В перерывах между горами вычитки происходило много всего интересного. Я, кстати, поняла систему работы многих своих редакторов.) В понедельник-вторник они сонно соображают, что происходит в этой жизни и пьют кофе, и только в четверг обнаруживают, что у работы есть сроки. В итоге в четверг-пятницу-субботу у меня еженедельный адов дедлайн)) Конечно, моя вина здесь тоже есть, когда у тебя срок сдачи чего-то в пятницу, то в понедельник я не особо понесусь это делать)) В связи с этим, планирую собственные выходные переместить на воскресенье-понедельник.

По поводу интересного. Состоялся полуночный разговор, вроде собирались спать, но это затягивает, не хотелось уходить (особенно мне с очередной кучей того, что желательно вычитать часов до 4 утра). В общем, всё располагало к длительной беседе.
Доля здорового цинизма во мне увеличилась настолько, что даже как-то страшновасто. Случись со мной такой разговор лет эдак несколько назад, я бы уже наблюдала радостный полёт собственной кукушечки в сторону безрассудности и мечтательного созерцания. Но сейчас я немного взволнована и… это всё. Ксюша-циник во мне улыбается на один краешек рта, как бы говоря «Ну-ну, так я вам всем и поверила». Во мне действительно какое-то вялое неверие в то, что вообще стоит браться, питать надежды, открываться, нравиться, устраивать что-то бурное. Ещё ничего не начав, я думаю о том, что а). не светит б). а если и светит, то заранее предвижу руины Карфагена. Надо доказывать, что стою, довольствоваться вторыми, пятыми, десятыми ролями, терпеть этот байронический холод и ждать, пока из тебя заберут всё, оставив лишь растоптанное и помятое то, что было некогда самооценкой. Понявший это всё стратег во мне, плюнул на карту боевых действий, которую только-только начал размечать. Не слишком ли велика цена за очередной мираж в пустыне?
Главный вопрос: за ким хренам мне вообще всё это упало? А что, если сказать - нет. Не повторять ошибок, не наступать на раскиданные предшественниками грабли.
Ещё более главный вопрос: может ли этот человек предложить что-нибудь, кроме предстоящих страданий?) Если да, то тут-то и начнётся действительно что-то стоящее.

В перерывах между горами вычитки происходило много всего интересного. Я, кстати, поняла систему работы многих своих редакторов.) В понедельник-вторник они сонно соображают, что происходит в этой жизни и пьют кофе, и только в четверг обнаруживают, что у работы есть сроки. В итоге в четверг-пятницу-субботу у меня еженедельный адов дедлайн)) Конечно, моя вина здесь тоже есть, когда у тебя срок сдачи чего-то в пятницу, то в понедельник я не особо понесусь это делать)) В связи с этим, планирую собственные выходные переместить на воскресенье-понедельник.

По поводу интересного. Состоялся полуночный разговор, вроде собирались спать, но это затягивает, не хотелось уходить (особенно мне с очередной кучей того, что желательно вычитать часов до 4 утра). В общем, всё располагало к длительной беседе.
Доля здорового цинизма во мне увеличилась настолько, что даже как-то страшновасто. Случись со мной такой разговор лет эдак несколько назад, я бы уже наблюдала радостный полёт собственной кукушечки в сторону безрассудности и мечтательного созерцания. Но сейчас я немного взволнована и… это всё. Ксюша-циник во мне улыбается на один краешек рта, как бы говоря «Ну-ну, так я вам всем и поверила». Во мне действительно какое-то вялое неверие в то, что вообще стоит браться, питать надежды, открываться, нравиться, устраивать что-то бурное. Ещё ничего не начав, я думаю о том, что а). не светит б). а если и светит, то заранее предвижу руины Карфагена. Надо доказывать, что стою, довольствоваться вторыми, пятыми, десятыми ролями, терпеть этот байронический холод и ждать, пока из тебя заберут всё, оставив лишь растоптанное и помятое то, что было некогда самооценкой. Понявший это всё стратег во мне, плюнул на карту боевых действий, которую только-только начал размечать. Не слишком ли велика цена за очередной мираж в пустыне?
Главный вопрос: за ким хренам мне вообще всё это упало? А что, если сказать - нет. Не повторять ошибок, не наступать на раскиданные предшественниками грабли.
Ещё более главный вопрос: может ли этот человек предложить что-нибудь, кроме предстоящих страданий?) Если да, то тут-то и начнётся действительно что-то стоящее.

– Даже не знаю, что мне больше понравилось – танец в стиле американского мюзикла на балу у Воланда или песенка про шизофрению. – Говорила я Хомутовскому, когда мы вываливались из зрительного зала.
– Песня про шизофрению – это единственное, что помогло мне не заснуть, между прочим. – Ответил он и с радостью согласился на моё залихватское предложение сбежать.
В процессе побега я вспомнила, как уже один раз сбегала с булгаковской пьесы, это была «Зойкина квартира», и там всё было значительно хуже. Мне вот одно интересно – актёрам самим не стыдно?.. Или они, как врачи, которые теряют чувство сострадания – теряют чувство стыда?..
Мы пошли где-нибудь посидеть, потому что было ещё рано и в коем-то веке было время поболтать. С Хомутовским нас связывают зачатки начинающейся дружбы – то состояние, когда между людьми уже нет холодности, но ты ещё не готов посвятить человека в свои тайны.
Рядом с ним я вечно чувствую себя, как Макс перед Джуффином – неразумным юным идиотом, который с энтузиазмом набивает полный рот картошкой и мало подозревает о том, как следует обращаться с собственной жизнью. Хомутовскому есть, что рассказать о своей хипповской бытности, поэтому мне оставалось только уплетать свой ужин и с ужасом полагать, что моя «хипповская» молодость проходит куда более прозаично. К моему несказанному удивлению, он позволил себе приоткрыть завесу своей будничной жизни, поведав о своей семье и даже посетовать (вот уж чего точно не ожидала услышать). Несмотря на то, что он практикует стоическое добродушие и довольность всем вокруг, в рассказывающих глазах было столько тоски, что когда с ними встречаешься, такое ощущение, что в спину подул северный ветер. Я предполагаю, что он лукавит, говоря, что всем доволен.

Когда мы распрощались, чтобы отправиться по домам, мне срочно захотелось сделать что-нибудь жизнерадостное и антиэкзистенциальное. Поэтому я принялась читать Видхауса, порадовав свою голову Дживсом и Вустером.

*

Итак, полмесяца назад я покинула дорогую редакцию и отправилась в свободное плавание по переменчивым волнам всяческого фриланса. Полгода на прежней работе дали мне полезнейший опыт труда в печатных изданиях на трёх должностях сразу: редактора сайта, журналиста и пиарщика. Я сполна познала все радости судорожной вёрстки, адской редактуры, а также заданий из серии пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Я научилась без стеснения совершать рабочие звонки во всякие министерства. Моя коллекция любопытных персонажей пополнилась рядом впечатляющих объектов, блуждавших по кофейным просторам нашей редакции. Если серьёзно (хотя куда уж серьёзней), я обзавелась печатными публикациями нескольких собственных материалов, знаниями в области внезапно политики и видением, так сказать, всей этой «кухни» изнутри. Возможно, я бы продолжала работать там, но, к счастью, нашей судьбе лучше известно, когда пенделем возвестить нас о грядущих переменах.

Чуть больше недели я тружусь на новой работе, на которую устроилась удалённо. На одной из работ) Пока это всё не обещает, конечно, больших заработков, но я чувствую себя совсем иначе. У меня целая куча всяких идей, проектов, разных штук, мне нравится разная работа. Будни мои стали значительно более аутичными, и я, честно говоря, ещё не привыкла к ним. Но как же круто всё-таки!


*

Прежде, чем я отправлюсь в одеялки, необходимо рассказать ещё одну прелюбопытнейшую историю. Где-то год, может больше я не включала аську за ненадобностью. Не далее, как вчера, по кое-чьей просьбе мне понадобилось включить эту ностальгическую программу, и всё не с проста в этой в жизни – убеждаюсь с каждым днём.
Где-то в 2 часа ночи я собиралась спать, но выскочившее жёлтое окошко с сообщением заставило меня забыть об этом желании до утра.
Если можно одновременно подпрыгнуть, сползти со стула – в общем, выполнить все атрибуты страшного удивления, то я их сделала. Мне написал один человек, с которым я познакомилась 6 лет назад. Эта история заслуживает отдельной преамбулы, так как вспомнить её без удовольствия не получается.
Мне было 17 и я была страшно влюблена. И, разумеется, как я это люблю, свалилась на этого человека, как снег на голову. Честное слово, абсолютно случайно. Это было на море. Несмотря на изрядную долю трагичности, это была очень романтичная история – с поцелуями в летних сумерках, разговорах часами, лунной дорожкой на поверхности моря, выяснением как много у нас общего. В общем полное снесение крыши.
Я не знаю, что он чувствовал. Любопытство – вполне. Лесть самолюбию за интерес со стороны столь юной барышни – скорее всего. Он охотно общался со мной, потом исчезал, а я писала и звонила, тихонько скулила в подушку. Всё это было около месяца. Потом я уехала домой в свой Н-ск, а он в свой, другой Н-ск. Нам хватило ума обменяться контактами, тогда-то мы и добавились в аськи, но диалога не состоялось, я была очень заносчивой и гордой девочкой, и не собиралась никого уговаривать со мной общаться. Потом в жизни всегда происходит столько интересного, в конце концов, он вытеснился из моей головы.
После этого мы виделись два года спустя. Я приехала другой. У меня тогда были времена расцвета мизантропии, мрачности и всяческого скучания и ненависти. Ко всему в ту поездку мы все болели, и я отощала до 48 кг, дома все пересрались, помнится. И выглядела я идиотично со своей чёрной чёлкой и коротко стриженая. Когда я увидела во дворе его машину (с узнаваемым ещё с тех времён принтом) у меня случилась лёгкая истерика. Разумеется мы виделись. Всё было иначе. Никакого флёра лирики, к тому же в ту пору на горизонте маячил Витя, с укором взирающий на моё летнее удирание в тёплые края.

Он был достаточно холоден и уверен в себе. Разумеется исчез. И опять не обошлось без рыданий. Честное слово, я бы тогда могла бросить всё, если бы он захотел. А он не захотел. Как это способно ранить женщину, не правда ли?

На пустынном морском берегу был переслушан не один альбом Флёр. Не один листок был исписан страдательными бреднями. А потом я уехала)

Теперь вполне можно вообразить, какую бурю чувств во мне подняло это сообщение про «Тысячу лет, тысячу лет, знаю».
Мы проболтали до утра. Оказывается, он уже успел развестись, а живет и работает всё там же. Фото серьёзное, умудрённое. Глаза цепкие. Говорю, не изменился. А ты изменилась, отвечает. А то, ликую я, зная, что стала очаровательной, рыжей и вообще душкой.
Я всегда боялась его немного. Такой уверенный в себе на фоне такой неуверенной меня. Я чувствовала себя неловко, маленькой и глупенькой. Теперь всё иначе. Я могу парировать, могу гордо вскинуть подбородок, взрослая, счастливая. Да, в Москве. Да, пишу. Нет, не замужем.) Просит прощения за былое.
И он хочет продолжить общение, что самое-то интересное. Это всё чертовски увлекательно и в духе моей жизни, и мне, конечно, страшно любопытно, просто интересно. Я в выигрышном положении, как барышня, которая уж теперь-то осторожна, и знает что и как говорить, и как Алиса, разумеется полезет в кроличью нору...

Иногда мне кажется, что всю любовь, которую я способна подарить особям человеческим, я пускаю на другие дела, страстно целиком с головой увлекаясь танцами, литературой, музыкой, собственным воображением. Это, конечно, не ново. Вместо того чтобы любить, люди исследуют и творят – говаривал великий и ужасный Фрейд.
Ещё кажется, что дела, которыми я занимаюсь, заполняют меня целиком, не оставляя сил и времени на что-то настолько же сильное и важное.
А ещё я замечаю, что очень быстро теряю интерес к человеку, если вижу незаинтересованность мной, даже, если он мне нравится. Я как бы отодвигаю чувства, заменяя их суждениями «Он никогда не обратит на меня внимание», «Для него я не достаточно красивая» и... успокаиваюсь) Никто не интересует меня по-настоящему, и я тут же нахожу, чем другим заняться, чем сидеть и вздыхать. И если вчера, засмотревшись на кого-то в восхищении, я уже представила в воображении, какого цвета будут глаза у наших детей, то на следующий день могу спокойно заставить заняться более полезными делами и совсем выкинуть из головы всяческое воспоминание об этом человеке.




*

Мне очень нравится это состояние – мир, покой, мягкая улыбка, мне хочется быть милой и говорить доброе. Хочется такого тепла-тепла. Но боюсь, что в условиях вечной мерзлоты это нереально. Неделя прошла под знаком холода.


Вчера. Вчера пили травяной чай на прохладной веранде, и разговор был таким же прохладным. Я так теряюсь, когда в ответ на милое поведение получаю какое-то море снобизма (как норма поведения, как мизантропия или как самоутверждение – что это вообще?). Сначала я замолкаю.
В эти моменты я слышу ветер в себе. Пронзительно холодный, метущийся, он замедляет ход сердца, морозит пальцы до температуры льда, глаза стекленеют. Примерно так я чувствую, когда при живом общении с кем-либо, мне становится одиноко. Потом я начинаю вести себя неестественно, потому что пытаюсь инстинктивно защищаться от человека, который может доставить боль (прячусь в раковину), начинаю выпускать через фразу саркастические замечания, делать вид, что мне всё равно на происходящее. Дурацкое соревнование в острословии, подогреваемое чувством самолюбия.
Да не хочу я показывать насколько я умна и аргументировать что-то. Мне хочется пить этот травяной чай, закрывая глаза, чтобы ярче почувствовать приятный пряный аромат, хочу рассказать о Максе, об отражении фонарей в этом пруде… Но вместо этого я должна доказывать, что достойна сей аудиенции и терпеть замечания про то, что из другого города (кстати, первый раз сталкиваюсь с этим в М) и закончила пед (бл******).
Я так растерялась, что забыла поблагодарить за травяной чай и орешки:( И поволоклась в метро с чувством какой-то ужасной тоски. Ну какого черта?

Сегодня. Сегодня, чтобы пятничная жизнь мёдом не казалась в очередной раз выслушала хамство от секретарши нашего заведения (вот это точно норма поведения), которая выбешивает меня давно. Я бы, конечно, подумала, что она меня не взлюбила, но боюсь, она так со всеми разговаривает. Кроме начальства, разумеется. Там она источает потоки мёда, конечно же.
Ну вообще это называется бытовое хамство. И это напрочь убивает моё мечтательное созерцательное расположение к миру.
Сегодня не сдержалась и сделала ей замечание, теперь ненависть и всяческое говно от неё мне обеспечено)
И опять же – я теряюсь. Я совершенно не знаю, что сказать на неприкрытую невоспитанность. У меня обычно реакция в двух видах – либо я молчу, быстро удаляюсь, потом проникаюсь идеей всепрощения и жалости к обделённым умом, либо у меня теряется контроль и я могу сказать или сделать какой-нибудь пиз*ц. Ну, например, как-то раз я получила оскорбление во время того, как у меня находился в руке стакан сока. Через секунду содержимое стакана оказалось на обидчике. Как меня не убили потом – загадка)))
Короче, я в полном замешательстве.

Недавно смотрела великолепный фильм «Detachment». Главный герой сказал:

«Большинство людей страдает нехваткой самосознания. Запомни это, вступая во взрослую жизнь. Ты будешь встречать таких людей, сколько бы лет тебе ни было».

Верно ведь.