Я люблю готовить (некоторые знакомые даже подвергались воздействию моих экспериментов), и иногда стараюсь расширить свой кругозор, читая разнообразную информацию по этому поводу. Но неистребимая привычка философствовать и здесь подталкивает искать поводы для размышлений...

Очень удивляет меня сложившееся в последнее время среди соотечественников отношение к такой вещи, как майонез. Читая разные рецепты на всяческих кулинарных сайтах, я обратила внимание на то, что этот соус нередко подвергается остракизму. Почему-то считается хорошим тоном выразить своё "фы" в отношении магазинного майонеза, и подчеркнуть, что "это блюдо готовить надо только с домашним майонезом!"

Ну просто такие все стали знатоки и гурмэ*, что иначе как с собственноручно приготовленным майонезом им и за плиту-то стыдно встать! Помню, года полтора-два ходил по интернетам тест "сноб ли ты", этакая проверка на вшивость; так вот там этот самый домашний майонез был одним из отличий истинного сноба от всякого быдла и пролетариата. На Луркморье майонез обливается такими тоннами презрения – ну просто его употребляют только записные идиоты.

Так вот не понимаю: что все прицепились к невинным пластиковым пакетикам "Провансаля"? Почему именно они стали показателями быдловости или небыдловости? Нет, я не спорю – возможно, домашний майонез действительно вещь обалденно вкусная; если честно, я никогда его не пробовала, а самой приготовить – как-то руки не дошли. Но почему наличие одного вкусного соуса должно отрицать существование другого? Ну всё равно что кто-то стал бы заявлять, что раз на свете есть кетчуп, использовать грибной соус пошло и не стильно.

Воистину, странные вещи иногда становятся знаковыми явлениями. А ещё – как же людям хочется предстать лучше, чем они есть, да ещё таким простым способом – погромче скажи, что покупной майонез это не для нас, не для избранных, – и всё, ты уже на особицу.

А я люблю майонез, и не стыжусь в этом признаться. А что такого? Вкусная вещь, украсит множество блюд – главное использовать его в меру и в тему. Ели освою когда-нибудь приготовление домашнего – что же, буду готовить то с тем, то с другим; но высказывать своё презрение к испытанному продукту точно не буду. Ну а если кто-то решит относиться ко мне хуже из-за злополучного соуса – что же, флаг вам в руки, барабан на шею. Для меня майонез – не показатель воспитанности или образованности, а просто еда.


------------------------------------
*На всякий случай поясню. Распространённое и часто употребляемое слово "гурман" (gourmand) на самом деле означает обжору, человека, любящего много и вкусно поесть. А тонкого знатока вкуса и специалиста по изысканной кухне называют именно гурмэ (gourmet). К сожалению, в начале позапрошлого века гурмэ стали называть гурманами, а исходное слово практически выпало из обращения. Отсюда.

Настроение сейчас - кулинарское

"С  социологической  точки  зрения"   для  нового  искусства,  как  мне
думается, характерно именно то, что оно  делит публику на два  класса людей:
тех, которые его понимают, и тех, которые не  способны его понять. Как будто
существуют две  разновидности рода  человеческого, из которых одна  обладает
неким органом восприятия, а другая его лишена. Новое искусство, очевидно, не
есть  искусство  для всех, как,  например,  искусство  романтическое:  новое
искусство обращается  к особо одаренному меньшинству. Отсюда - раздражение в
массе. Когда кому-то не нравится произведение искусства именно поскольку оно
понятно,  этот  человек чувствует  свое  "превосходство"  над ним,  и  тогда
раздражению нет места. Но когда вещь не нравится потому, что не все понятно,
человек  ощущает   себя   униженным,  начинает   смутно   подозревать   свою
несостоятельность,   неполноценность,   которую   стремится   компенсировать
возмущенным,  яростным  самоутверждением  перед   лицом  произведения.  Едва
появившись на свет, молодое искусство заставляет  доброго буржуа чувствовать
себя именно таким образом: добрый буржуа, существо, неспособное к восприятию
тайн  искусства, слеп  и  глух к любой бескорыстный красоте. И это  не может
пройти без последствий после сотни  лет всеобщего заискивания перед массой и
возвеличивания  "народа". Привыкшая во  всем  господствовать,  теперь  масса
почувствовала себя оскорбленной  этим новым  искусством в своих человеческих
"правах", ибо  это искусство привилегированных, искусство утонченной нервной
организации, искусство аристократического инстинкта. Повсюду, где появляются
юные музы, масса преследует их.

Рекомендую осилить целиком.