ГРИМАЛЬДИ - правящая династия Монако существует уже семь веков.

Пережив вместе со всей Европой Средние века, когда нормой считалось вооруженное нападение на соседей, перевалив за беспощадную к аристократам Французскую революцию, династия выжила и сумела устроить у себя маленький рай с птичками и без налогов, причем на голой, неплодородной, лишенной благ скале. Монако - страна, у которой главным ресурсом является ее имидж.














Не родись Гримальди
Аристократические династии различаются, как сорта дорогого вина. Чем дольше лежит, тем дороже ценится. Все дело во времени закладки

«Камни скалы» - звучит как самоирония, но именно так называется в Монако фирменное лакомство, конфеты, рецептом которых гордятся местные кондитеры. Камни - единственное, чего в Монако завались. Ах, если бы камни со скал можно было продавать, князьям Монако никогда бы не пришлось идти на поклон к соседним государям, вербуясь к ним в генералы и маршалы. Воевать за соседние страны приходилось всем Гримальди, вплоть до последнего наследного князя - Ренье III, нашедшего самый оригинальный способ поднять страну из руин. Похожая на диснеевскую история случилась в Монако после Второй мировой войны.

Ренье III вступил на княжеский престол в 1949 году, унаследовав трон после кончины дедушки Луи II. Формально наследницей титула была мать Ренье,«княгиня Шарлотта, но она отказалась от престола. У Шарлотты были большие личные проблемы. Она вообще унаследовала трон Монако не совсем линейным способом. Можно сказать, стала среди Гримальди случайной персоной, подтвердив своей жизнью пословицу «Кому война, а кому мать родна». Ей очень на руку оказалась Первая мировая, во время которой княжество чуть было не село в большую калошу.

Первая мировая война пошатнула авторитет княжества и самих Гримальди в глазах мировой аристократии. Франция, с которой Монако вплотную граничит, все время боялась, что княжество примкнет к Германии, и вынудило правящую династию подписать договор, согласно которому гарантии территориальной целостности Монако оставались в силе только при условии, что княжество будет действовать за французский интерес. Проблема состояла в том, что у тогдашнего князя не оказалось детей, кроме внебрачной дочери Шарлотты, родившейся у него от скандальной связи с певичкой кабаре Марией Жюльеттой Луве - женщиной блестящей до нескромности, но совершенно не годной в княгини. Злые языки ее потом назовут еще «дворцовой прачкой» - нет-нет, это они от зависти. Однако в результате престол Монако того и гляди должен был уплыть из рук к дальней родне - немецко-подданному какому-то там Вильгельму. В разгар войны такая перспектива французам была поперек горла, и они впрямую намекали на оккупацию Монако. Вопрос решился в королевском стиле. Папа Луи пожаловал дочери певицы титул герцогини Валентинуа, чем дал понять, что престол будет унаследован ее потомками. Пожалуй, вот эта фамильная черта - вовремя проявляемая широта взглядов и обеспечивала все семьсот лет непотопляемость династии. Компромисс. Князья Гримальди ходили на компромисс, как в рокировку, и делали это вовремя. Аристократизм аристократизмом, а власть выше происхождения. Ради фамильного замка истинный аристократ готов пожертвовать любым нематериальным ресурсом.

Так вот, эта внебрачная Шарлотта, пока папа Луи еще сжимал власть в стареющей руке, заключила типичный династический брак, выйдя замуж за одного светского льва, которого звали граф Пьер де Полиньяк, которому и без того хватало знатности, а тут еще и стал принцем Монако и герцогом Валентинуа. Мезальянс состоял в том, что принц оказался совершенным геем. Впрочем, это не помешало супругам как-то завести двоих детей, один из которых, приличный молодой человек, в годы Второй мировой пошел воевать против фашистов. Так вот, после Второй мировой Шарлотта, кажется, поняла, что княгиня Монако с прицепом в лице мужа- бисексуала - это как-то не совсем комильфо. И она отказалась от трона в пользу своего сына Ренье.

Князь Ренье унаследовал от папаши светский шарм, ямочки на щеках и манеру нежно улыбаться, опустив глаза. Он тоже оказался светским львом, к тому же неподдельным дамским угодником. Взойдя на престол, он хорошо понимал, что является первым призом для охотниц за женихами. Красавец, обладатель фамильной недвижимости на побережье, князь Ренье имел очень нарядные брови и походку степенного человека даже в молодости. Поэтому в невестах князь копался, как в устрицах, - тянул время. Он явно боялся во всех смыслах продешевить в браке. Получив в руки развалившуюся страну, он был вынужден при помощи брака латать сразу несколько дыр в имидже и финансах, если получится. Именно так писали и говорили о нем все светские сплетники.

Страна Монако, конечно, если без тени улыбки называть страной просторы площадью в два квадратных километра, - к концу Второй мировой войны выглядела неважно не только внешне, но и в глазах мирового сообщества. В войну на территорию княжества дважды вступали войска воюющих держав - Италии и Германии. И опять не переставали судачить о том, что Монако того и гляди примет сторону Германии. Ходили слухи, что именно казино в Монако нацисты использовали для отмывания богатств, награбленных на оккупированных территориях, а власти Монако не побрезговали брать процент с этих операций. Все это приписывалось милому очкарику дедушке Луи.

К финалу войны княжество пришло в самых потерянных чувствах, потрепанных финансах и с упавшим авторитетом.

Эпоха Грейс

Князь Ренье принял самое верное в своей жизни решение, женившись на женщине по имени Грейс Келли. Что было бы с этим государством без Келли, не имеет смысла прикидывать. Эпоха принцессы Грейс там до сих пор не кончилась. Грейс стала главной достопримечательностью и ресурсом государства.

Там и сегодня на каждом углу продаются ее портреты, открытки и празднично оформленные биографии. История Монако в свете личной биографии Грейс Келли превратилась в настоящую сказку.

Князь Ренье перестал быть лакомым женихом и стал завидным мужем в 1956 году. Причем заманил под венец не ровню себе, не старосветскую аристократку безупречной репутации, как делали до него многие его предки, а принцессу-нуво, дочь американского бизнесмена, голливудскую икону. До сих пор спорят, был ли это тонкий расчет или вправду в благородное семейство прокралась любовь. А может, и то и другое. Но случилось то, что случилось. На глазах у всех за время правления Ренье III Монако полностью реабилитировалось и реанимировалось за много лет, что страну обвиняли в нетрудовых доходах. Пожалуй, здесь стоит обернуться назад, чтобы пояснить, из чего состояла репутация страны и ее правящей династии в прошлом.

Всегда небезынтересно узнать, на что же может существовать столь маленькое королевство, из природных ресурсов в изобилии имеющее лишь морскую воду и свежий морской воздух. Конечно, дружба с более крепким соседом, будь то Франция или Испания, даст какие-никакие средства, если оказывать соседу военную поддержку. Хотя тоже не всегда безопасно, между прочим, могут и навешать при неудачном стечении обстоятельств. И все-таки финансовые дела Монако всегда шли помаленьку, например, за счет взимания пошлин с морских судов, направлявшихся в Италию.

А что? Цивилизованное пиратство в стиле роялти никто не отменял. Не хочешь платить - объезжай посуху, жри дорожную пыль. Тут уж как повезет с местоположением - чистая география. Богатство вообще дело личного везения.

К примеру, князьям Гримальди остро не повезло с Великой французской революцией. Все владения князя во Франции были утеряны после того, как французы аннулировали феодальные права. Первоначально собрание намеревалось компенсировать князю утрату всего нажитого со времен первых Гримальди - имущество оценили примерно в триста тысяч франков, но потом передумали. И никакие стенания тогдашнего князя Оноре вроде «Режете без ножа! А как же договор?» не были взяты в расчет. Княжество тогда объединили с Францией, чтобы совсем поставить крест на суверенитете, его переименовали в Форт-Эркюль. Княжеские сокровища, включая гобелены, были изъяты, даже шторы дедушки Оноре пустили на портянки, картины и произведения искусства распродали, а сам дворец превратили сперва в казарму, а затем - в госпиталь и дом призрения. Вот когда пришли для Гримальди печальные деньки. Члены княжеской семьи, включая правящего князя, претерпели арест, затем, правда, были освобождены, но остались буквально без гроша в кармане. Это был настоящий крах династии. В течение двадцати лет семья, лишенная трона и признания народа, познала настоящее горе в духе короля Лира.

Фактически судьба Гримальди тогда висела на волоске, тут бы роду и рассеяться в небытие. Финансы княжества были разрушены безысходно, страна погрязла в долгах, между XVIII и XIX веками длились смутные времена, черпать финансирование было совершенно неоткуда - со всеми перессорились. Гримальди искали и не находили поддержки со стороны сильных держав. В эти годы уже подумывали об открытии казино. Казино! Они еще не догадывались, что процветание фактически лежит у них под ногами, размазанное по камням скалы, именно игорный бизнес спасет положение династии. Казино и имидж райского уголка - вот что выручило страну, но это было еще делом будущего. За те же годы, что Гримальди владели скалой Монэк, просто по стечению обстоятельств так и не примкнувшей ни к одной из соседних держав, они пытались извлечь выгоду совсем не из того, из чего следовало, зубами и когтями держась за независимость своей скалы. На самом деле государство Монако столь ничтожно мало, что настаивать на суверенитете, особенно в трудные времена, в его случае было смехотворно, и тем не менее началось все именно с независимости.

Волк в монашьей шкуре

Чем глубже пролегают временные пласты залегания рода, тем династия монументальнее. Еще бывает хорошо, когда основание отмечено каким-либо подвигом - военной победой, например, на худой конец проявлением спонтанной кровожадности. Были времена, когда без таких качеств, как коварность и вероломство, было невозможно основать хорошую аристократическую династию. Между нами говоря, эти времена длятся по сей день и никогда не закончатся. В проекции, лет через семьсот, вовремя проявленным вероломством уже можно начинать гордиться.

Шел 1297 год. Крепость Монэк жила своей обычной жизнью, когда в ворота постучали одетые в коричневые рясы прохожие францисканцы. Слуги как раз волокли на убой козла - готовили ужин. Козел оказался не единственным, кому суждено было умереть той ночью. Как водится, прохожие монахи, уставив глаза долу, попросили убежища на ночь. Гостей впустили, радуясь возможности расспросить о дорожных впечатлениях бывалых странников. К сожалению, у монахов не были написаны на лбу их нехорошие помыслы. Недаром одного из них звали Злобный. Франсуа по прозвищу Злобный почем зря в ворота не стучал.

Этому реальному историческому событию посвящен родовой герб семьи Гримальди. DEO JUVANTE (девиз рода) семь веков провисел на ленте, украшающей герб. Итак, «С Божьей помощью» взялись за дело странствующие «монахи» - перебили доверчивых охранников замка и в считанные часы заняли крепость. И хотя история как обычно умалчивает количество пострадавших в том историческом захвате, подобные события сопровождались грабежом и насилием по всей Европе. Недружелюбно настроенные соседи обчищали стоящие на отшибе деревеньки с цикличной регулярностью. Даже окрестности Парижа страдали от работников ножа и топора, что уж говорить об удаленных крепостях. Европу трясли междоусобные распри под предлогом религиозных разногласий. Нападающие обычно вырезали все мужское население, а женщин и детей... ну, в общем, неприятно вспоминать что творилось в такой ныне уютной и промытой до глянца Европе.

К той же эпохе относится и вторая родовая легенда Гримальди, согласно которой один из ранних Гримальди якобы пленил прекрасную рыжеволосую голландку, которую бросил в расстроенных чувствах где-то на полпути домой, то ли не покорившуюся его прямолинейной похоти, то ли, наоборот, рассерженную невниманием с его стороны, не так важно.

Важно лишь, что красавица в сердцах произнесла фразу примерно такую: «Никогда не найдешь счастья в браке, и весь род твой». Считается, что именно благодаря этому проклятию история рода Гримальди расцветилась изменами, предательствами, невыполненными обещаниями, злыми женами и излишне суровыми мужьями. Впрочем, любая аристократическая династия найдет в своих шкафах костяшки аналогичных мертвецов. И все это во веки веков проделывается в рамках любой семейной жизни, а не под влиянием колдовских проклятий или врожденного аристократизма.

Между тем Франсуа Злобный, прославивший свой род коварством, так и не нашел для себя выгоды, отжав у генуэзцев замок на скале. Захватить он его захватил, а что с ним делать? Известно, что не прошло и пяти лет, как «монахи» упустили крепость из рук, а сумели вернуть ее лишь спустя тридцать лет, когда некто по фамилии опять-таки Гримальди отбил ее у другого итальянского рода. Этот самый Карл Гримальди, известный теплой дружбой с французскими королями, присовокупил к замку Монэк еще парочку угодий и поместий, расширив личные владения в сторону береговой линии континента. Все это в совокупности сейчас зовется Лазурным Берегом и давно перестало быть предметом военных дележей. Но ведь это теперь, с развитием массовых туристических миграций и пляжного досуга стало выгодно иметь недвижимость на побережье. А в Средние века за солнечные ванны могли поджарить на более высоких температурах, то есть на костре, по обвинению в колдовстве. Карл Гримальди никогда не загорал. Он вел какой-то милитаристский образ жизни, все время воевал на суше и на море, участвовал во всяких исторических костоломках, стараясь подзаработать на службе, и в итоге погиб при захвате ставшей уже его фамильной крепости. Монако переходило из рук в руки так же часто, как позже меняла сердечные привязанности его будущая принцесса по имени Стефания, но об этом позже.

Сын военнообязанного Карла, звавшийся Ренье II, не менее папаши воинственный и ищущий славы на полях браней и на службе у французского короля, на фамильную недвижимость ставки не делал. Сдавать комнаты внаем тогда было еще некому, Карл запустил дела и опять прохлопал замок. Доходило до смешного. Замок переходил из рук в руки раз в пять лет, никто толком не мог разобраться, что с ним делать, но зверски отстаивали до тех пор, пока владение не попало по остаточному принципу, как кот в сапогах, в руки третьему сыну Гримальди. Шел XV век. Имея в характере родовую аристократическую склочность, высокородный феодал, не переставая, плевался с соседними Генуей, Миланом и Савойей, но удержал замок, вопреки невозможности аргументированно его защищать в виду отсутствия регулярной армии. Вот уж поистине маленький, но гордый оказался народ, тысячи полторы человек насчитывалось в те времена. Понимая, что независимость нужно чем-то подкреплять, кроме проклятий через стену замка, феодал Жан Гримальди сумел ловко лавировать между соседями, подговариваясь то с Миланом против Савойи, то с Савойей против Флоренции и Генуи, в общем, проявлял чудеса дипломатии. Приходилось идти на компромиссы.

А жизнь налаживается

Гримальди Оноре II не был таким злым, как его знаменитый прародитель. Он оказался первым из Гримальди культуртрегером. Например, додумался до того, что его государству пора чеканить свою монету (с профилем князя, ясен аверс). Именно он начал приводить княжество в порядок, украсил город и особенно княжеский дворец, где собрал огромную коллекцию картин, предметов мебели, понаставил повсюду статуй и развесил красивые шторы с гобеленами.

В Монако стало не стыдно ездить в гости. Вот когда государство стало, как сказали бы в России, подниматься с колен. Кажется, именно князь Оноре первым понял, что, владея в общем-то пустым местом в виде семейных руин на отшибе, он может попробовать продавать имидж места. Князь очень старался, насаждая населению привычки к роскоши, устраивая светские празднества и театральные постановки, вплоть до религиозных церемоний. В Монако было начался шарман, если бы не Антуан Гримальди, обнаруживший в своем характере неистребимую светскость, которая влекла его из дому. Этот проводил больше времени во Франции, чем восвоясях, жить не мог без общества тамошних аристократов, включая того самого герцога Орлеанского, имевшего привычку выдавать дочерей замуж, предварительно лично убедившись в их неприкосновенности, того самого, из-за которого молодой Вольтер прел в Бастилии, в общем, человека широких европейских взглядов. Князя Луи судьба духовно богатого Вольтера занимала опосредованно, он любил не стихи, а музыку, и не поэтов, а композиторов. Он терпеть не мог сидеть дома, был подозрителен, все время опасался нападения и захвата извне - помнил, как часто его предки упускали из рук твердыню власти. Вместо постоялых дворов он взялся за строительство дополнительных укреплений замка и, ложась спать, всегда подпирал дверь поленом. Так и умер весь в опасения.

Дедушка не напрасно опасался за независимость Монако. В сущности, единственное, чем страна по-настоящему обладала, был зрелый аристократизм ее правящей династии. За счет чего можно было существовать вне полезных ископаемых, плодородных земель и вообще территории для земледелия? И веков пять подряд никак не могли додуматься продавать единственное, что было своего - пейзажи, хорошую погоду, морские купания и комфортные пляжи, мягкую зиму и теплое лето, без палящей жары и дождливых дней, всю ту прекрасную в любой сезон жизнь, словом, тот самый имидж «волшебный уголок», который можно видеть в Монако сегодня. Все не могли придумать предлога, для чего в Монако ехать гостям. Казино?

Казино в Монако как-то не пошло изначально. Сперва предприниматель по фамилии Дюран открыл игорный бизнес, но потерпел фиаско - никто не хотел тащиться в Монако ради игры. Проблему составляла инфраструктура - в Монако просто невозможно было удобно добраться и приятно разместиться. Потом некто Лефевр пытался поддержать падающий жезл азарта, но дело все равно не пошло. На троне уже сидел Карл Гримальди вместе со своей матерью , Каролиной - той самой, чьего мужа накануне свергали, как не оправдавшего доверия. Компания, которую Карл с мамой учредили, получила нейтральное название «Общество морских купаний». В деле принял посильное финансовое участие банкир Франсуа Блан, собаку съевший на игорном бизнесе в Гамбурге. Вот при нем-то в Монако начали строить отели, театр и здание казино, как ни странно, дело начало налаживаться. Это были последние часы перед эпохой расцвета. Вопрос, конечно, был не в том, чтобы открыть игорный дом. Вопрос был в том, как заманить в страну сливки общества. Как убедить всяких модных людей в том, что бывать в Монако - это тренд? Князь Карл оказался гением гламуризации. Именно он наладил в Монако то, что условно можно назвать красивой жизнью - совокупность факторов, дарящих гостю страны ощущение комфорта на грани нирваны (конечно, по меркам того времени). В Монако стало не просто удобно и приятно, там стало шикарно. Опера, отели, почта, вокзалы, золотые монеты и почтовые марки, все это стало достижениями в правление Карла III, название «Монте-Карло» тоже освящено его именем.

Правда, сын Карла князь Альбер I немного потянул не в ту сторону. Вместо того чтобы дальше развивать линию азарта, он увлекся посторонними хобби. Этот не мог спокойно пройти мимо военных действий. Причем в нем как-то внутрь эполетами вывернулись гены его деда-милитариста. Князь Альбер оказался яростным пацифистом. Ему бы стоило прибавить к фамильному гербу вторую ленту с девизом «Ребята, давайте жить дружно». Популяризируя эту идею, он даже основал в Монако Международный институт мира, который, по задумке основателя, должен был гасить мировые пожары. Это именно князь Альбер накануне Первой мировой войны упрашивал императора Вильгельма II оставить идею военного конфликта. Как известно, Вильгельм был мужчина решительный, и сама идея пацифизма была ему противна. Он пошел бы воевать просто ради того, чтобы послушать маршей. Узнав о начале войны, Альбер громогласно объявил о своем нейтралитете, хотя в итоге так и не смог его сохранить, поскольку, предоставив свои курорты для лечения солдат, проявил какую- никакую, а позицию сочувствия. Альбер все отрицал. Ему претило все, связанное с войной. За ним закрепилось прозвище «Принц моря», его на самом деле ничего не интересовало, кроме наук о море, морских путешествий, исследований океанической фауны и флоры, ну и мира во всем мире тоже. Он учредил Океанографический музей и сидел там, любуясь чучелом кита и копаясь в старинных картах.

Покой и тишина

Окончательное огламуривание Монако произошло лишь с восхождением над скалой Монэк звезды по имени Грейс. Уже после свадьбы у греческого мультимиллионера Аристотеля Онассиса был выкуплен принадлежавший тому пакет акций игорного бизнеса «Общества морских купаний», и мажоритарным акционером стал сам князь Ренье. Монако, впрочем, долго оставалось под сомнением у мирового бизнеса. Безналоговый рай несколько тускнел на фоне мутных сведений о механизмах отмывания денег, которыми пользуется государство. Ренье не оправдывался. Он занимался строительством, продолжая укреплять кровлю. Он очень удачно рекламировал свою страну, кажется, ощутив собственное очарование как залог капитала. Именно Ренье использовал общечеловеческую тягу к блеску, как манок. Дело в том, что его жена Грейс Келли была невероятно популярна. Ее популярность стоила огромных денег - в Монако как по волшебству потянулись сперва ее голливудские знакомые, потом знакомые знакомых, а потом и все остальные модные люди. Монте-Карло заблистало, как самое аристократичное место на планете. В итоге к концу XX века в центре страны на один квадратный метр приходилось бриллиантов больше, чем фишек казино.

Вторым капиталом Грейс была ее запредельная красота. Она ведь и правда была чудо как хороша. Уж точно не хуже той певички кабаре, об которую расшибся когда-то прадедушка Луи. Свадебную церемонию транслировали в режиме онлайн. Казалось, что князь ведет под руку диснеевскую героиню. Красота Грейс действовала даже на расстоянии, одухотворяла через экран, что уж говорить о тех, кто знал ее близко. Может, в этом и было дело? Даже в сказках проклятие снимается силой волшебного противодействия. Грейс была так волшебно прекрасна, что не любить ее было невозможно. И даже расчетливый князь Ренье искренне ее полюбил. А против любви оказались бессильны средневековые чары.

В лице Грейс Монако приобрело как бы все разом в одном флаконе - рекламу, пиар, принцессу, мать наследников и незабываемую страницу в истории. Весь мир видел, как князь Ренье, тогда еще совсем молодой, обаятельный в своей стеснительности и ямочках на щеках, ведет к алтарю настоящую, как из сказки, принцессу. Весь мир восхитился. Саму же Грейс трудно обвинить в расчете. Все-таки на момент брака с Ренье это была вполне состоявшаяся звезда, к тому же попавшая в кино не с парковой скамеечки. Грейс Келли была одной из немногих актрис, умевших сказать продюсерам «нет». Она была разборчива в контрактах. Не имела привычки соглашаться на первое же предложение. Ей попросту было куда отступать. У нее за спиной стоял свой собственный клан - папа, мама, прочие родственники могли обеспечить ее на всю жизнь.

Грейс была настоящая американская аристократка, из той породы богатых девочек, что умеют носить перчатки в любую погоду, причем надевают их не потому, что знают - надо, а делают это искренне. Аристократизм Грейс не был настоян на семи веках королевского величия, но имел явственный и самодостаточный вкус денег. Грейс родилась в семье богатого промышленника Джека Келли, ирландца, строителя и спортсмена, олимпийского чемпиона по академической гребле. Грейс была третьей из четверых детей Келли.

Ее мать звали Маргарет Майер - немка, она необычайно гордилась чистейшим арийским происхождением и красотой породистой блондинки. Властная, в семье ее звали «Прусской генеральшей», она была фотомоделью и тоже спортсменкой. В семье обожали то, что называлось «физической формой», постоянно декларировали «здоровье - успех». Гуманитарную сторону развития семьи обеспечивал дядя Джордж Келли - известный драматург, лауреат Пулитцеровской премии. Семья жила в роскошном особняке в Филадельфии и вращалась в самом высшем обществе Америки. В подростковом возрасте Грейс даже испытала к семье некий антагонизм, проявив самостоятельность, уехав в Нью-Йорк, чтобы там стать фотомоделью и поступить в академию драматического искусства. Начиная как театральная актриса, она постепенно доигралась и до кино. Со своим будущим мужем Грейс познакомилась во время съемок картины «Поймать вора», действие которого происходило на Французской Ривьере. В целом же кино для нее вовсе не было средством зарабатывания на жизнь. Кино в ее случае было чистой прихотью настоящей американской принцессы. Она хотела кино. И она получила его, став звездой уже к двадцати годам, то есть в самые короткие сроки. Единственным слабым местом будущей принцессы Грейс были... мужчины. Грейс очень любила взрослых, харизматичных, даже староватых дядечек, с которыми ее сводила профессия. Она очень искренне влюблялась в каждого, с кем сталкивалась на съемочной площадке, включая даже старого пряника Кларка Гейбла, совсем уже в те годы слипшегося. И вот тайна личности Грейс: как ей, мужчин любившей не меньше, чем всеми осуждаемая Мэрилин Монро, удалось сохранить столь незапятнанную репутацию? Загадка. Монро - персонаж, на котором негде ставить клейма, Келли - лазоревая богиня. Кстати, поговаривают, что Ренье изначально положил глаз именно на Монро (мужчины, как дети, обожают блестящее), но, к сожалению, Монро не могла иметь детей, а княжеству не по статусу была жена без наследников. А Грейс успешно прошла тест на фертильность.

Это про нее, успевшую сняться всего-то в десятке фильмов, открывший ее некогда Альфред Хичкок сказал, ностальгируя, что «в ней больше секса, чем во всех порнофильмах вместе взятых!» Впервые увидевший Грейс именно в картине Хичкока, князь Ренье сумел оценить эту сексуальность, которую знавшие актрису люди еще называли огнем, скованным льдом.

Ренье очень ценил красоту. В общем, увлекательная была блондинка. Она соблазнилась князем, сама не зная почему, для нее он был моложав. Может, и правда влюбилась. И поначалу все шло совершенно идеально - они гуляли по аллеям, светски тусовались, фотографировались, лав стори во плоти, на них не могли нарадоваться родители. Диснеевская сказка? Но все сказки кончаются свадьбой, Грейс же и Ренье было суждено отыграть современную пьесу на глазах у всех до самого конца.

Грейс не ожидала, что, во-первых, ей придется распроститься с киноиндустрией навсегда, таково было условие Ренье. А во-вторых, ее не все так уж ласково встретят во дворце Монако. Мама Шарлотта вовсе не была такой уж зайкой, как могло показаться после ее отречения от трона. У нее были свои застарелые комплексы, которые она искала на ком бы выместить. Да и князь Ренье в итоге, хоть и далеко не сразу, через десять лет, но показал характер. Идеальный муж повел себя в традициях аристократов, поднимая руку на свою принцессу. Проклятие ли запоздало нагнало Гримальди или просто любовь оказалась не вечна, никто не узнает никогда. Могла ли она такое предвидеть?

Она довольно скоро родила Ренье сперва наследницу Каролину, потом наследника Альбера. И еще через небольшой перерыв третью дочь Стефанию. Всем этим людям сегодня уже за сорок, и они вовсе не стали такими идеальными, как хотела видеть их Грейс. Сама же она создала идеал принцессы в глазах своего народа, но умерла при невыясненных обстоятельствах во время автомобильной аварии. То ли сама сидела за рулем и была не вполне трезва (перед финалом жизни принцесса поддалась этому беспощадному ко всем сословиям пороку), то ли за руль села ее сумасшедшая Стефания, которую она все никак не могла вразумить до самой своей смерти. Стефания в аварии уцелела.

На ее похоронах мальчики пели совершенно ангельскими голосами, а ее муж сделал надпись: «Я не знаю, Господи, зачем ты забрал ее у нас, но спасибо тебе, Боже, что ты нам ее дал». Говорят, в середине жизни этот человек потряс жену не только умением поднимать на нее руку, но и все той же фамильной неразборчивостью в связях. Создавая видимость идеального брака, в середине жизни принц и принцесса не только спали под разными одеялами, отвернувшись к противоположным стенам разных спален, расположенных в противоположных комнатах двух разных дворцов. Они вообще стали жить порознь. Финал в духе любой аристократической истории. Кстати, князь так и не женился после смерти Грейс, а потом и сам умер. Они похоронены в общей могиле, на которой написано «Покой и тишина».

Именно покой и тишина в княжестве повсеместны. И если бы такой ресурс, как покой, можно было бы продавать, страна могла бы импортировать его, нарезая ломтями, такой густой покой стоит в княжестве. Монако, по личному признанию нынешнего князя Альбера II, является страной, в которой можно, ничего не опасаясь, выходить на улицу после полуночи в бриллиантах на голое тело. В Монако не грабят, не воруют, никогда не убивают и даже не насилуют, до того там тихо. Папа и мама сумели навести в стране порядок, близкий к идеальному. По результатам последней переписи, население страны составило 35 тысяч человек, но примерно две трети из них являются иностранцами, то есть гостями и очень процветают, обналичивая в казино Монте-Карло свои лучшие сбережения. Сами же граждане Монако, количеством всего около восьми тысяч человек, тоже ни на что не жалуются. При этом экономика, имидж государства, его культурные связи - все приобрело статус стабильности, которая, как известно, является показателем качества. В Монако стабильно все. Например, у мировой общественности стабильно возникают вопросы, относительно прозрачности банковской сферы, действующей на его территории. Франция даже вводила принудительные санкции для ее прояснения. Или, к примеру, князя не так давно пытались обвинить в коррумпированности при голосовании за Сочи как страну проведения Олимпийских игр. Якобы князь, будучи членом Международного олимпийского комитета, голосовал за Сочи, «нарушая тем самым этический кодекс МОК, поскольку позволил себе принять подарки от Владимира Путина». Так утверждал называющий себя бывшим советником Альбера II по вопросам разведки и безопасности Роберт Эринджер. А в общем, Монако всегда именно в таких делах и уличали, ничего нового, внушающего тревогу, в этом нет - традиция, освященная веками.

Дети Ренье и Грейс тоже повели себя традиционно для Гримальди. Они женились и разводились, раздираемые вполне шекспировскими страстями. Так, первый брак принцессы Каролины с Филиппом Жюно закончился через два года разводом. Со вторым мужем ей повезло больше. Сын богатого миланского предпринимателя Стефано Казираги стал отцом троих ее детей - Андреа, Шарлотты и Пьера. Каролину светские сплетники часто называют «самой приличной» из детей Гримальди.

После смерти князя Ренье трон унаследовал его сын Альбер II. Именно он и правит сегодня Монако, в котором не утихают разговоры о том, когда же князь осчастливит страну наследником. У Альбера нет законных детей. Перед самым вступлением на престол ему пришлось признать, что у него есть незаконнорожденный сын от чернокожей стюардессы его частного самолета. Его еле уговорили жениться, конечно, не на стюардессе. И если ребенка в скором времени не окажется, судьба трона Гримальди опять повиснет в воздухе. Кто унаследует трон? Дети сумасбродной Стефании, путешествующей по Европе с бродячим цирком, родившей третьего ребенка от кого-то, не пожелавшего представиться? Она же «совсем тронутая», эта Стефания - певица, модельер, парфюмер, манекенщица, кто еще? Говоря о себе: «Лучше потом раскаиваться, чем сожалеть о том, чего не сделал», она впервые вышла замуж, пользуясь тем, что папа по состоянию здоровья лежал в больнице. Она выбрала себе в спутники жизни своего телохранителя Даниэля Дюкруэ, еще до брака родив ему двоих детей. Но развелась. Не прожив с ним и года. Фотографии, на которых папарацци запечатлели весьма пикантные сцены с Даниэлем и одной там девушкой в бассейне, обошли всю мировую прессу. Папа как раз к тому моменту выписался из больницы и настоял на разводе. Потом Стефания полюбила дрессировщика слонов Франко Кние, познакомившись с ним в шапито, куда водила детей поразвлечься. Дрессировщик оказался женат, и его жена была резко против Стефании. СМИ тогда подробно расписывали историю о том, как Стефания купила автоприцеп, назвала его «Дворец» и с детьми отправилась за своим дрессировщиком в Швейцарию. Говорят, Стефания даже стирала ему носки и мыла посуду. Потом принцесса запала еще на одного артиста цирка, а потом влюбилась в метрдотеля, словом, для принцессы она вела себя не просто скандально, а как-то даже аморально, что ли.

Вся страна замирает в ожидании, хоть и сплетничает напропалую, начиная светскую беседу вовсе не с погоды, а с перспектив престолонаследования. А говорят вот о чем. Принц Альбер наконец женился два года назад на спортсменке Шарлин Линетт Уиттсток. Таблоиды твердят, что нынешняя княгиня Монако вышла замуж за Альбера II именно с условием рождения законного наследника. Однако до сих пор этого не произошло. Зато уже принесла внука подруга старшего сына принцессы Каролины, с которой они уже лет семь встречаются. 29-летняя Татьяна - внучка одного из влиятельнейших в Колумбии родовых аристократов Хулио Марио Санто-Доминго, чье состояние оценивается более чем в пять миллиардов долларов. На сегодня Андреа Казираги является вторым в очереди за короной княжества Монако. Он вполне может претендовать на престол после свой матери, принцессы Каролины.

И последняя подробность, без которой экскурс в историю княжеского дома Гримальди будет неполным. В Монако так высоко ценят покой и честь правящей династии - единственное, что там ставится даже выше приватности своих гостей. Ради покоя Гримальди Монако буквально пронизано прослушивающими устройствами, поэтому произносить нехорошие слова в адрес правящей династии там ни в коем случае нельзя нигде, даже в спальне или в лифте - Гримальди все слышат. Они могут расстроиться.

Журнал «STORY»

ertata

Тэги: биографии, богатстве, гримальди, династия, европейские, европы, европы., заграница., звезданутых, интересное, интересное., история, история., короли, люди, монако, монархи, непознанное., принцессы, роскоши., рубежом, судьбы

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ...