачивающееся действие.
Алексей подумал, что молчанием он показывает нежелание покинуть место и будет дожидаться надвигающихся столкновений. Он посмотрел еще на раз на Шерифа и, увидев в его лице злобу и одержимость, понял, что повторять вопрос нет смысла.
«Как странно, — подумал Алексей, — я всегда думал, что он при- надлежит к типу разочарованно-неуверенных интеллигентов, которые всегда чем-то в жизни недовольны, но никогда не позволяют себе ввязываться в драку, так как считают, что они выше любого насилия и решения конфликта через применение физической силы, потому что это слишком примитивно и грубо. Я ошибался: он не тот, за кого выдавал себя».
Он пошeл быстром шагом вперед и приготовился пуститься в бег, как тут же почувствовал, что Кейт разжала свою руку и, отстранившись, остановилась.

Полицейские кинулись в контрнаступление, вытесняя людей пуленепробиваемыми щитами и избивая их дубинками, они уверенно продвигались вперед, шаг за шагом занимая площадь и оттесняя людей в сторону Египетского музея. Они избивали всех подряд. Под руку им попался молодой парень лет восемнадцати, с редкими волосами на лице, отдаленно напоминавшими очертания аккуратной бородки, и большими темными глазами. Казалось, он не понимал, что происходит и, увидев бегущих полицейских, избивающих всех на своем пути, от недоумения по-детски закрыл глаза руками, надеясь, что останется незамеченным. Но он был перед ними, и они обрушили удары на его голову. Послышались хрипящие крики полицейских, звуки стучавших по его голове дубинок и негромкий стон парня, мужественно зажавшего губы. И вот, обессиленный и теряющий сознание, он резко свалился на асфальт, неестественно подкосив под себя ноги во время падения. Было непонятно — жив он или умер. С темени на дорогу капала кровь. Его знакомые и друзья, еще несколько секунд назад бежавшие врассыпную, обернулись и бежали назад обратно к нему. Обступив парня, они, застыв, смотрели на него, кто- то щупал пульс, кто-то пытался реанимировать его. Парень жив — все облегченно вздохнули. Пытаясь скрыться от разъяренной толпы, полиция изменила траекторию движения и устремилась в другую сторону, продолжая орудовать дубинками.
Метрах в ста из улицы медленно, но уверенно выполз бронетранспортер, словно чудовище, вышедшее на охоту и повергшее людей в страх. Наверху бронетранспортера, высунувшись из открытого люка, стоял полицейский в шлеме, беспорядочно стрелявший резиновыми пулями по протестующим. Машина шла напролом, сквозь толпу, давя людей, отскакивающих от нее в разные стороны, а стрелок без передышки стрелял дальним прицелом, методично приводя в движение ствол карабина, из которого, помимо резиновых пуль, выходило облако дыма. Выстрелы пропадали в толпе и никак не проявляли себя, причиняя кому-то дискомфорт, а кому-то — легкое ранение. Снова обнаружился человек, который так же смело взбирался на бронетранспортер, как несколько часов назад такой же храбрец — на водомет. Только цель у него была другая — устранить стрелка, а не водяную пушку. Он бессчетное количество раз карабкался на крышу движущегося бронетранспортера, периодически сбиваемый дубинками полицейских, падал, снова пытался вскарабкаться и, в конце концов, упал, избиваемый полицейскими, которые нещадно колотили его по спине, а затем потащили в сторону, к автозаку. Бронетранспортер продолжал упорно и уверенно ехать и, словно дракон, исторгал дым слезоточивого газа, распространяющегося впереди машин и державшего людей на расстоянии.
Люди бежали с площади, а Вессам бежал по инерции вместе со всеми. Он расстроился, потеряв из поля зрения Ахмеда, но потом, вспомнив его слова, что нужно спасаться поодиночке, чтобы завтра снова прийти сюда и продолжить протесты, воодушевился и решил как можно быстрей покинуть площадь и скрыться. Добежав до Египетского музея, он приостановился, раздумывая, куда ему дальше бежать — в сторону корниша Нила или моста 6 Октября, как вдруг увидел, как парень, бежавший рядом с ним, поднял лежавший на дороге булыжник и бросил его в полицейских, которые, как гончие псы, стремительно мчались в его сторону. Булыжник попал в ногу одному из полицейских, а парень, показав кулак, повернулся, чтобы бежать дальше, но внезапно в этот момент к нему подкрался лысый мужчина в кожаной куртке и, схватив его за локоть, потянул в обратную сторону, к полицейским. Парень сопротивлялся, но мужчина, по всей видимости, сотрудник службы безопасности, скрывающийся в гражданской одежде, более сильный в комплекции, цепко держал его и, дождавшись, когда полицейские подбегут ближе, толкнул им навстречу. Заполучив добычу, те начали избивать парня сначала дубинками, а потом, после того как он свалился, окружили и подключили удары ногами. Вессаму стало обидно и одновременно — стыдно за себя, что он не может помочь парню. Его охватила злоба и ярость. Он не переносил несправедливость и сейчас, видя, как несколько человек, имеющих оружие, избивают одного человека, накинувшись на него, как голодные остервеневшие псы, закричал от негодования ругательства. Пытаясь как-то приглушить захлестнувшие эмоции, он включил фотокамеру и, поставив режим непрерывной съемки, принялся снимать разворчавшееся действие. Он сделал несколько кадров, когда один из полицейских прекратил бить парня ногами и злобно посмотрел в сторону Вессама взглядом голодного животного, которого отвлекают от охоты.