Вы не верьте! Как я, просто не верьте. Завистники и моралисты прочат нам в праотцы самого Герострата ...
Вы не верьте! Как я, просто не верьте. Завистники и моралисты прочат нам в праотцы самого Герострата, но, я уверен, это не может быть правдой. Слава
Это была осень и этой осенью пели ветра. И среди несчетного роя голосов выделялся один, который пел ...
Одна из лучших экранизаций произведений Чехова («Безотцовщина», «В усадьбе», «Учитель словесности», ...
Одна из лучших экранизаций произведений Чехова («Безотцовщина», «В усадьбе», «Учитель словесности», «Три года», «Моя жизнь), снятая Никитой Михалковым. Великолепный актерский состав!
Производство:
СССР. Мосфильм. 1977 г. Режиссер:
Михалков Никита Сценаристы:
Адабашьян Александр, Михалков Никита Композитор:
Артемьев Эдуард В главных ролях:
Александр Калягин, Елена Соловей, Евгения Глушенко, Антонина Шуранова, Юрий Богатырёв, Олег Табаков, Николай Пастухов, Павел Кадочников, Никита Михалков, Анатолий Ромашин, Наталья Назарова, Ксения Минина, Сергей Никоненко По мотивам произведений А. П. Чехова. Герои фильма-драмы осознают, насколько никчемна и бесцельна их жизнь, как непохожа она на ту, о которой они мечтали в юности. Они мучительно переживают свою несостоятельность, но изменить что-либо не в силах...
Награды
1977 год - МКФ в Картахене (Спец. приз жюри - Александр Калягин)
1977 год - МКФ в Сан-Себастьяне (Приз "Большая золотая раковина" - Никита Михалков)
1978 год - МКФ авторского кино в Белграде (Гран-при Союза художников кино и телевидения Югославии - Никита Михалков)
1978 год - МКФ в Чикаго (Премия "Золотой Хьюго" - Никита Михалков)
1978 год - Премия "Давид" Донателло" (Никита Михалков)
Сначала кажется, что этот фильм настолько своеобразен, сложен и прихотлив, что потребует от зрителей определенных усилий. Во всяком случае, он не для тех, кто хочет только развлечься. Он требует со размышления. Работа эта не всегда легкая, но всегда интересная. И кто, собственно, сказал, что искусство, даже из зрительного зала, должно быть легкой работой? Поставленный по ранним произведениям Чехова режиссером Никитой Михалковым по сценарию, написанному им совместно с Александром Адабашьяном, он вводит зрителя в щемяще грустный, нелепый, смешной и трагический мир, в быт когда-то роскошной, а сейчас явно дряхлеющей дворянской усадьбы, где произносят возвышенные речи, философствуют, страдают, скучно развлекаются и ничего не делают.
...Здесь клумбы давно заросли травой, лакеи распущенны и грубят, на всем — печать запустения. Но это никого не тревожит. Хозяйка имения, Анна Петровна Войницева, живет в долг и кокетничает с кредиторами. Трилецкий танцует под зонтиком, разглядывает мир в подзорную трубу, путает Сергея Войницева идиотской усатой маской и скучно препирается с Анной Петровной из-за проигранной десятки. На веранде в кресле спит старик. Иногда он просыпается и уверяет всех, что «бодрствует». Дочери мучительно неловко за отца, все это понимают и делают вид, что ничего не видят. А в коридоре стоит огромный буфет — дорогой, «многоуважаемый»,— но к нему не обращаются с трогательными словами, а регулярно наведываются, чтобы приложиться к рюмке. Вечереет, все ждут обещанного Войницевой сюрприза. Приедет еще один гость, помещик Щербук, и начнет безобразно орать, призывая бороться с нашествием «чумазых», а потом изобразит брачный крик марала на лесной поляне. Смешно? И страшно. Играют в фанты, гадают, придумывают глупейшие задания: объехать вокруг дома на свинье, для чего пошлют лакея в ночь в деревню за животным, а подавать ужин будет некому.
Фильм пронизан какой-то странной иронией, иронией отчаяния, чуть подкрашенной горечью и цинизмом, помогающим жить над пустотой. Во всем этом калейдоскопе невеселого веселья долгожданный сюрприз выглядит как некая концентрация абсурда этой бессмысленной жизни: на площадке у дома стоит одинокое пианино и играет само собой, без помощи человека...
А потом Платонов с обезоруживающей искренностью расскажет сказку о любви и предательстве, о том, как некий студент все ждал свою возлюбленную, а она не возвращалась... И девочка из сказки — Софья, теперь жена Войницева — захочет воскресить прошлое, уехать с Платоновым и начать новую, чистую жизнь...
Все в этом фильме разрешается неожиданно и парадоксально: Платонов, в отчаянии от собственного ничтожества, пытаясь покончить жизнь самоубийством, прыгает в реву — ои думает, там глубоко, он всерьез хочет умереть — а воды по щиколотку... Сосед Войницевых, помещик Глагольев, намерен избить Платонова — тот отнял у него надежду на любовь Анны Петровны,— но драка как-то сама собой рассасывается. И, напевая что-то вроде «сердце красавиц склонно к измене», пританцовывая, Платонов удаляется, а Глагольев с рогатиной в руке беспомощно и растерянно смотрит ему вслед... Собирается навсегда покинуть Войницеву обманутый муж, Сергей Павлович, требует подать лошадей, тащит баулы, ищет шляпу, все суетятся, бегают,— а потом коляска без лошадей будет стоять всеми забытая у сарая... Этот кадр — почти ожидаемая точка или многоточие в сбивчивой лексике повести о бессмыслице и отчаянии. Стилистика ленты тревожна, абсурдность суетливо-бездеятельной жизни во многом определяет ре интонацию. В ней горечь неожиданных надрывных исповедей, печаль и безнадежная надежда на спасительную силу любви. Так постепенно, к финалу открывается цель фильма: исследование бессилия души, неспособности к реальному действию чеховских персонажей. В характерах Платонова, Треленкого и других Чехов разглядел черты тех опустошенных и мучающихся своей пустотой героев, которых спустя десятилетия будут серьезно анализировать западная литература и кинематограф. Чеховский Платонов, как его сыграл артист А. Калягин, — в известной мере предтеча нынешнего «антигероя».
По сути, атмосфере, настроению своему — это чеховский фильм, но Чехов здесь трезвый, грустный, неутешительный, не ранний Антоша Чехонте, но Чехов времен «Трех сестер» и «Вишневого сада». Такого Чехова в нашем кино еще не было.
...Когда будете смотреть этот фильм, доверьтесь ему. Не сопротивляйтесь его свободному, непривычному, прихотливому течению. Он сам все поставит на свои места, отметет второстепенное и уверенно приведет к своему щемяще-грустному, трагикомическому, парадоксальному финалу.
Кинокритик Наталья Зеленко
"Спутник кинозрителя", сентябрь 1977 год 
ertata
«Мне давно следовало прислушаться к совету доктора Ривз и взяться ...
… Я ехал не быстро. Мохнатые сопки вокруг едва угадывались в свете звёзд. За очередным поворотом ...
