Минувшей ночью Локас страшно ругался во сне – то ли на жену, то ли на матушку, которой давно нет в живых, то ли на южного человека, которому женщины ни с того ни с сего (могли бы и спросить...) поручили ремонт в гостиной. Мало того, что этот человек все вокруг засрал до неприличия, нанес со двора на своих рубчатых подошвах слой грязи, но еще и пустил в квартиру приблудного рыжего кота, который теперь шмыгал под ногами. Давно Локас так не орал… тем более что котов он с детства не любил, особенно рыжих.
Проснувшись, Локас не без удивления вспомнил этот сон и подумал, что по жизни он давно уже ни с кем не ругается, не гневается - теперь его почти невозможно вывести из себя. Нет, не то, чтобы там какое-нибудь сознательное смирение на него нашло – просто убыл тестостерон, а с ним и агрессия.
Но память о тестостероне осталась. Во сне.
Теперь тестостерон нам только снится).

Вчера журнал «Звезда» наградил меня дипломом за лучшую публикацию года. Об этих мемуарах я уже писал в ФБ ( пост от 1 сент. 2016). В предисловии к журнальной публикации мемуаров я писал, что надеюсь найти наследников. Они нашлись! Из Москвы мне с благодарностью написал внук Б. Мейснера, еще жив и сын, которому восемьдесят. Мемуары эти – об ужасах сталинщины, о тюрьмах и пытках, которым следователи подвергли автора мемуаров, дабы выбить нужные им показания. А единственной уликой против Бруно Ивановича Мейснера (1906-1983), петербуржца, на момент ареста - инженера отдела главного механика знаменитого Уралвагонзавода, была его немецкая фамилия. Ибо сам он был из так называемых русских немцев, сыном известного народовольца Ивана Ивановича Мейснера, приговоренного в царские времена к 18 годам каторги...
В общем, хотите читать – читайте на сайте Звезды.
Пытаясь осознать причину перерождения социализма в строй насилия и тоталитаризма, автор цитирует Маркса: «Цель, для которой требуются неправые средства, не есть правая цель». Джавахарлал Неру – отец независимой от Британии Индии – выразился еще точнее: «Никогда не забывать о значении применяемых средств, даже если преследуемая цель была справедлива, ибо средства управляют целью и меняют ее».
«Вот так и получилось при сталинском полицейском социализме: средства изменили цель!», - пишет автор. И последняя фраза его мемуаров: «Написал я о прошлом в память всех невинно погибших в сталинских застенках от пули и плетки, в память безымянных жертв, которых никогда никому не счесть». ( Звезда, №№8-9, 2016)
Для меня же лично остается вопрос: а можно ли построить социализм правыми средствами?

А вот мой пост от 1 сентября 2016 г.
Уйдя в 1984 году с должности главного редактора киностудии «Леннаучфильм», я решил, как давно уже мечтал, больше нигде не служить и зарабатывать на жизнь исключительно литературным трудом, благо был уже членом двух творческих союзов – журналистов и писателей. Про жизнь в СССР не могу сказать ничего хорошего (к тому же меня дважды изгоняли из органов печати за «идеологические просчеты», и до 1987 года я был невыездным) – одно было хорошо: за печатное слово адекватно платили. Ну, а если хотелось правды, то для нее был эзопов язык.
Заработки были разные, в том числе всякие, там, рецензии, редактуры, литературные обработки. В самый разгар «перестройки», когда Горбачев допустил «плюрализм мнений», мне позвонил мой давний приятель и коллега Володя Лепетюхин, заведовавший тогда реакцией в Лениздате, из которого меня и турнули в свое время, и предложил сделать литературную обработку одной рукописи на ставшую трендом «лагерную тему». Я прочел, ахнул и согласился. Материал был уникальный, а обработка была не лишней – но отнюдь не смысловая, а исключительно стилистическая: иногда, скажем, достаточно просто переставить местами слова, чтобы предложение заиграло. Я взялся за дело. Тем временем Лепетюхин ушел из Лениздата, организовав свое собственное издательство «Час пик», а я вернулся в ту же самую свою редакцию, поскольку выдохся на литературной поденщине.
Лагерная тема продержалась в издательском тренде года два, не больше, и когда книга Бруно Мейснера «Я не шпион» была уже набрана, сверстана и художественно оформлена, ее выбросили из плана. А может, она просто рассердила кого-нибудь там, наверху, хотя, вроде бы, цензуры в 1991 уже не было…
Уходя из Лениздата, я взял оригинал-макет книги с собой… Когда появился Интернет, я все мечтал, что оцифрую книгу и выложу ее на каком-нибудь достойном сайте, типа «Мемориала». Но получилось проще – мой любимый журнал «Звезда» прочел, тоже ахнул и сказал – публикуем, ты и будешь публикатором.
Все, теперь я могу выдохнуть. Все эти годы я чувствовал себя в долгу перед автором.

Вчера вечером под падающими хлопьями мокрого снега Локас вышел из магазина «Семь я», где тоже не нашлось его любимого ацидобифилина, и был остановлен вопросом:
- Простите, можно вас спросить?
Перед Локасом стоял, поеживаясь от ветра, мелкий мужичонка лет сорока, в вязаной шапке.
- Можно, - сказал Локас.
- Вы мне не можете дать два рубля?
- Могу, - сказал Локас, который перед вечерней прогулкой специально высыпал в карман из кошелька мелочь и взял с собой всего лишь сотню рублей – так спокойней…
- А можно еще один вопрос? – сказал мужичонка.
- Можно, - сказал Локас, которому отсутствие ацидобифилина ничуть не испортило хорошего вечернего настроя.
- А пять рублей можете дать?
- Могу, - сказал Локас, полез в карман, нащупал самую крупную монету и протянул мужичонке. Это и были пять рублей.
- Спасибо, - сказал мужичонка.
- Пожалуйста, - сказал Локас и пошел дальше навстречу снежным хлопьям.
- Спасибо, вы настоящий человек, - крикнул ему вслед мужичонка. - Как вас зовут?
- Локас, - ответил Локас.
- А отчество?
- Неважно, - ответил Локас.
Только потом он сообразил, что отчество, конечно, очень важно. Может, даже важнее имени. Но не для этого случая.

Умеренно аполитичный Локас, кажется, не удержался и решил тоже добавить свои две копейки по поводу прихода к президентству Дональда Трампа. Да, Локас тоже отметил издержки стиля новоизбранного – диктаторские жесты а-ля 30-е гг. прошлого века, популистскую риторику, трудноисполнимые обещания.
Но вот что Локасу импонировало - ведь Трамп по сути обрушился с критикой на весь государственно-чиновничий аппарат США и, как посмел? - на само ЦРУ. Он во всеуслышание заявил, что этим ребятам плевать на народ, что они занимаются только своими собственными делами и интересами, что они государство в государстве. (Про аналогии в другой раз)))
Не случайно именно правящая элита накануне инаугурации президента дошла до того, что публиковала возможные сценарии убийства Трампа. Это как? Это что?
А таинственные смерти сторонников Трампа, тех, кто готов был разоблачать махинации Демпартии во время предвыборной кампании, начиная с убийства (пардон, внезапной смерти) известного немецкого журналиста, рассказавшего, как ЦРУ заказывало музыку немецким СМИ.
Так уж повелось - любая модель мироустройства, да хоть тот же социализм, или либерализм (Европа без границ) довольно быстро окукливается, то есть бюрократизируется, становится паразитом и начинает жить по своим собственным законом самосохранения - вопреки живой жизни.
И тогда (не всегда) приходит человек, который говорит: это надо сломать.
Иногда получается.
Чаще нет.

Вспомнил вдруг одно свое давнее стихотворение. Где-то оно должно лежать, но вот, набрал его по памяти. Вернее, так – оно само себя продиктовало, что случается довольно редко, тем более, что на память я почти ничего своего прочесть не могу.
Это не Альцгеймер – я и в молодости своего не запоминал.
Да, считается, что в мозгу ничего не пропадает - все там...
Но попробуй достать))

***
Я помню три ночи, три ночи без сна,
Когда оставалась со мною она.
А слов я не помню, да что там слова,
Когда немота предъявляла права.
Но помню я даже не время без слов,
А в красном окне череду облаков.
И, помню, едва лишь заглохнет закат,
Как в черном окне уже звезды горят…
Потом потолок становился светлей -
В лазурном окне видел я голубей.
А вечером снова тревожный закат,
А ночью по-прежнему звезды горят,
А утром все так же в лазури окно…
Так что же нам было в те ночи дано?
1972