В роддоме № Х рождался человечек по имени Х. С криками, визгами он взорвал реальность новой жизнью и удивленно захлопал глазками… Жил был человек по имени Х. Начало как в сказке, да? Вот только жизнь...

Почемучка никогда не был спокойным ребенком. Он просыпался и засыпал с одним и тем же вопросом. «Почему?» Казалось, нет ничего важнее в жизни, чем вовремя узнать «что, зачем и почему». В мире столько всего интересного...

Ижик спроектировали и выпустили совсем не давно и вот, он стоял весь сверкающий, чистый, ухоженный в новом депо, из которого ему предстояло начать свой длинный путь. Первый пуск Ижика был назначен на завтра, а сегодня...

Опыт одного расследования из советских времен

Письма было два. Одно в "Литературную газету", другое, тоже скорее письмо, а не заявление, в районный суд, Первое написали его родственники, второе - он сам. Оба о его бывшей жене.
«Нас глубоко волнует судьба человека, который по состоянию здоровья и складу характера не может себя защитить» — писали его родные. «Почему она так бесчеловечно поступила»? - было во втором.
Это он написал в сентябре прошлого года, суд разведет их в ноябре, а в мае этого года его родня напишет: «Необходимо остановить, прекратить моральный садизм, угрозы физической расправы над больным человеком. И убийство физическое не исключено...."
Петр Сизов, 1944 года рождения, инвалид второй группы. У него туберкулез с полным распадом правого легкого и целый набор сопутствующих болезней. Детство прошло в больницах и санаториях, где он переболел туберкулезным менингитом. Окончил заочно семилетку, затем профессионально-техническое училище, получил специальность мастера пошива мужской одежды. Как пишут родные : «У него обнаружился вкус художника и золотые руки труженика».
- Вы бы видели его первый дипломный костюм, - рассказывал мне его старший брат Арсений, - он на меня шил. Только я не скоро его надел - костюм этот с выставки на выставку ходил».
- А как Петя учиться хотел, - говорила мне по телефону одна из его старших сестер Анфиса. - Ему не разрешали быть с детьми, ходить в школу. Помню, младший брат Костя закапризничал: «у... эта противная школа». А Петя ему: «Какой ты счастливый... ты можешь услышать школьный звонок". Учительница, у которой он заочно учился, специально для него устроила последний звонок...
1965 году у Петра образовалась своя семья. Через два года родилась дочь Таня. А еще спустя несколько месяцев его первая жена Катерина подала в суд на развод. "Семья распалась из-за болезни Петра, - пишут родные, - но между Петром, Катериной и дочерью остались доброжелательные отношения. Сейчас у Кати другая семья. Две дочери".
"В январе 1970 г. в госпитале инвалидов Отечественной войны - читаю письмо в Литературку, - Петра готовили к операции по удалению легкого. Отказало сердце, операцию сделать не удалось. В это время рядом с ним оказалась Каюрова Татьяна. Участие этой красивой девушки, доброта, нежность придавали огромную жизненную силу Петру. Познакомились они незадолго до этого в только что открывшемся Доме мод на Петроградской, куда пришли работать. В апреле, когда Петр был в больнице,Татьяна встретилась с его родственниками в объявила об их с Петром решении стать супругами. "Ей внушали, - пишут родные, - что Петя серьезно болен, жить с больным человеком очень трудно... что если не получится у них жизнь, ему не пережить вторую потерю. Она твердо и решительно, железным голосом заявила: «Хотя бы год-два, но мы будем самыми счастливыми на свете! Я надеюсь, что мы доживем до золотой свадьбы".
В июле они стали мужем и женой. Из того же письма: «Это была счастливая, любящая, дружная семья".
- Они жили красиво, - рассказывала Анфиса.- При ней Петр прямо расцвел. Мы ее все обожествляли, чуть не сажали в красный угол. Нам, глядя на них, и самим хотелось жить красивее. Я даже по Тане в чем-то равнялась. Бывало, бежишь по магазин — какой бы сделать Тане подарок. Как купишь ей что-нибудь ценное, она кружится по комнате, улыбается, прыгнет на диван, бросится мне на шею, целует... Ну как тут не подарить! Только муж, вот он тут как раз сидит, слышит наш разговор, тогда же и сказал: «Подождите, этот цветочек еще даст плоды. Вы ее еще узнаете, это не маленький хищник, это большая хищница".
Дальнейшее, по словам родственников и самого Петра, непонятно и страшно. Из прекрасной любящей жены Татьяна превращается в ту самую большую хищницу, которую в ней пророчески разглядел десять лет назад муж Анфисы. "В январе 1980 года она заявляет Петру: "Тебе осталось жить год-два, Я не хочу оставаться одинокой. У меня есть возможность устроить свое будущее. Доживай свой век, как умеешь. Я от тебя ухожу».
"Разрыв с любимой женой: для Петра был трагедией, резко ухудшившей его здоровье. Он умолял ее вернуться, просил еще раз подумать. С января по сентябрь 1980 г. врачи боролись за его жизнь".
"Право на счастье, - святое для каждого, - продолжают родные. -Не смогла Таня жить с больным Петром... это понятно. Не понятны ее поступки. С января 1980 года дома не живет. Заходит на 15-20 минут с новыми друзьями. Цель - унизить, оскорбить, раздавить, морально, учинить скандал, прихватить что-нибудь из вещей и уйти. Вместо приветствия вопрос: "Ты еще не умер? Доведу - сдохнешь! Или посажу, сам сгниешь!"У нее всегда под рукой помощники, свидетели, а если понадобится - защитники разных рангов."
Чтобы читателям было понятно дальнейшее, я вынужден хотя бы вкратце пересказать еще несколько страниц этого документа. 18 июня в сопровождении "личной охраны" Татьяна производит очередное посещение дома. Оскорбляет и унижает мужа, доводит его до легочного кровотечения. В ночь на 19 июня неотложная помощь увозит Петра в больницу, где он находится до сентября. Воспользовавшись его отсутствием, Татьяна вывозит вещи ( сервиз, магнитофон, книги и т.д.). Выйдя из больницы, Петр пытается подать заявление в милицию, но таковое не принимают, так как нет развода и судебного раздела имущества. Для ведения дела о разводе стороны приглашают адвокатов., Татьяна ищет свидетелей для показаний против Петра («дебошир, развратник, пьяница»), пробует подкупить первую жену Петра Катерину, делает запрос в туберкулезный диспансер, чтобы доказать суду, что Петр - симулянт. и тунеядец.
Суд разводит их, но на этом не кончаются беды Петра. Борьба разгорается с новой силой, теперь уже за квартиру, однокомнатную, кооперативную, размен которой запрещен тубдиспансером, но которая оформлена на имя Татьяны.
«Татьяна выбрала путь насилия: "Квартира - моя личная собственность! Убирайся куда хочешь! Квартиру освободи. Любыми способами я добьюсь, что ты жить здесь не будешь! Ты уже в яме - осталось тебя только зарыть!"
В марте 1981 года, года, когда Петр снова лежал в больнице, Татьяна при свидетелях взламывает дверь, и у Петра пропадает из квартиры 500 рублей и отрез вельвета, парфюмерия и косметика на Восьмое марта сестрам и женам братьев. И опять ни участковый инспектор, ни председатель ЖСК не рассматривают жалобу Петра, ссылаясь на то. что Татьяна здесь прописана.

После телефонного разговора с Анфисой - «Не знаю, то ли я вам говорю?" - время от времени спохватывалась она - я поехал к Петру.
Дверь открыл невысокий худощавый мужчина без обуви, в носках, с крепким загорелым лицом. Это был Арсений.
- Петра вчера вечером увезли на скорой помощи. Опять легочное кровотечение. - В его неторопливом голосе была растерянность. - Анфиса недавно звонила, "езжайте, говорит, немедленно, корреспондента встретьте." Вот мы с Женей прямо сюда.
Из комнаты вышла Женя, сестра, поздоровалась:
- Проходите, проходите... Да не надо снимать туфли
Сама же, как и Арсений, была без обуви - привычка человека, выросшего в деревне. Оба они, невысокие, коренастые, побитые ранними морщинами, в простой одежде казались только что приехавшими из глубинки.
- Вчера увезли, - вздохнула Женя. - Полная трехлитровая банка кровавой пены. Ему было так плохо, уже идти не мог. Повис на наших руках, голова мотается: "Женя, я плыву..."Петя, он такой беззащитный... Когда Татьяна уходила, он говорит ей: "Бери все, что хочешь, только оставь меня в покое. Дай мне дожить свою жизнь". - Она всхлипнула, прижимая ладонь ко рту, потом сделала глубокий вдох и продолжала:
- Мы всегда очень дружно жили, и родители наши были дружные. Мама после освобождения партизанского края восстанавливала колхозы с пятью детьми, Петя грудной на руках. Ее избирали районным депутатом, народным заседателем. А отца ее, деда нашего, немцы живьем сожгли за связь с партизанами. Так и сказал им: "Одна у меня родина, а она не продается»....
По совету Анфисы я прошу показать мне слайды. И вот мы сидим и смотрим на экранчике то, что было жи знью Петра и Татьяны, и что непоправимо распалось, разлетелось в пыль и кровь..
Петра я представлял себе другим. Словно уловив это, Арсений поясняет:
- Он вообще-то внешне не очень похож на больного. Он такой плотный, даже немножко толстый, но это сердце, вы понимаете... Сердечники всегда такие...
- А вот папочка наш, - дрогнувшим голосом говорит Женя.
Отец их умер год назад. Снимки, снимки, в деревне, за городом, на юге. Зеленая, в белом легком кружеве черноморская волна.
Я говорю, что слайды сняты со вкусом, опытной рукой.
- Это все Петя, - говорит Арсений. - Он умеет и вышивать, и вязать. В детстве играл на аккордеоне.
Татьяна, она мне не показалась красивой. Вот она у машины, вот в купальнике в воде, вот на берегу с неправдоподобно желтым мохнатым цветком в руке. Нигде она не улыбается. Смуглое лицо с чуть азиатскими скулами строго и замкнуто - так она смотрит на человека, который ее снимает.
- Она мне не кажется красивой, - говорю я.
- Нет, она красивая, - в один голос отвечают мне брат и сестра.
Вспоминаю слова Анфисы: «Когда будете встречаться, обратите внимание на ее глаза. У нее умные, холодные глаза; которые внимательно следят за собеседником. Ни одной вашей реакции она не упустит из виду».
Прощу еще раз показать слайд, где Татьяна перед машиной. Анфиса мне говорила: «Машина явилась ступенькой, через которую она перешагнула и стала выше человечества. Когда она садится за руль, она просто преображается - столько гордости, кокетства..."
А в письме есть еще и такие подробности: "С каждым годом росло благосостояние их семьи. У них появились дорогие вещи, модная одежда, обувь. Татьяна переходит на французскую парфюмерию. Ко всем, кто хуже одет, меньше имеет, она стала относиться высокомерно и презрительно. Все эти перемены в ней развивалис...