Мы "любим" свою страну, соотечественников и наши достижения... Но странной ...
+ развернуть текст   сохранённая копия

15 августа знаменитому композитору исполнилось бы 80 лет

Одним из главных увлечений в жизни Таривердиева были водные лыжи. В книге он рассказывает, что единственным его знакомым, которого он так и не научил на них кататься, был Эльдар Рязанов.



«Король-олень», «Семнадцать мгновений весны», «Ирония судьбы, или С легким паром» - музыкальные темы и песни из этих фильмов знает вся страна. Их автор, Микаэл Леонович Таривердиев, в середине 90-х взялся за мемуары. Но закончить не успел - 25 июля 1996 года его не стало. Завершила и подготовила к печати книгу его вдова Вера Таривердиева. «Комсомолка» публикует отрывки из воспоминаний «Я просто живу», которые выходят в издательстве «ЭКСМО».



О «СЕМНАДЦАТИ МГНОВЕНИЯХ ВЕСНЫ»



...Штирлиц - герой собирательный, такие люди существовали, их было трое, тех, кто работал в высших эшелонах немецкой власти. Двое были раскрыты и погибли, один остался жив. Так что же должен чувствовать этот человек? Ну, конечно, меру ответственности, чувство долга. Но что главное? Мне казалось, что он должен чувствовать тоску по дому. А что такое тоска по дому? Это тоска по людям, по жене. Это очень романтично, но что-то не то. А может быть, все-таки тоска по небу, по своему небу?..









Мы долго говорили на эту тему с Лиозновой. И она тогда к этому небу - это была моя идея - добавила журавлей, для которых нет границ, даже несмотря на войну. Вот так написать о ностальгии. И если я это сделаю, то решение картины есть. Ничего другого не надо - остальное сыграют актеры.



На песни (из «Семнадцати мгновений весны». - Ред.) пробовались многие певцы. Муслим Магомаев даже записал их. Но когда стали ставить в картину, не понравилось. И мы стали переписывать их заново, уже с Иосифом Кобзоном. Он приезжал ко мне каждый день в течение месяца к десяти утра, и я с ним занимался, делал песни. Спел он их блестяще. И в отличие от многих других, с кем мне приходилось работать над голосом, над интерпретацией, Иосиф не забыл уроков. Он не только в течение многих лет исполнял эти песни на том же замечательном уровне, на каком они были записаны, но и тот Кобзон, манеру которого знают миллионы людей, во многом проявился тогда, на этой работе. Он настоящий профессионал. А Магомаев обиделся на меня тогда страшно.















Кстати, отношения с Лиозновой в конце концов тоже были испорчены. Случилось так, что, когда работали над фильмом, я подружился с Юликом Семеновым. Уже на самом последнем этапе работы Лиознова решила вставить себя в титры в качестве сценариста. Я в этом ничего особенного не видел, тем более что какие-то сцены переделывались, и переделывались основательно, как всегда бывает в кино. Но Семенов встал на дыбы. Не из-за денег. Просто из принципа. И вот они обратились ко мне как к третейскому судье, я был приятелем обоих. И я сказал Лиозновой: «Таня, ты не права». Она пришла в дикую ярость. Отношения наши были испорчены на много лет. Но Семенов не дал поставить ее фамилию рядом со своей.



О РЯЗАНОВЕ И «ИРОНИИ СУДЬБЫ»

С Эльдаром Рязановым я познакомился в Пицунде. Столовая в Доме творчества в Пицунде была устроена, как все заведения такого рода. И стоял там «овощной стол», на который ставили здоровенные миски со всякой свеклой, морковкой и прочей зеленью. Эльдар исправно подходил к этому столу и наполнял свою тарелку. Через несколько дней ему это надоело. И проблему он решил просто: подставил стул к этому столу и устроился со своей тарелочкой поближе к миске. Ясное дело, что нашлись люди, у которых это вызвало негодование: «За путевку все платят одинаково, а едят по-разному». Для большинства же это стало темой для подначек, на которые Эльдар реагировал весело и очень изящно. Он стал уверять, что так он худеет, сидя на овощной диете. Хотя обед он свой съедал все равно.



Кстати, уже в Москве Эльдар лежал то ли в Институте питания, то ли где-то еще действительно с целью похудения.









Звонит он мне как-то и говорит:



- Мика! Можешь ко мне завтра приехать?



- Могу, - отвечаю я.



- Привези мне тогда батон колбасы и батон хлеба.



- Эльдар! Ты же худеешь!



- А у нас завтра выходной.



Вот так он худел.









Эльдар - человек экстравертный, и вокруг него всегда собирается масса народу, он рассказывает разные истории, байки. И вот иду я однажды к столовой. А на приступочке сидит Эльдар и напевает песенку: «На Тихорецкую состав отправится, вагончик тронется, перрон останется». И говорит, что песенка эта народная, автора у нее нет. И она войдет в его новый фильм «Ирония судьбы».



- Что это за разговоры! - возмутился я. - Это песня не народная, и у нее есть автор. Эта песня моя.



Тогда Эльдар мне сказал:



- Я хочу тебе дать почитать сценарий фильма. У меня есть такая идея. Мне нужно, чтобы в фильме было шесть-семь шлягеров, песен, которые сразу запомнят все, которые будут петь. А так как ни один нормальный композитор не может написать шесть шлягеров, я хочу, чтобы их написали разные композиторы. Вот Андрея Петрова нет (а он действительно тогда работал на совместной советско-американской картине «Синяя птица»), одну напишешь ты, другую Ян Френкель, еще кого-нибудь позовем.



Честно говоря, я был смущен:



- Эльдар, я плохо себе это представляю.



- Ну я пришлю тебе сценарий.



И прислал. В этот сценарий уже были частично вставлены стихи. В частности, Цветаева, Евтушенко - «Со мною вот что происходит». Думаю, дай я попробую. Стал рыться в стихах, взял сборники Цветаевой и Ахмадулиной и написал двенадцать песен. Предложил показать их группе. Они послушали, выбрали шесть из них - остальные были действительно хуже. И разговор о других композиторах отпал.





О ПУГАЧЕВОЙ И ПОП-МУЗЫКЕ



Когда только начались съемки «Иронии судьбы», мы стали искать певицу. Я пробовал очень многих. Была такая прелестная певица Валя Пономарева - она пробовалась, кто-то еще. Это было хорошо, но все же не подходило. Тогда я попросил Раису Александровну Лукину, замечательного музыкального редактора, найти Пугачеву...



Начали мы с ней работать. Работали много, около месяца. Хотя, казалось бы, поет всего четыре романса. Вообще, конечно, ей трудно с нами было. Эльдар требует от нее одного, я - другого. Совсем замучили ее. На каждую песню было сделано по тридцать дублей. За целый день писали по одному романсу. В итоге она записалась замечательно. <...>









Когда фильм вышел, прошло буквально несколько месяцев, нас пригласили на телевидение, где Пугачева должна была спеть романс из фильма не под фонограмму, а вживую. Я должен был ей аккомпанировать. И вдруг она стала петь совершенно по-другому. Она пела жестко, очень жестко - «Мне НРАВИТСЯ, что вы больны не мной». Я не мог заставить ее спеть, как три месяца назад, в фильме. Я уговаривал: «Алла, тебе же не нравится, что «вы больны не мной», у Цветаевой именно этот смысл. А ты сейчас поешь, что тебе нравится... Она-то хочет, чтобы были больны ею, а говорит другое - и возникает глубина». Я был раздражен и поэтому не прав. Мы с ней поссорились. Потом Пугачева совсем ушла в поп-культуру, хотя, мне кажется, могла бы стать звездой другого плана, типа Барбры Стрейзанд. Но она выбрала свой путь. Я понимаю, что она даже выиграла от этого. Вот только мне это уже было совершенно неинтересно. Жаль, конечно, что в итоге мы поссорились. Через год или два, на каком-то фестивале в Сочи, она подошла ко мне и сказала: «Микаэл Леонович, мне НРАВИТСЯ, что вы больны не мной». Повернулась и ушла. По-моему, больше я ее никогда и не видел. Но когда показывают «Иронию судьбы» и я слышу ее пение, то вспоминаю, как это было очаровательно. Какая в ней была тонкость, нежность и ранимость. И как жаль, что все это ушло. Или спряталось, что не имеет значения. Однако народу-то нравится!