77Я6 «Воронеж» — российская стационарная надгоризонтная радиолокационная станция высокой заводской готовности (РЛС ВЗГ). Станции этого типа способны обнаруживать баллистические, космические и аэродинамические объекты, в том числе баллистические и крылатые ракеты.… Continue reading "Радиолокационная станция «Воронеж»"

Традционно на МАКСах выставляется техника ПВО. Посмотрим, что на этот раз было представлено промышленностью на МАКС-2015 Основные игроки н...

[[ This is a content summary only. Visit my website for full links, other content, and more! ]]

Недавно замкомандующего войсками ВКО по ПВО генерал-майор К. Макаров сделал ряд интересных заявлений по теме так называемой концепции «быстрого глобального удара» (БГУ), принятой в США. По его мнению, она представляет достаточно большую опасность для России. В первую очередь речь идёт о гиперзвуковы...

Министр обороны Сергей Шойгу заявил в четверг на селекторном совещании о создании Единой космической системы (ЕКС), которая должна стать одним из ключевых средств ядерного сдерживания. В военном ведомстве не скрывают, что новая система — это наш ответ американской ПРО. Называется новая станция РЛС «Воронеж-ДМ».

Обсуждение ЕКС стало одним из ключевых моментов совещания. По словам Шойгу, с ее помощью российские военные смогут «обнаруживать пуски различных видов баллистических ракет, в том числе старты опытных образцов из акваторий Мирового океана и с территорий стран, проводящих испытания».


В состав системы, по словам министра, будут входить «космические аппараты нового поколения», а также модернизированные командные пункты. Точного количества современных станций слежения, которые будут поставлены на дежурство, военные не назвали, однако отметили, что их будет столько, сколько необходимо для безопасности страны.

Современные станции приходят на смену построенным еще в советское время радиолокационным объектам типа РЛС «Габала» в Азербайджане. Отказаться от ее использования пришлось еще в 2012 году, так как Россию не удовлетворили условия азербайджанских властей.

Элементы системы уже развернуты в Калининграде, Армавире и Иркутске. Кроме того, будет модернизирована станция в Севастополе. На боевом дежурстве уже находятся десять подобных станций, которые один из российских военных назвал «глазами нашей страны».

Новая станция РЛС «Воронеж-ДМ» может просматривать всю Европу и Атлантический океан и держать в поле видимости до 500 объектов. Стоимость создания такой станции — около 1,5 млрд руб.

Военные отмечают, что именно станцией этого типа был недавно зафиксирован запуск израильской баллистической ракеты системы противоракетной обороны. Этот пуск осуществлен в рамках сотрудничества между агентством по противоракетной обороне США и министерством обороны Израиля.

Новые космические системы в трех российских комплексах встали на боевое дежурство совместно с комплексами С-400, которые прикрывают объект от уничтожения противником.

Слаженной работы можно добиться, когда комплекс «связан в единое целое», а главным звеном «является не то, что стреляет, а система управления», объясняет заместитель Института США и Канады, специалист в области противоракетной обороны генерал-майор в отставке Павел Золотарев.

Он отмечает, что аналогичным образом строят свою систему противоракетной обороны и США.

В Минобороны не скрывают, что внимание к Единой космической системе по обнаружению пусков ядерных ракет связано с созданием США совместной с Европой системы противоракетной обороны. Военные считают систему «асимметричным ответом» на действия американской стороны.

В свою очередь в США постоянно подчеркивают, что создаваемая система не направлена против России, а будет перехватывать ракеты, которые могут быть выпущены с территории Ирана или Северной Кореи: «Система ПРО, которую создают США совместно с Европой, не угрожает России и не может физически уничтожать российские стратегические ракеты. Я думаю, что Россия и США, учитывая потенциал возможной работы, должны думать о создании совместной системы ПРО, и жаль, что этого не случилось», — такое мнение в интервью «Газете.Ru» высказал экс-командующий стратегическими ядерными силами США генерал Юджин Хабигер.

Ранее российская сторона сама высказывала идею о создании совместной ПРО с Америкой и НАТО, а президент России Владимир Путин всерьез в 2007 году предлагал Белому дому совместно использовать РЛС в Азербайджане, но те времена давно прошли.

Сегодня и российская, и американская сторона активно наращивает ядерный потенциал.

Вице-премьер Дмитрий Рогозин недавно заявил, что российский ядерный комплекс к 2020 году планируется обновить не на 70, а на 100%. Однако не все специалисты верят, что это достижимо, а проверить в силу секретности будет трудно.

Впрочем, уже сейчас многим трудно поверить в то, что двадцать лет назад тогдашний министр обороны США Уильям Перри на полном серьезе приглашал Россию сотрудничать в обмене технологий в области баллистических ракет, вспоминает экс-глава стратегического командования США генерал Хабигер: «Но россияне тогда сразу же отвергли такую возможность. Я не знаю, было ли это частью сознания времен «холодной войны», которое продолжает разрушать возможность для доверия», — говорит генерал. Но и эти времена тоже прошли.

Газета.RU

ertata

О философии разработки систем РЭБ

Заместитель генерального директора по НИОКР техники РЭБ Концерна «Радиоэлектронные технологии» (КРЭТ) Юрий Маевский дал интервью о российских системах РЭБ, философии их разработки и совершенствования корреспонденту «Ленты.ру».

– Насколько хорошо мы представляем себе возможности современных западных РЛС и систем наведения?

– Мы работаем на опережение. Мы обязаны прогнозировать развитие систем «с той стороны», строить на этом всю свою работу. Действуя по программе 2025 года, мы должны знать, каким противник может оказаться в 2030-м. Есть различные методы прогнозирования, и, разрабатывая свои перспективные системы, мы моделируем в качестве противника именно возможности условного 2030 года. Конечно, сохраняется какая-то неопределенность, и мы закладываем в наши комплексы избыток возможностей, способных эту неопределенность парировать.


Возможности проверяются практикой. Мы создаем системы, проверяем их, отрабатываем, учитываем ошибки, создаем заново и т.д. И эксплуатация для нас очень важна как на территории России, так и за рубежом, там, куда мы поставляем свое оборудование, потому что очень сильно различаются условия: и географические, и вероятный противник.

Это единственная надежная гарантия, мы постоянно проверяем на практике, как все работает.

– Какие параметры сегодня ключевые для РЭБ?

– Мы перешли к цифровым способам обработки и формирования сигналов. Благодаря миниатюризации можно делать системы, перекрывающие весь рабочий диапазон в системах связи и радиолокации – раньше приходилось изготавливать специализированные системы на каждый диапазон.

Кроме того, возникло понятие неэнергетической помехи. Современные средства обнаружения и обработки позволяют получать точную копию сигналов. И мы можем формировать свой аналогичный сигнал, поменяв те параметры, которые нам нужны, например в его структуре. Теперь вовсе необязательно применять силовое подавление, закрывать помехами весь экран. Иногда проще получить сигнал, разобрать его, изменить кое-что и вернуть назад.

– Какова роль систем РЭБ в условиях все большей «дигитализации» управления боем?

– Каждая система управления – это определенный набор связей. Наша задача, задача РЭБ – найти эти связи, какие-то оборвать, в какие-то, не обрывая, подсунуть искаженную информацию. Образно это можно сравнить с подбрасыванием монетки в кассу бухгалтеру, которому придется всю ночь пересчитывать, чтобы разобраться, в чем дело.

Хотя проблема есть. Как выявить наиболее важные цели, чтобы не тратить лишние ресурсы? Я получаю поток сигналов между разными объектами, и надо из этих объектов выбрать те, что для меня наиболее важны – не важно, идет ли речь об обнаружении, управлении, связи и т.д. Наши методы это позволяют, и, пока «с той стороны» улучшают средства управления, мы совершенствуем средства радиоэлектронной борьбы.

– Насколько средства РЭБ позволяют компенсировать отставание в развитии систем управления и связи или, например, в огневой мощи?

– Эффективность управления мы рассматриваем через конфликт двух систем. Задача каждой стороны – уничтожение противостоящей группировки, сила которой во многом определяется системой управления. Мы должны сосредоточиться на тех средствах, которые позволят нам быстрее обнаружить и распознать цель, быстрее навестись и быстрее ее уничтожить.

И если у противника, допустим, хорошая система разведки, обладающая высокой дальностью, то наша задача – снизить эту дальность до такой степени, чтобы успеть первыми. Если у противника лучше система доведения информации, то мы должны воздействовать на нее так, чтобы он опоздал, а мы опять были бы первыми. РЭБ позволяет решать такие задачи.

Мы добились хороших результатов и по количеству одновременных направлений воздействия, и по уровню алгоритмов. Иначе нельзя. Мы вынуждены учиться противодействовать развитым системам управления и связи, создавать средства, способные компенсировать успехи оппонентов. Сама судьба заставляет нас делать комплексы соответствующего уровня.

Уверен, что в концептуальном проектировании, в концепциях и идеях мы впереди, по реализации – где как, но в ряде комплексов, и по авиационной, и по сухопутной тематике, занимаем достаточно высокие места. Это подтверждается в том числе и зарубежной эксплуатацией. Заказчики нередко применяют наши системы против объектов, о которых мы ничего не знали, и результаты очень хорошие.

– Как организован процесс разработки комплексов РЭБ?

– Это непрерывный процесс, с постоянным обменом информацией – от академии наук до прикладных структур по разным направлениям. Основа всего – прогнозирование и испытания. Остановить процесс невозможно. Крайне важна обратная связь с Минобороны: мы даем техническую основу, гарантируя, что она не хуже, чем у противника, но комплекс эксплуатируют конкретные люди, и мы должны понимать, насколько они с этим справляются. Нередко боевые офицеры предъявляют такое требование: правильному комплексу нужна всего одна кнопка – включить/выключить. Ну, мы и это пытаемся сделать. Наконец, часто опыт эксплуатации позволяет расширить границы возможностей, заложенные при проектировании.

Если говорить об оппонентах, то, конечно, это не только США. Великобритания, Франция, Италия, Израиль… У каждого есть свои сильные стороны. Израиль, например, разрабатывает отличные средства подавления головок самонаведения различных типов – радиолокационных, инфракрасных, комбинированных…

США создают комплексы групповой защиты, подавляя средства дальнего радиолокационного обнаружения противника. Рынок достаточно развитый, конкурентный, но у нас есть свои преимущества. Мы сумели создать интегрированную структуру – КРЭТ, центр компетенций в разработке средств РЭБ, объединяющий предприятия на всех уровнях. У нас отличные производители деталей и узлов, прекрасные конструкторы.

Очень важным шагом для нас было приобретение «Авиаприбор-холдинга», крупнейшего производителя авиационного БРЭО. Это позволило нам сильно повысить уровень наших модульных систем: авиаприборостроители активно применяют данные технологии в своей работе, мы – в своей. Объединение с «Авиаприбором» сильно облегчило нам работу, в том числе по комплектующим – в конечном счете мы используем во многом близкие наборы деталей, просто по-разному скомпонованные для разных задач.

– Что можно сказать о системе РЭБ «Хибины», которая устанавливается, в частности, на Су-34, а также о системах РЭБ комплекса Т-50?

– «Хибины» – это серийный комплекс, предназначенный для групповой защиты самолетов от ЗРК. Но он продолжает совершенствоваться, в том числе за счет миниатюризации. Оставаясь в тех же габаритах, при той же массе и параметрах энергопотребления, комплекс может получить куда больше возможностей.

Другой аспект: переходя на электронику нового поколения, мы уменьшаем массу и габариты, облегчая самолет. Надо понимать, что РЭБ существует не сама по себе. Если перспективный самолет отличается пониженной заметностью, то можно применять комплекс со сниженным энергопотенциалом, что открывает широкие перспективы для дальнейшего совершенствования. Это касается и Т-50. Новое поколение твердотельной электроники, уменьшение массы, габаритов, более компактное размещение на самолете… Хотя общих решений не так много, для каждого конкретного типа самолетов разрабатывается что-то свое, в зависимости от ограничений по массе и габаритам, тепловому режиму. Взять комплекс с одного типа самолета и поставить на другой не получится. Задача решается каждый раз заново.

Ростех

ertata