Суть начатой либерально-буржуазными кругами — как доморощенными, так и закордонными — фальсификации российской истории в том, чтобы подменить наше общее прошлое, биографию народа, а вместе с ней — и биографии миллионов соотечественников, посвятивших свои жизни возрождению и процветанию нашей Родины, борьбе за её свободу от иноземного владычества. Фальсификация истории — это попытка наглой подмены самой России. Одним из главных объектов фальсификаций антисоветчики избрали историю героического подвига советского народа, освободившего мир от немецкого фашизма. Понятно, что искренние патриоты не приемлют эту игру напёрсточников. Одна из глав монографии «Правда против лжи. О Великой Отечественной войне», разоблачения фальсификаторов истории заслуженного деятеля науки РФ, доктора филологических наук, почётного профессора Тверского государственного университета, фронтовика Александра Огнёва.


Любители «подчернять» историю

Писатель Ю. Поляков однажды заметил в «Литературной газете»: «Во всех странах у всех людей есть простительная слабость: к юбилейным датам «подсветлять» минувшие события. У нас же, наоборот, их «подчерняют», причём за казённый счет. А ведь любое историческое свершение, отдаляясь, неизбежно возвышается и героизируется. У нас же почему-то наоборот — унижается и иронизируется».

На телеканале «Россия» в передаче от 13—14 июля 2003 года «Курская дуга» (как и в ряде других) всё, в том числе и многое надуманное, высосанное из пальца, использовалось для поношения нашего командования, но при этом выпячивалось всё, что приукрашивало немцев. Сообщалось, что поле боя под Прохоровкой оставалось за ними вплоть до 17 июля, что противник (впрочем, кого авторы телепередачи считали для себя противником, сказать было трудно) потерял намного меньше танков, чем Красная Армия, а прекратил наступление только потому, что американцы высадились на Сицилии. Зрителю подсовывался вывод: разве можно после таких «результатов» сражения говорить о победе советских войск?


Б. Соколов писал, что под Прохоровкой ныне «стоит памятник в честь мнимой победы советского оружия. Не правильнее ли сделать его памятником скорби по нашим соотечественникам, погибшим в Курской битве?» Он сослался на германского исследователя К. Фризера, писавшего, что 12 июля 1943 года немцы безвозвратно потеряли под Прохоровкой «5 танков, а ещё 43 танка и 12 штурмовых орудий были повреждены», а советские безвозвратные потери составили не менее 334 танков и самоходных орудий. Но вот документы Военного архива ФРГ: «2-й танковый корпус СС, наступавший на Прохоровском направлении, 12 июля потерял 130 танков и 23 штурмовых орудия, правда, ни одно безвозвратно… Вся группа армий «Юг» потеряла за 12 июля 432 танка и штурмовых орудия, из которых 55 и 3 соответственно… не подлежали восстановлению».

В «Истории Второй мировой войны» признано, что это сражение стоило советским войскам «больших потерь в личном составе и до 400 танков». Между тем в отечественном издании «Великая Отечественная война…» утверждается: «Несмотря на численное превосходство, 5-й гвардейской армии не удалось добиться решительного перелома во встречном сражении, и к вечеру её соединения перешли к обороне, потеряв около 500 танков и САУ». Правда, тут же сообщается, что многие из них были отремонтированы. Ставка ВГК после анализа сложившейся обстановки дала указание «перейти к обороне, в ходе которой измотать окончательно наступающие войска противника».

Что касается утверждения Б. Соколова о «мнимой победе советского оружия» и приводимых им данных о потерях, то И.А. Родимцев назвал их глупостью: «Да, потери наши… были огромны, более 300 танков (по некоторым зарубежным данным, до 400)». Но они были большие и у врага. В пояснениях к главе 14 книги Манштейна «Утерянные победы» говорится: «К вечеру (12 июля) поле боя осталось за советскими войсками. Потери их составили 300 танков. Гот потерял 400 танков».

Маршалы опровергают дилетантов

На Прохоровском поле советское командование бросило в сражение до 850 танков (более четверти из них составляли лёгкие танки), а немцы — около 560 танков и штурмовых орудий. 13 июля представитель Ставки ВГК Василевский доложил Сталину: «Вчера лично наблюдал бой наших 18-го и 29-го танковых корпусов более чем с 200 танками противника. В результате поле боя в течение часа было усеяно горящими немецкими и нашими танками. В течение двух дней боёв 29-й танковый корпус армии Ротмистрова потерял безвозвратными и временно вышедшими из строя до 60 процентов и 18-й танковый корпус — 30 процентов танков…»

Оценивая эту битву, Конев констатировал: «Практически Воронежский фронт был уже прорван, и сражение, в котором приняли участие взятые из состава Степного фронта 5-я гвардейская армия Жадова и 5-я танковая армия Ротмистрова, было сражением, в сущности, уже в тылу прорванной немцами линии обороны. Именно здесь, у Прохоровки, немцы были остановлены танкистами Ротмистрова и гвардейцами армии Жадова, которая оказалась по ходу событий как бы центром, к которому примкнули все другие силы, составившие эту новую линию обороны».

Командующий 5-й гвардейской танковой армией П. Ротмистров за эти бои был награждён орденом Кутузова 1-й степени. В своём вышедшем в 1960 году труде «Танковое сражение под Прохоровкой» он писал: «Атаку наших танковых корпусов противник встретил огнём артиллерии, контратакой тяжёлых танков и массированными ударами авиации. В первые же минуты сражения, поднимая чёрные тучи пыли и дыма, навстречу друг другу двинулись две мощные лавины танков. Солнце помогало нам. Оно хорошо освещало контуры немецких танков и слепило глаза врагам.

Первый эшелон атакованных танков 5-й гвардейской танковой армии на полном ходу врезался в боевые порядки немецко-фашистских войск. Сквозная танковая атака была настолько стремительной, что передние ряды наших танков пронизывали весь строй, весь боевой порядок противника. Боевые порядки перемешались. Появление такого большого количества наших танков явилось для врага полной неожиданностью. Управление в его передовых частях и подразделениях вскоре было нарушено. Немецко-фашистские танки «тигр», лишённые в ближнем бою преимущества своего вооружения, успешно расстреливались нашими танками Т-34 с коротких расстояний и, в особенности, при попадании в борт… Танки наскакивали друг на друга, сцепившись, уже не могли разойтись, бились насмерть, пока один из них не вспыхивал факелом или не останавливался с перебитыми гусеницами. Но и подбитые танки, если у них не выходило из строя вооружение, продолжали вести огонь».

Лопнули надежды германского командования на серьёзное превосходство их «тигров» и «пантер», а также штурмовых орудий «фердинанд» над советскими танками. Побывавший на Курской дуге генерал Гудериан признал: «Мои опасения о недостаточной подготовленности танков «пантера» к боевым действиям на фронте подтвердились. 90 танков «тигр» фирмы Порше, использовавшихся в армии Моделя, также показали, что они не соответствуют требованиям ближнего боя».

Наша авиация завоевала господство в воздухе. А. Горовец в одном бою сбил 9 немецких бомбардировщиков. Около Прохоровки девятнадцатилетний сержант Михаил Фёдорович Борисов из 76-миллиметровой пушки образца 1942 года подбил семь тяжёлых немецких танков, ему за этот славный подвиг было присвоено звание Героя Советского Союза.

16 июня 2008 года мне посчастливилось посетить Государственный военно-исторический музей-заповедник «Прохоровское поле», в создании которого принял активное участие бывший Председатель Совета Министров СССР Н.И. Рыжков. Незабываемое впечатление оставили воздвигнутый в центре заповедника храм Петра и Павла и монумент Победы — звонница на знаменитой высоте 252,2 (скульптор В.М. Клыков) — в самом центре встречного танкового сражения. Там я встретил и героя Прохоровской битвы М.Ф. Борисова, ставшего поэтом, подарил ему свою книгу, в которой говорилось и о его подвиге. Сейчас его, к глубокому сожалению, уже нет в живых.

Выразительные картины о небывалом ожесточении Курско-Орловской битвы, о поражении в ней гитлеровской военной машины созданы в романах А. Ананьева «Танки идут ромбом», Л. Первомайского «Дикий мёд», А. Асанова «Огненная дуга», В. Кондратенко «Курская дуга», И. Марченко «Когда решаются судьбы» и в других художественных произведениях.

В сборнике «Правда о Великой Отечественной войне» Б. Соколов самоуверенно утверждал, что «с точки зрения военного искусства Красная Армия Курскую битву проиграла, поскольку при том огромном превосходстве, которым она обладала, достигнутые относительно скромные результаты не оправдывают понесённые ею чудовищные потери в людях и технике».

Но можно ли говорить об «огромном превосходстве» нашей армии? Действительно, наши войска имели численное превосходство в личном составе, артиллерии и танках. Но каков был качественный состав бронетанковых войск? «Против 2394 советских средних и тяжёлых танков и САУ, — констатировал А. Райзфельд, — гитлеровцы имели 2473 единицы средних и тяжёлых танков, штурмовых орудий и истребителей танков. А в тяжёлых танках преимущество врага было более чем двукратным: 175 тяжёлым советским танкам КВ противостояли 374 «тигра» и «пантеры».

Немцы потеряли под Курском более 1500 танков и штурмовых орудий. Советские потери были больше (приводятся разные цифры, в том числе и явно преувеличенные), но поле боя осталось за нашими войсками, и многие подбитые советские танки после ремонта вновь встали в строй. Гудериан в «Воспоминаниях солдата» признал, что в результате провала наступления «Цитадель» немцы «потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким трудом, из-за больших потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя». За это «достижение» Гота сняли с поста командующего 4-й танковой армией.

Советские войска после победы на Курской дуге продолжили успешное наступление в направлении Днепра, изгоняя врага с украинской земли. Как всё это можно согласовать с предвзятым утверждением Б. Соколова о том, что Красная Армия проиграла Курскую битву?

На передовой лжи — Г. Попов

Явно лживыми являются утверждения о том, что Красная Армия одержала победу во время этой великой битвы только потому, что союзники высадились на Сицилии и немцы вынуждены были отправить туда ряд своих танковых соединений с Курского выступа. Г. Попов в книге «1941—1945. Заметки о войне» пишет: «К середине июля советские войска в районе Курска оказались в полуокружении… Спасать Сталина от повторения лета 1942 года бросились союзники. 10 июля 1943 года — в критический момент Курской битвы — Эйзенхауэр начал десантную операцию и высадился на острове Сицилия… 13 июля 1943 года Гитлер срочно вызвал с Курского фронта Манштейна и Клюге и заявил, что вынужден свернуть операцию «Цитадель» (так называли немцы битву на Курской дуге) из-за гораздо более важной для него Италии… Дивизии «Райх», «Мёртвая голова» …без паузы сразу же были направлены сражаться в Италию против десанта союзников».

На самом деле поражение немецких войск на Курской дуге заставило германское командование перебросить 14 дивизий на советско-германский фронт. А в Италию с Восточного фронта была переброшена всего лишь одна немецкая дивизия. Да и то уже в августе.

Г. Жуков писал: «Битва в районе Курска, Орла и Белгорода является одним из величайших сражений Великой Отечественной войны и Второй мировой войны в целом. Здесь были не только разгромлены отборные и самые мощные группировки немцев, но и безвозвратно подорвана в немецкой армии и народе вера в гитлеровское фашистское руководство и в способность Германии противостоять всё возрастающему могуществу Советского Союза». Этот блестящий успех показал всему миру, что советские войска могут побеждать немцев не только зимой, как утверждала гитлеровская пропаганда, но и в летнее время.

Немецкий исследователь П. Карель в книге «Восточный фронт» (на русском языке напечатана в двух томах в 2003 году) писал, что не Сталинградская, а Курская битва стала «во всех отношениях судьбоносным сражением, определившим исход войны на Востоке».

Генерал-полковник А. Йодль осенью 1943 года вынужден был констатировать, что по всей Германии «шествует признак разложения». Большинство немцев потеряло веру в возможность добиться победы.

Это сказалось и в их отношении к советским военнопленным. Попавший в германский плен после тяжёлого ранения С.И. Шешуков, впоследствии ставший учёным, профессором, констатировал: «Поражение под Москвой, катастрофа под Сталинградом озлобили немцев — и военных, и большинство гражданских — и, встречаясь с нами здесь, в далёком тылу, они вымещали злобу на нас. Но вот после Великой Битвы и победы нашей армии на Курской дуге меняется настроение немцев, разрушается их вера в победу. И опять это стало заметно прежде всего по их отношению к нам. Началось с того, что профашистски настроенное население перестало издеваться над нами, а те, кто нам сочувствовал и раньше, наоборот, стали встречать нас улыбочками… Многие часовые перестали избивать и отказывались помогать шефам подгонять нас на работе. Да и шефы стали меняться».

Испанский диктатор Франко после Курской битвы отозвал с советско-германского фронта свою «Голубую дивизию». Швеция объявила о прекращении перевозок германских военных грузов через свою территорию. В сентябре 1943 года вышла из войны фашистская Италия. Генеральный штаб Японии начал разрабатывать планы не наступления, а обороны, если начнут боевые действия советские войска.

После наших блестящих побед летом 1943 года Англия и США внесли изменения в свою политику по отношению к СССР. Американский профессор У. Кимболл писал, что «после битвы под Курском... стало ясно, что советские войска в состоянии победить Германию и в одиночку». Именно тогда, в августе 1943-го, было принято реальное «решение о создании «второго фронта», истинная цель которого заключалась в том, чтобы пресечь или хотя бы существенно ограничить вторжение России в Европу».

Знаменательно и то, что управление стратегических служб США в августе 1943 года — после победы советских войск на Курской дуге — представило на Квебекской конференции Рузвельта и Черчилля и такой вариант действий: «Попытаться повернуть против России всю мощь побеждённой Германии, пока управляемой нацистами или генералами». Нам не стоит забывать про это.

Победа в боях за Днепр

Фельдмаршал Манштейн нашёл, что в период борьбы за Украину зимой 1942—1943 годов советские войска имели восьмикратное численное превосходство. В «Истории войн» заявлено, что в марте—июне 1943 года «Красная Армия была сильнее в четыре раза». При этом авторы этой работы, усердно отмечая поражения, потери наших войск, просчёты советского командования и блестящую стратегию и тактику немецких генералов, ни слова не проронили о том, как возникло такое якобы совершенно подавляющее наше превосходство.

На самом деле — и это отмечалось в «Истории Великой Отечественной войны…» — «наши войска, приступая к освобождению Украины, как и в период контрнаступления под Сталинградом, имели примерно равное соотношение сил с врагом». В июле 1943 года в нашей действующей армии было свыше 6,6 миллиона человек, 105000 орудий и миномётов, около 2200 единиц реактивной артиллерии, более 10000 танков и самоходно-артиллерийских установок, около 10300 боевых самолётов. Именно такие цифры приводятся в седьмом томе «Истории Второй мировой войны 1939—1945 гг.». В битве под Курском советские войска превосходили в людях в 1,4 раза, орудиях и миномётах — в 1,9, в танках — в 1,2 и в самолётах — в 1,4 раза.

Манштейн выразительно назвал одну из глав своих мемуаров — «Борьба с гидрой». В ней речь идёт как раз о поражениях немецких войск в боях июля—августа 1943 года. Автор пишет: «К концу августа только наша группа потеряла 7 командиров дивизий, 38 командиров полков и 282 командира батальонов... Наши ресурсы иссякли... Мы, конечно, не ожидали от советской стороны таких больших организаторских способностей, которые она проявила в этом деле, а также развёртывания своей военной промышленности. Мы встретили поистине гидру, у которой на месте одной отрубленной головы вырастали две новые».

Командование вермахта возвестило о том, что на правом берегу Днепра построен мощный оборонительный «вал», который начисто воспрепятствует успешной переправе через него Красной Армии. Однако наши дивизии на ряде участков успешно переправились через Днепр, чего немцы очень боялись и чему судорожно пытались воспрепятствовать всеми своими силами.

Перед этим партизанскому соединению Ковпака было дано задание выявить, что собой представляет этот неприступный немецкий «вал». Восемь разведывательных групп одновременно вышли на Днепр. Они целую неделю тщательно изучали его берега — от Речицы и Гомеля до Киева, и затем их наблюдения были сообщены советскому командованию. Руководитель этой разведки П. Вершигора писал о славной операции Красной Армии — битве за Днепр: «В небывалом в истории военного дела решении форсировать большую реку с ходу раньше, чем враг успеет занять на ней жёсткую оборону, и форсировать её именно на участке Гомель — Киев есть и наша капля творческого, пытливого, осмысленного государственного труда». Наши войска создали важные плацдармы для дальнейшего наступления, после чего смогли освободить столицу Украины — Киев.

Войска Рокоссовского в наступлении под Бахмачом окружили и разбили четыре пехотные дивизии врага. Они «открыли дорогу на Киев, а фронт Ватутина отстал от Центрального на 100—120 километров». Рокоссовский размышлял: «Каково же было наше разочарование, когда во второй половине сентября по распоряжению Ставки разграничительная линия между Центральным и Воронежским фронтами была отодвинута к северу и Киев отошёл в полосу соседа! Нашим главным направлением теперь становилось Черниговское. Я счёл своим долгом позвонить Сталину. Сказал, что не понимаю причины такого изменения разграничительной линии. Ответил он коротко: это сделано по настоянию товарищей Жукова и Хрущёва, они находятся там, им виднее».

Рокоссовский добавил: «Итак, к концу сентября войска правого крыла Центрального фронта на всём протяжении достигли реки Сож и готовились к её форсированию, а войска левого крыла — 61-я, 13-я и 60-я армии — к этому времени захватили и прочно удерживали плацдармы на западном берегу Днепра… Быстрое продвижение войск нашего левого крыла на Киевском направлении заставило противника поспешно отводить свои дивизии, действовавшие против Воронежского фронта. Это, конечно, сильно помогло соседу. И всё-таки жаль, что нам не разрешили нанести удар во фланг и в тыл вражеским войскам, используя нависающее положение частей 60-й армии. Тем самым не только наша помощь соседу оказалась бы эффективнее, но мы не дали бы противнику отвести войска за Днепр».

Гудков выказал поразительную неосведомлённость в конкретной обстановке при освобождении Киева: «По всем законам войны переправа через Днепр должна была начаться только после тщательной артподготовки и массированных бомбардировок немецких укреплений. Но Сталин распорядился: «Киев взять к 7 ноября любой ценой». В результате — переправлялись «на костях», сотни тысяч неоправданных жертв».

Владимов уверял, что генерал-лейтенант Чибисов «захватом плацдарма севернее Киева» «посрамил многих громких военачальников, в их числе маршала Жукова», за это, мол, и отстранили его от командования 38-й армией. Чем же он посрамил? Ах, кто-то представил «всю перипетию с днепровскими плацдармами как заранее спланированный манёвр». Кто это сделал? Ничего внятного Владимов сказать об этом не мог.

Жуков в «Воспоминаниях и размышлениях» писал, что «вначале предполагалось разгромить киевскую группировку и захватить Киев, нанося главный удар с букринского плацдарма. Затем от этого плана пришлось отказаться, так как противник стянул сюда крупные силы». Было принято новое решение — нанести главный удар севернее Киева с лютежского плацдарма, туда с букринского участка скрытно перебросили 3-ю гвардейскую танковую армию, много артиллерии и частей других родов войск. Чтобы сильнее запутать врага, 1 ноября с букринского плацдарма перешли в наступление 27-я и 40-я армии. Немцы приняли этот удар за главный и, чтобы воспрепятствовать ему, перебросили сюда дополнительные силы. Это и нужно было советскому командованию. Начавшееся 3 ноября наше наступление на Киев с лютежского плацдарма стало совершенно неожиданным для немцев. 6 ноября 1943 года столица Украины была освобождена.

Невозможно понять, почему Владимов отнёс этот блестящий «эпизод» с днепровскими плацдармами к операциям «бесславным, выполненным топорно и под топор положившим слишком уж много живого человеческого мяса». Мог ли он сказать, сколько погибло там вражеских солдат? Неужели он посчитал, что, потеряв Киев, столицу Украины, немцы могли праздновать победу? Если верить Владимову, он рассматривал в своём романе историю с днепровскими плацдармами с «генеральской колокольни», а на самом деле — с откровенно антисоветской.

Десять знаменитых ударов по врагу

В 1944 году советские войска нанесли десять сокрушительных ударов по немецкой армии, которые предрешили окончательный разгром фашистской Германии. 9 мая 1944 года советские войска взяли Севастополь, 12 мая полностью освободили Крым.

В «Истории войн» сказано, что при взятии Севастополя «большинство войск немецкого гарнизона благополучно эвакуировалось по воде». В советских военных трудах представлена иная картина. В «Великой Отечественной войне…» указывается: «Из 260-тысячной группировки к началу операции противнику удалось эвакуировать морем и по воздуху 137 тысяч человек. По данным штаба 17-й армии, с 3 по 13 мая в море погибли 42 тысячи человек. В советском плену оказались 53 тысячи солдат и офицеров».

А вот данные «Истории Второй мировой войны»: «Крымская операция закончилась полным разгромом 17-й немецкой армии... Её потери на суше исчислялись в 100 тысяч человек, в том числе 61587 пленными». Типпельскирх признал, что в Крыму были эвакуированы лишь вспомогательные части немецкой армии, а её основные силы, оборонявшие Севастополь, были уничтожены или пленены: «Русские.., пожалуй, были правы, определив потери 17-й армии убитыми и пленными цифрой в 100 тысяч человек и сообщив об огромном количестве захваченного военного снаряжения».

К началу 1944 года Германия и её союзники на советско-германском фронте имели около 5 миллионов человек, 54500 орудий и миномётов, 5400 танков и штурмовых орудий, более 3000 самолётов. За первое полугодие 1944 года германская промышленность вместе с заводами своих сателлитов выпустила более 16000 самолётов и 8300 танков. Наши заводы за это время произвели 16300 боевых самолётов, 10200 танков. За весь 1944 год они произвели 29000 танков, а самолётов — более 40000. Красная Армия превосходила противника в людях в 1,3, по артиллерии — в 1,7, по самолётам — в 3,3 раза.

В июле на Восточном фронте Германия сконцентрировала 4,3 миллиона человек, 59000 орудий и миномётов, 7800 танков, около 3200 самолётов. У нас в действующей армии было около 6,6 миллиона солдат и офицеров, 98100 орудий и миномётов, 7100 танков, около 12900 самолётов.

В начале 1944 года Красная Армия разгромила фланговые группировки противника под Ленинградом, на Правобережной Украине и в Крыму.

В Корсунь-Шевченковском выступе у немцев было девять пехотных, одна танковая и одна моторизованная дивизии, которые своим остриём упирались в Днепр. Они противостояли 1-му и 2-му Украинским фронтам, мешая им продолжать наступление. 12 января 1944 года Ставка приняла решение нанести встречные удары двух фронтов под основание выступа, соединиться в районе Звенигородки, окружить и разгромить корсунь-шевченковскую группировку. 24—25 января 1944 года эта операция началась. В результате вражеская группировка 28 января была окружена. 8 февраля ей был вручён ультиматум о сложении оружия, но на следующий день он был отклонён противником. 17 февраля попавшая в кольцо вражеская группировка была разгромлена, в плен было взято 18000 человек. Только небольшой части танков и транспортёров с генералами и офицерами удалось вырваться во время снежной пурги.

Солдаты-освободители

21 июня 1944 года советские войска начали Свирско-Петрозаводскую операцию. В результате её успешного проведения 28 июня был освобождён город Петрозаводск. От советского посла Коллонтай из Швеции стали поступать сигналы о том, что финны «созрели» для выхода из войны. Но неожиданно 26 июня 1944 года, после приезда Риббентропа в Хельсинки, Рюти публично заявил: «Я, как президент Финляндской республики, заявляю, что не заключу мира с Советским Союзом, иначе как по соглашению с Германской империей, и не разрешу никакому правительству Финляндии, назначенному мной, и вообще никому предпринимать переговоры о перемирии или мире или переговоры, преследующие такую цель, иначе как по согласованию с правительством Германской империи».

В ответ на финскую армию обрушились мощные удары на Карельском перешейке. Она потерпела очевидное поражение. После этого правительство Финляндии 4 сентября 1944 года приняло советские условия о прекращении военных действий против СССР.

Однако, по выводу Сталина, фронтовая операция прошла не так успешно, как он ожидал. За его подписью последовал приказ: «Ставка Верховного Главнокомандования считает, что последняя операция левого крыла Карельского фронта закончилась неудачно в значительной степени из-за плохой организации руководства и управления войсками; одновременно Ставка отмечает засоренность фронтового аппарата бездеятельными и неспособными людьми... Заместителя командующего Карельским фронтом генерал-полковника Ф.И. Кузнецова откомандировать в распоряжение начальника Главного управления кадров НКО».

Как уже отмечалось, наступательная операция Карельского фронта образумила финнов, они вышли из войны. Но Сталин, несмотря на такой результат, проявил твёрдость характера и справедливость в оценке командования фронта. Выражая недовольство, он, конечно, хорошо понимал, что победа над Гитлером и его сателлитами не за горами. В то же время Сталин остался верен союзническим обязательствам: он настоял, чтобы переговоры с финнами вели представители не только СССР, но и Великобритании. 19 сентября 1944 года соглашение о перемирии было подписано. Финляндия вынуждена была объявить о разрыве союзнических отношений с Германией.

20 августа 1944 года советские войска 2-го и 3-го Украинских фронтов начали Ясско-Кишинёвскую операцию против германо-румынских армий группы «Южная Украина», которой командовал генерал-полковник Г. Фриснер. Наши войска окружили и разгромили вражескую группировку. Гудериан признал: «Хотя Гитлер сразу дал разрешение на отход группы армий, на некоторых участках наши войска пытались удерживать фронт и медленно, с боями отступали. Чтобы избежать полного разгрома и уничтожения, необходимо было быстро отступить и удержать мосты на Дунае. Но этого не было сделано… Мы полностью потеряли 16 немецких дивизий — невозместимые потери в нашем и без того тяжёлом положении».

Советские войска вступили в Румынию, в которой 23 августа был свергнут профашистский режим. Новое румынское правительство 24 августа объявило войну Германии. Сталин подписал 30 августа 1944 года «особо важный» приказ Ставки Верховного Главнокомандования:

«1. Командующему 2-м Украинским фронтом в 10.00 31.8 ввести войска в Бухарест. Войска в городе не задерживать и после прохождения через город перейти к выполнению задач, поставленных Директивой Ставки № 20191, стремясь возможно быстрее занять район Крайова. При прохождении войск через Бухарест иметь в воздухе над городом возможно большее количество самолётов.

2. Командующему 3-м Украинским фронтом моторизованный отряд 46 А, вошедший в Бухарест, направить на Джурджу с задачей занять переправы через р. Дунай...

3. Обратить внимание на порядок и дисциплину в войсках, проходящих через Бухарест...»

4 августа 2010 года гайдпаркер Родин вещал: «Ещё в 1944 году, в нарушение Ялтинских соглашений, которые предполагали проведение свободных выборов и создание демократических правительств в странах Восточной Европы, Вышинский явился к королю Румынии Михаю и потребовал разгона демократического коалиционного правительства». Так сей бойкий автор публично продемонстрировал своё невежество, ибо не разумел, что Крымская конференция в Ялте состоялась в феврале 1945 года.

Болгарская тема на весах истории

Удивительную «креативность» продемонстрировал В. Кулиш. Он заявил, что Георгий Димитров «в период войны был полностью изолирован. Даже когда в 1944-м наши войска готовились вступить на территорию Болгарии, он не был своевременно информирован, хотя и являлся Генеральным секретарём Болгарской компартии». Откуда взяты такие фантастические сведения? Ведь широко известно, что 26 августа 1944 года «Болгарская рабочая партия приняла решение о непосредственной подготовке вооружённого восстания болгарского народа… На следующий день, — подтверждает генерал С. Штеменко в своей книге «Генеральный штаб в годы войны», — Г.М. Димитров, который многократно беседовал с И.В. Сталиным, направил директиву Главному штабу партизанских войск, предназначенную для ЦК БРП».

Перед вступлением наших войск в Болгарию Сталин рекомендовал Жукову повидаться с Димитровым «и выслушать его советы. Предварительно он сам переговорил с Георгием Михайловичем по телефону относительно визита Жукова». Жуков писал, что встреча состоялась, Димитров сказал ему: «Хотя вы едете на 3-й Украинский фронт с задачей подготовить войска к войне с Болгарией, войны наверняка не будет. Болгарский народ с нетерпением ждёт подхода Красной Армии». Это предвидение полностью сбылось.

Поскольку эти факты широко известны и никогда не являлись государственной тайной, то странно было читать в авторитетной левой газете фантастическое заявление: «Вон, болгары — свои, славяне, казалось бы, пока турки их резали, кричали: «Иван, спаси!» А когда Иван спас, щедро оплатив спасение свой кровью, тут же напали на нас и в 1914-м, и в 1941-м». Эти утверждения не в ладах с фактами. Да, после освобождения русскими войсками Болгарии от владычества турок в 1877—1878 годах её руководство проявляло неблагодарность по отношению к России. Но Болгария в октябре 1915 года напала не на Россию, а на её союзницу Сербию. Во Вторую мировую войну она послала 12 дивизий против югославских и греческих партизан, предоставив возможность немцам перебросить часть своих войск с Балкан на Восточный фронт. Болгария тем самым помогала немцам воевать, но её правительство не осмелилось выступить непосредственно против Советского Союза.

5 сентября 1944 года СССР объявил войну Болгарии. 8 сентября советские войска вступили на её территорию. Жуков писал об этом так: «Командующий 57-й армией доложил, что одна из пехотных дивизий болгарской армии, построившись у дороги, встретила наши части с развёрнутыми красными знамёнами и торжественной музыкой. Через некоторое время такие же события произошли и на других направлениях. Командармы доложили, что идёт стихийное братание воинов с болгарским народом… Продвигаясь в глубь страны, советские войска везде и всюду встречали самое тёплое отношение».

К власти в Болгарии пришли национально-патриотические силы, объявившие войну Германии. В феврале 1947 года был заключён мирный договор с Болгарией, содержавший пункт о выводе наших войск с её территории в течение трёх месяцев после его подписания. Но «находчивый» А. Ананичев решил, что они ушли оттуда потому, что «наши воины… либо быстро переженились на восхитительных болгарочках, либо всё темпераментнее начинали злоупотреблять традиционными славянскими напитками. Содержать ограниченный контингент при таком раскладе стало бессмысленным занятием». После прочтения этой чепухи мне, служившему в Болгарии в 1945—1947 годах, остаётся только развести руками.

Сейчас болгарские правители заявляют, что вступление Болгарии в НАТО — результат её внутреннего развития и в этом нет-де никакой угрозы для России. Но при этом НАТО стремится вплотную подойти к российским границам. Мне, воочию видевшему, как хорошо относились к русским болгары, горько осознавать, что руководство этой братской страны уже в третий раз становится на сторону недругов России.

СССР обеспечил Болгарии границы, существовавшие до 1 января 1941 года. А перед заключением мирного договора в 1947 году были серьёзные претенденты на часть её территории, они поддерживались Англией и рядом других государств. И потом мы немало помогали Болгарии.

Тверской государственный университет многие годы сотрудничает с болгарским Велико-Тырновским университетом, взаимно обмениваясь студентами и преподавателями. Одна из наших студенток, побывав в Болгарии, рассказала, что аспирант из Великого Тырнова заявил, что почти трёхлетнее пребывание наших войск в ней принесло больше несчастий и бед, чем господство Турции над Болгарией в течение ряда столетий. Это можно расценить не иначе как проявление шизофрении.

Газета «Правда»

Спекуляции на трагедиях
Собирался ли Советский Союз развязывать войну с Германией?
Надо знать прошлое, если хотим идти в будущее
Мюнхенское предательство
Идеологические скрепы
Роль Польши в развязывании войны
И.В. СТАЛИН
План «Барбаросса» подписан
Как германская агрессия стала внезапной
Жестокие поражения в начале войны
Провал плана «Барбаросса»
Незабываемые битвы
Поражение в Вяземском котле
Бои за Калинин
Разгром немцев под Москвой
Битва за Москву
Трудный 1942-й
Битва за Сталинград
Можно ли было раньше освободить Ростов?
Ржевский гамбит и его смысл.
Метят в Жукова — стреляют в Победу.
Г.К. Жуков — национальный герой великой державы.


ertata

В АКАДЕМИЮ НАУК СССР входили самые авторитетные и уважаемые умы державы. В ее правопреемницу, Российскую академию наук, также входят наиболее достойные ученые России, открывающие законы природы, осуществляющие прорыв в космос, спасающие человечество от третьей мировой войны... И вот далекая от науки женщина может вот так «с кондачка» ставить вопрос о ликвидации одной из стратегических организаций в стране?!

...Вспоминается эпизод из детства. В 1950 году отец, нагнувшись к моему уху и снизив голос до шепота, произносит: «Сегодня пойдем на собрание, и ты увидишь секретного физика... Его фамилия Курчатов...» Игорь Васильевич Курчатов баллотировался в Верховный Совет СССР по Свердловскому избирательному округу, и мой отец был одним из его доверенных лиц. Позже я узнал, какую ответственность взял на себя этот человек, осуществивший атомный проект и сорвавший изуверский план «Дропшопт», по которому 100 крупнейших городов СССР должны были быть подвергнуты атомной бомбардировке со стороны США, в то время атомного монополиста.


Ответственность И.В. Курчатова и «ответственность» женщины по фамилии О. Голодец вопиюще контрастируют. «Секретные физики» из Академии наук СССР спасли мир от ядерной зимы на Земле, проложили человечеству дорогу в космос, сконструировали самолеты, на которых летала одна треть всех авиапассажиров в мире, рассчитывали прочность крупнейших в мире гидроэлектростанций...

Ответственность О. Голодец сводится к бессмысленному предложению ликвидировать орган, олицетворяющий ум страны, забрать имущество, чтобы «эффективные менеджеры» из чиновничьего планктона вроде А. Сердюкова, Е. Васильевой и их «одноклассников» могли беспардонно грабить созданное многими поколениями и устраивать на глазах обворованного народа шабаш пресыщенных развратников, способных только купаться в роскоши, драгоценностях, демонстрировать презрение к нуждам страны.

Да, РАН не Академия наук СССР. Нет того статуса, того внимания (президенты Академии наук СССР имели оклады в полтора раза больше, чем генеральные секретари и председатели Совета министров СССР). Нет тех реальных средств, которые были в распоряжении АН СССР. Но еще кое-что осталось, и на это нацелились «эффективные собственники».

Наука в глобальном масштабе переживает глубокий парадигмальный кризис. Даже сформировалось мощное движение, развивающее тезис о «конце науки». Дж. Хорган: «...Эпоха великих научных открытий закончилась. Дальнейшие исследования не дадут великих открытий или революций, а только малую незначительную отдачу» (Дж. Хорган. Конец науки: взгляд на ограниченность знания на закате Века науки. СПб–Амфора/Эврика, 2001).

Печально, но к этой вульгарной точке зрения присоединилось претендующее на респектабельность российское правительство, коварно атаковав штаб российской науки и один из крупнейших мировых центров науки.

В основе глобального кризиса лежит несоответствие той научной парадигмы, на базе которой были получены основные достижения в ХХ веке, тем сверхсложным, сверхмасштабным, сверхглубоким проблемам, с которыми наука столкнулась в конце ХХ века.

В основе кризиса российской науки кроме объективных причин глобального порядка лежит проблема резкого снижения внимания государства и правительства к нуждам науки.

Придя к власти, правительство Ельцина–Гайдара снизило затраты на науку по линии государства до уровня 0,1% ВВП (1% расходной части бюджета), в то время как во Франции, Финляндии, США затраты на науку растут ежегодно и достигают 3–5% от ВВП. В 1992 году Российской академии наук не было выделено ни одного рубля на приобретение зарубежных журналов. США, например, в последние годы тратит на исследования и разработки в научно-технической сфере 400–450 млрд долларов в год (в 40 раз больше, чем Россия).

В 1990-е годы правительством были проведены такие «реформы», которые привели к закрытию большинства отраслевых научно-исследовательских институтов, выполнявших прикладные исследования и разработки. Из страны выехало более 200 тысяч ученых. Общее количество исследователей в стране сократилось с 1,7 млн человек (1990 г.) до 0,47 миллиона (2012 г.). В это же время серьезные потери понесла заводская наука. На едва выживавших предприятиях сокращались отделы, выполнявшие НИР и ОКР, закрывались опытные производства, исследовательские проблемные лаборатории, заводские НИИ... Была разрушена Национальная Инновационная Система России, решавшая задачу выведения оборонно-промышленного комплекса России на паритет с американским ВПК. Вузовская наука была ослаблена до критического уровня (финансировались на недопустимо низком уровне только стипендии и нищенские заработные платы ППС, а на обновление учебно-лабораторной базы выделялись жалкие гроши, на создание и развитие научно-исследовательской базы не выделялось практически ничего). Цепочка «фундаментальная наука – прикладная наука – отраслевая наука – заводская наука – вузовская наука» была разрушена «сверху» в результате бездарных реформ, проводимых правительством. Никто в правительстве не ответил за развал российской науки и образования. Более того, постарались перевести стрелки на РАН и «неэффективные вузы».

НО САМОЕ страшное – экономическая система России, построенная на углеводородном сырье и дешевой рабочей силе, перестала нуждаться в науке. Российскому бизнесу выгоднее стало покупать устаревшую в передовых странах наукоемкую продукцию «под ключ», чем создавать собственную инновационную продукцию (в настоящее время Россия на 70-м месте по уровню инновационной составляющей в экономике). В стране гибнут научные школы и направления (в настоящее время вместо 15–20 важнейших направлений, на которых СССР была в лидерах, Россия в числе лидеров всего на двух-трех научных направлениях). Среднестатически на формирование научной школы, лидера научного направления, уходит не менее 25 лет... Как следствие – доля России на самом быстрорастущем рынке высоких технологий 0,2% (доля Китая – более 10%, доля США – более 30%).

Можно продолжать перечислять наши потери и поражения на научном фронте, но правительство не чувствует себя ответственным за провалы и поражения на этом стратегическом направлении. Очередная атака на Российскую академию наук это подтверждает.

РАН, безусловно, как и все реальное, не идеальная организация. Наверное, многое в работе надо реформировать. В.Е. Фортов, вновь избранный президент РАН, попросил год на разработку программы реформирования. Ему отказывают. Никогда некомпетентные чиновники не смогут лучше профессионалов организовать научно-технический процесс. В правительстве РФ нет научных авторитетов, а наука управляется и развивается не административными методами, а мудростью и компетенциями профессионалов, не дилетантов (уже не один состав российских министров показал, на что способны чиновники из правительства). Правительству вначале следует подумать о том, как поднять собственный авторитет, а уже потом поднимать руку на то, что является ценнейшим национальным достоянием России.

Правительство атакует РАН, используя категорию «эффективность». При этом разоблачает себя. В качестве показателя эффективности оно называет количество статей ученых РАН в статусных зарубежных изданиях (между прочим, РАН имеет наилучшие показатели среди всех российских научных организаций по показателям «цитируемость»).

Но главное в другом. Познание законов природы, чем должна заниматься РАН, не поддается оценке эффективности традиционными методами. Как экономически можно оценить Периодическую систему элементов Д.И. Менделеева? Как оценить в экономических категориях теорию относительности А. Эйнштейна или квантовую механику Н. Бора? Как оценить подвиги И.В. Курчатова и С.П. Королёва, работы которых спасли мир от ядерной зимы?

Женщина по фамилии О. Голодец назвала критерием эффективности науки (в т.ч. РАН) количество публикаций российских авторов в статусных зарубежных изданиях. А может ли российский профессор с зарплатой 21–25 тысяч рублей в месяц выйти на зарубежный статусный журнал и на патентование своего изобретения или открытия на международном уровне (затраты на патентование на международном уровне одного изобретения составляют не менее 30 тысяч долларов, что составляет более 50 месячных окладов российского профессора)?

Правительство должно позаботиться, чтобы российские профессора имели возможность по условиям материальных затрат печататься в статусных зарубежных журналах, патентовать свои изобретения на международном уровне и жить не в «хрущевках» и «панельках», а в современных домах. Я, к примеру, не знаю среди своих коллег-профессоров ни одного, кто жил бы в коттедже, хотя допускаю, что такие в России есть. Современный российский профессор имеет заработную плату в 50 раз меньшую, чем получал профессор в царскую эпоху и в сталинские времена, когда заработная плата профессора оценивалась на уровне министра и выше, чем зарплата секретаря обкома партии.

РОССИЙСКАЯ наука нуждается в реорганизации. Бесспорно. Но не в добивании. Россияне уже видели «эффективных лидеров» в оборонно-промышленном комплексе России (Сердюков, Васильева и др.). Только люди, решившие хотя бы одну крупную научную проблему, могут понять, что такое труд ученого. Бескорыстный Г. Перельман – это, конечно, исключение. Но в целом ученый (если он настоящий ученый), работая в науке, ищет истину, а не деньги.

Современный ученый не является идеалом подражания для современной молодежи. По данным ВЦИОМ, 80% населения России вообще не знает о существовании профессии «ученый». Всего 5% опрошенных в Москве смогли назвать имена российских ученых. Первым в списке называли Жореса Ивановича Алфёрова, нашего единственного на всю огромную страну действующего лауреата Нобелевской премии.

Если бы реформа науки была поручена академику РАН Жоресу Ивановичу Алфёрову, о вкладе в науку которого знает весь мир, это было бы воспринято как должное. За работу берется профессионал высокого класса.

...Я, как и Жорес Иванович Алфёров, школьное образование получил в маленьком уральском городке Туринске. Безмерно горд, что школьными учителями у меня и у Жореса Ивановича были одни и те же лица.

...Однажды на одной из научных конференций в Екатеринбурге в 2003 году я в разговоре с Дмитрием Семёновичем Львовым, тогда ученым секретарем РАН по экономике, обмолвился, что в 250 километрах от Екатеринбурга есть маленький городок Туринск, в котором прошли школьные годы Жореса Ивановича Алфёрова. Дмитрий Семенович, выдающийся экономист России, интеллигент до мозга костей, схватил меня за лацканы пиджака и закричал: «Едем немедленно в Туринск. Я хочу собственными глазами видеть школу, в которой учился Жорес Иванович». Вот что такое научный авторитет.

Следует заметить: количество научных публикаций, которые женщина по фамилии О. Голодец назвала главным обвинительным показателем эффективности науки, не такой уж и важный показатель. Лично у меня более 500 научных публикаций. Это больше, чем у А. Эйнштейна. Но одна статья А. Эйнштейна, изложенная на 25 страницах, открыла миру больше, чем сотни тысяч статистов от науки.

Среди моих земляков в маленьком Туринске был ученый, широко известный физикам по своим выдающимся практическим делам, а не по количеству статей. Речь идет о Владимире Александровиче Малыхе, человеке удивительной судьбы.

Владимир Александрович Малых в 1941 году, не получив аттестата об окончании Туринской средней школы №1, был призван в армию и в первых же боях его ранили. Потом учеба в Московском университете. Не закончив университета, он был призван в группу Н.А. Доллежаля, которая создавала первые в СССР атомные реакторы, и стал руководителем группы по созданию твэлов. Семья Владимира Александровича жила в это время в Туринске. Жила очень бедно. Его мать снимала у нас комнату, хотя она была завучем в семилетней школе. В.А. Малых блестяще справился с возложенной на него ответственностью по разработке твэлов, стал главным технологом строительства первой в мире атомной электростанции в Обнинске и получил Ленинскую премию №1 вместе с И.В. Курчатовым и Н.А. Доллежалем, стал Героем Социалистического Труда и директором Метрологического института.

В 1956 году у меня состоялась встреча с ним, «секретным физиком», внесшим огромный вклад в сокровищницу российской науки. Он сказал мне: «Если станешь ученым, не думай о деньгах и о славе. Трудись хорошо, много, самозабвенно. Будешь счастлив».

Владимир Александрович Малых прожил всего 50 лет, И.В. Курчатов – 56 лет. Их ученых степеней и званий удостаивали за практические достижения, а не за публикации.

Сегодня Россия занимает 70-е место в мире по уровню развития инновационной составляющей в экономике.

ОДНОЙ из главных причин упадка российской науки и инновационной деятельности является уничтожение Национальной Инновационной Системы СССР, созданной под руководством Д.Ф. Устинова в 1960–1970 годах. Компетентнейший специалист был! Мне довелось наблюдать дискуссию Дмитрия Федоровича Устинова, секретаря ЦК КПСС по оборонным отраслям промышленности, с главным конструктором «Уралвагонзавода». Это была дискуссия равных по компетенциям технических специалистов, где инженерные проблемы конструкции танков обсуждались на уровне допусков и посадок у конкретного узла современного танка.

Д.Ф. Устинов, инженер по образованию, главный конструктор «Ижмаша», назначенный И.В. Сталиным наркомом вооружения в возрасте 30 с небольшим лет, блестяще справился с задачей организации оборонной промышленности СССР в тяжелых условиях войны, он до мелочей разбирался в технических вопросах, в организации производства и создал уникальную Инновационную Систему СССР, позволившую сравнять военные потенциалы СССР и США. В НИС СССР большая роль придавалась Академии наук СССР как генератору инновационных идей. К решению проблем обороны страны он привлекал виднейших ученых АН СССР и создавал необходимые условия для их успешной работы.

А кто сегодня в правительстве России так же, как Д.Ф. Устинов, может решать проблемы научно-технического развития, на равных обсуждать проблемы как с учеными, так и с производственниками? Кто в правительстве России способен понять сложность и масштабность современной техники? Женщина по фамилии О. Голодец, берущая на себя ответственность «реформировать» науку?

В нынешнем правительстве России нет авторитетных ученых и организаторов производства, какими были А.Н. Косыгин, Д.Ф. Устинов, П.В. Дементьев, Н.И. Рыжков, Е.П. Славский др. Вот где надо, в том числе, искать причину низкой эффективности науки. А правительству так хочется показать пальцем на кого-то, кто якобы виноват в происходящем... Вот, например, можно указать на РАН. А между тем:

где внятная экономическая политика правительства? Ее нет;

где внятная промышленная политика правительства? Ее нет;

где внятная инвестиционная политика правительства? Ее нет;

где внятная политика в сфере науки и образования? Ее нет.

Вот чем бы заняться правительству.

Но есть острое желание отобрать у Российской академии наук имущество и поделить среди своей чиновничьей рати под видом реформы Академии наук. А понимают ли эти люди, на что они руку поднимают?..

ПРАВИТЕЛЬСТВУ есть чем заняться. Рост ВВП в России опустился до 1,5%, что в 2–3 раза меньше, чем этот показатель был в период «застойной экономики России». А можно ли решать сложные проблемы экономического развития без науки, без мощной Академии наук, без эффективной Национальной Инновационной системы?!

В России имеет место кадровый голод в сфере науки и производства (особенно в обрабатывающих отраслях промышленности, и в машиностроении в частности). Это результат тех реформ, которые правительство проводит в образовании, особенно в профессиональном образовании.

В 1929 году, на заре индустриализации, инженерный корпус в СССР в четыре раза уступал по численности инженерному корпусу США. В 1990-е годы технические вузы СССР выпускали в четыре раза больше инженеров, чем вузы США. Промышленность и наука в СССР не испытывали нехватки инженерных кадров. А сейчас предприятия задыхаются от кадрового голода. Американцы поражались мощи СССР в сфере подготовки кадров.

Приведу пример. В 1976 году я показывал одному из претендентов на должность президента США объекты КамАЗа, строившиеся с участием США. Гость всё воспринимал как должное, но когда я сообщил, что еще до запуска шести основных заводов КамАЗа в Набережных Челнах сформирован инженерный корпус в количестве 25 тысяч инженерно-технических работников, он был настолько поражен, что произнес после долгого размышления: «Такое не под силу ни Форду, ни Дженерал Моторс».

А теперь вопросы к правительству: куда делась наша мощь в подготовке инженерных кадров? кто ответит за искусственно созданную проблему? Вопросы, конечно, риторические, но они свидетельствуют о неспособности правительства решать вопросы в сфере профессионального образования и науки.

Фактором, оставляющим промышленные центры России без качественных абитуриентов и студентов, является ЕГЭ, продукт правительства, не поддержанный научным сообществом. При помощи ЕГЭ наиболее способные выпускники средних школ из провинции оказываются в крупных культурных центрах и, как правило, обратно не возвращаются (в Москве средняя заработная плата в 2,5 раза выше, чем в крупном индустриальном центре – Набережных Челнах). В Москве практически нет промышленности (5% от ВРП), но есть большой набор в вузы и большой набор развлекательных услуг. В индустриальных центрах еще кое-где осталась промышленность, но нет перспективной молодежи в вузах, а из Москвы и С.-Петербурга перспективная молодежь в промышленные центры не возвращается. По существу, и в крупных центрах она не находит применения по полученным специальностям. Так растранжиривается интеллектуальный потенциал страны. В этом тоже РАН виновата?

Российская наука, как и российская экономика, не получая должной поддержки ни от государства, ни от бизнеса, переживает серьезный кризис. Она не дает того, что могла бы дать для развития российской экономики. Реформы нужны, но нужны грамотные реформы, а не их имитация.

Причин и факторов для беспокойства за судьбу науки и экономики достаточно. В экономической жизни Россия неумолимо движется к рецессии, а это значит – к новым потрясениям. Ощущается углубление кризиса. Разрыв между правительством и обществом углубляется, в том числе на почве разного понимания проблем развития науки и образования.

Реальный российский бизнес, основанный на дешевой рабочей силе и распродаже углеводородного сырья, по большому счету, не нуждается в науке, не готов инвестировать в науку, а готов только потреблять «дженерики» и суррогаты. Стоимость интеллектуальной собственности, отраженной на балансовых счетах всех российских предприятий и организаций, менее 100 млрд рублей (около 3 млрд долларов). Это свидетельствует о низкой интеллектуалоемкости нашей экономики и объясняет невостребованность науки бизнесом. Это то, почему чиновникам позволено так беспардонно обращаться с российской наукой.

У РОССИИ и у всего человечества есть острейшая потребность в науке. Эти потребности связаны с космосом (астероидные, кометные и метеоритные опасности; угрозы, связанные с процессами на Солнце; экологическая ситуация на планете; угроза землетрясений, извержения вулканов; процессы, связанные с движением тектонических плит земной кары, сменой магнитных полюсов Земли, геохимическим «старением» Земли, истощением стратегических ресурсов, в том числе углеводородов, обычных и редких металлов...).

В России до сих пор не решена проблема вопиющей бедности (каждый шестой россиянин за чертой бедности), низкий показатель качества жизни и индекса человеческого развития. В России угрожающие градиенты имущественного неравенства. Коррупцией и преступностью, как раковыми метастазами, поражены все органы власти. Более 60% пахотных земель России не обрабатывается. Деградируют промышленность и сельское хозяйство...

«...Если не наука, то кто ответит на вопрос: что нам делать, как устроить нам свою жизнь?» (М. Вебер.)

Хочется обратиться к президенту Путину В.В. с просьбой остановить правительство в неуместной атаке на науку и РАН. В споре правительства и науки в историческом масштабе времени все равно правой окажется наука. Это закон развития. Папе римскому пришлось извиняться за казнь Джордано Бруно через 500 лет. Но пришлось. Владимир Владимирович, займите правительство каким-нибудь полезным для России делом. Ну, например, дайте ему задание для нужд народного хозяйства освоить туннельный эффект (ведь как-никак российское открытие), и тогда все ученые России поаплодируют нашему правительству. Ну нельзя так грубо и бесцеремонно обращаться с учеными! Дайте В.Е. Фортову и ученым год на подготовку программы реорганизации РАН.

Мне хочется обратиться к моему земляку по школьному образованию, олицетворяющему ум, честь и достоинство российского ученого, Жоресу Ивановичу Алфёрову.

«Глубокоуважаемый Жорес Иванович! Борьба, которую Вы ведете за науку, образование, за возрождение экономики нашей страны, – это праведная борьба. Она дает нам пример поведения настоящего ученого – борца и патриота своей страны в годину испытаний. Она дает нам силы бороться и верить в победу. Здоровья Вам, дорогой Жорес Иванович. Ваш жизненный пример нужен нашей молодежи, нужен ученым России, нужен всей России. Сил Вам и энергии. Берегите себя, Вы национальное достояние России. У меня и у Вас были одни и те же учителя в маленьком Туринске, оттуда Ермак ушел покорять Сибирь. Мы победим!»

В сферу моих научных интересов как ученого входит развитие нового научного направления – экономической синергетики, науки о качественных структурных преобразованиях в сложных системах. Раскол правительства и науки – это дисинергетический эффект. Стране нужен синергетический эффект согласованного (когерентного) взаимодействия науки, образования, финансового капитала, бизнеса и государства. Россия сильно отстала в научно-техническом и экономическом развитии. Потребность в синергетическом эффекте – не красивая фраза. Это действие во имя спасения нашей страны.

Б.Л.КУЗНЕЦОВ, профессор, доктор технических наук, академик Российской академии естествознания


Как это делается

НЕЧИСТОПЛОТНЫЙ РЕФОРМАТОР
Представители Общественной палаты, сообщается во вчерашнем номере «Известий», обвинили министра образования Дмитрия Ливанова в подлоге документов при присоединении Московского государственного горного университета к Московскому институту стали и сплавов. Они уведомляют Госдуму, что чиновники минобрнауки проводили процесс слияния двух крупных учебных заведений на основе несуществующего согласования с ОП. Заодно общественники в целом раскритиковали политику реорганизации вузов, назвав ее преступной.

«Вопрос о неправомерном уничтожении базового вуза в системе высшего горного образования России является одним из звеньев преступной политики министра образования и науки РФ Д.В. Ливанова», – говорится в документе.

В документе указано: в ходе прокурорской проверки минобрнауки отчиталось, что слияние вузов проходило на законных основаниях с согласия представителей Общественной палаты. Однако сами общественники утверждают, что не участвовали в работе группы, которая отвечала за присоединение к МИСиСу Московского государственного горного университета. Также Общественная палата не разрабатывала план-график исполнения приказа минобрнауки о реорганизации вузов.

В Госдуме жалобу общественников приняли во внимание. Направлен запрос на имя генерального прокурора Юрия Чайки с требованием проверить достоверность информации, которую предоставило ведомство Ливанова. В письме подчеркивается: факты говорят о том, что согласовательных процедур по слиянию не было, и все процедуры по ликвидации были незаконны. Фактически горная отрасль обезглавлена и остается без специалистов.

Приказ о реорганизации МГГУ путем присоединения к МИСиСу был подписан министром образования и науки еще в мае 2012 года. Как поясняли тогда чиновники, «объективно научные показатели Горного университета гораздо ниже потенциально возможных». «Интеграция в более развитую структуру дала бы возможность перспективным коллективам ученых и преподавателей получить дополнительные средства на научную деятельность», – говорили в пресс-службе.

Заведующий кафедрой технологий машиностроения и ремонта горных машин МГГУ Александр Вержанский утверждает, что слияние вузов произошло из-за интереса чиновников к имуществу вуза.

– У нас крупный комплекс в центре Москвы, который по площади больше 80 тыс. кв. метров, комплекс общежитий площадью более 34 тыс. кв. метров. Кроме того, МГГУ имеет в Карачаево-Черкесии территории около 40 га, имущественный комплекс в Московской области. Помимо этого, МГГУ одним из первых заключил инвестиционный контракт с коммерческой структурой, предметом которого являлось строительство учебно-административного здания. После окончания строительства 30% от общей площади достанется МГГУ. Это серьезный объем стоимости, – поясняет он.

«Советская Россия»

ertata

Ещё одна афера ещё одного Чубайса

Если буржуазные революции во всех странах мира сопровождались на первых порах провозглашением идейных ориентиров (часто красивые фразы скрывали классовую суть торжества капиталистического строя), то особенностью реставрации капитализма в нашей стране с самого начала стала безыдейность победившего буржуазного строя. Одним из свидетельств неспособности правящего класса сформулировать идейные цели стали затянувшиеся на два десятилетия поиски национальной идеи.


Да и какие изречения правителей России могли бы послужить основой для девизов? Может быть, высказывания Ельцина («Не так сели!» или «Вот такая загогулина!»)? Или использовать знаменитую фразу Черномырдина («Хотели как лучше, а получилось, как всегда!»)? Или взять для девиза слова Путина («И те, кто получает большую зарплату, и те, у кого маленький доход, платят 13%» или «Можете сколько угодно выть, а пересмотра приватизации не будет».)?

Власть имущие явно зашли в тупик. И тут их решил облагодетельствовать Игорь Чубайс. Он объявил, что им открыта национальная идея России и новое направление науки – россиеведение. Суть и обоснование своих открытий Чубайс изложил в книге, которую первоначально назвал «Разгаданная Россия». Изданная в 2012 году, эта же книга открывается длинным, на старинный манер, заглавием: «Российская идея. Становление и история, разрыв и возрождение. Россиеведение, или теория России. Истоки и бессмыслие советского коммунизма». Из заголовка ясно, сколь большое место занимает антикоммунизм в новом «научном» направлении.

«Рога и копыта»

Сам Чубайс дает такое определение своему детищу:

«Россиеведение. Это синтез всех знаний, всех наук о России – статистики и демографии, социологии и государствоведения, языкознания и литературоведения, философии и истории России и т.д. и т.п.». Подобно творцам «Новой Хронологии» Фоменко и Носовскому, уверяющим, что они владеют необыкновенными статистическими, астрономическими и математическими методами, Чубайс претендует на применение им уникальных методов познания прошлого. Примененным им «методом идейно-идентификационного анализа» Чубайс назвал «анализ общества через выявление и изучение порожденной им и порождающей его идеи, через исследование вырастающего из этой идеи идентичности».

Кроме того Чубайс уверяет, что, «после перебора математических, логических, семантических и иных способов исследования, я все же нашел... вполне эффективный прием. Речь идет о методике контент-анализа». Чтобы доказать эффективность этого метода, Чубайс рассказал о том, как, изучая с помощью контент-анализа «открытую немецкую печать, в конце 1944 года американские социологи... пришли к выводу, что Германия собирается применить некое новое и очень мощное оружие (позднее стало ясно, что речь идет об атомной бомбе). Соответствующие меры были приняты. Английская авиация разбомбила в Норвегии завод по производству тяжелой воды – обязательного компонента немецкой атомной бомбы».

Рассказ может впечатлить неискушенного читателя, который решит, что Чубайс с помощью контент-анализа совершил открытие. Правда, еще в опубликованном в нашей стране в 1967 году переводе книги официального историка «Манхэттенского проекта» У.Л. Лоуренса рассказывалось о том, как в апреле 1940 года английская разведка стала вести наблюдение за заводом водородного электролиза в норвежском Веморке. После этого были организованы диверсии на заводе, а затем в ноябре 1943-го он был окончательно взорван. И все это без контент-анализа и американских социологов.

Между тем слова «синтез всех знаний, всех наук о России – статистики и демографии», «метод идейно-идентификационного анализа», «контент-анализ», «россиеведение» создавали впечатление у некоторых читателей книги И. Чубайса, что они стали обладателями ценного научного труда. Точно так же жители одного южного города считали, что у них появилось солидное учреждение, когда они увидели у входа в него «опрятную таблицу» с надписью «Черноморское отделение Арбатовской конторы по заготовке рогов и копыт», а внутри учреждения – конторские столы, «обычные учрежденческие плакаты насчет часов приема и вредности рукопожатий» и «барьер, выставленный против посетителей». Такое же впечатление солидности производили на граждан России в 1992 году красивые приватизационные чеки, которые выдавались только по паспортам в специально созданных конторах. При этом граждан России уверяли, будто они станут обладателями по крайней мере двух «Волг», а может быть, также заводов, газет, пароходов.

Что же предлагает старший брат известного приватизатора в книге о «россиеведении»? В ней говорилось: «Основываясь на проделанном анализе, мы можем сформулировать предварительные итоги». Затем жирным шрифтом напечатано: «Три составляющих русской системы ценностей, три кита, на которых держалась русская идея, – это православие; собирание земель, переросшее в имперскую политику, и общинный коллективизм».

Эта, говоря словами Шерлока Холмса, «большая, огромная, громыхающая, навязчивая, бескомпромиссная» формула не нова. Она поразительно похожа на известный принцип, выдвинутый в 1832 году министром народного просвещения России С.С. Уваровым: «Православие. Самодержавие. Народность». «Православие» из формулы Уварова И. Чубайс взял без изменений. «Самодержавие» свел к «имперской политике». А «Народность» перелицевал под «общинный коллективизм». Следует заметить, что подлинный изобретатель формулы Уваров не прибегал к «контент-анализу», «синтезу всех наук о России» и «методу идейно-идентификационного анализа». Не претендовал министр и на создание россиеведения.

Создается впечатление, что «три кита» Чубайса – это три надутых пузыря спекулятивной аферы, прикрытых перечислением «ученых слов» и претензиями на уникальное научное открытие.

«Опять двойка!»

Впрочем, Чубайс не долго утомляет читателей наукообразной трескотней. Значительная часть книги заполнена цитатами из песен Высоцкого и текстами песен Галича, а также множеством поговорок и пословиц, взятых из «Толкового словаря» В. Даля, главным образом религиозного содержания. Кроме того, наподобие градоначальника Беневоленского из повести М.Е. Салтыкова-Щедрина, издавшего устав со словами «Всякий да печет по праздникам пироги, не возбраняя себе такое печение и в будни», Чубайс одарил читателей набранными жирным шрифтом житейскими советами: «Жильцы дома без крыши, где в дождь каждый думает о защите своего собственного потолка, должны создать надежное общее покрытие от любого ненастья, покрытие, которое должны возводить, беречь, защищать все вместе, с взаимоучастием и взаимоподдержкой, при этом не забывая, что потолок в своей квартире теперь защищен, но его все равно надо поддерживать в добротном состоянии».

Правда, по страницам книги разбросаны отдельные цифры, которые должны доказать прочность царского строя накануне 1917 года и порочность советского строя на протяжении всех 74 лет его существования. Но, видимо, сознавая ненадежность приводимых им статистических данных, автор «Российской идеи» замечает: «Трудно представить себе страну начала прошедшего века только по цифрам и политико-статистическим отчетам». Поэтому для того, чтобы доказать свою правоту, он предлагает послушать записи пения Шаляпина, посмотреть картины русских художников тех лет и «полюбоваться красотой старого московского храма». «Если и эти доводы не убедили, – пишет Чубайс, – советую просто зайти в столичный Елисеевский магазин на Тверской. Такой уникальный интерьер не знаком даже закрытым советским распределителям. Опять не убедил? Ну, тогда посмотрите американский вестерн, этот стиль, как и сам Голливуд, создали русские эмигранты – казаки».

Утверждение о том, что Голливуд и вестерны создали казаки, напоминает «открытие» Фоменко и Носовского о том, что отряд казаков во главе с Ермаком основал цивилизации майя и ацтеков. Поражает уверенность автора в том, что купеческий стиль Елисеевского магазина, вестерны, которые являются олицетворением примитивизма в массовой культуре, – это самые мощные аргументы в пользу дореволюционной России, которые должны посрамить Советскую страну.

Хотя Чубайс не перестает клясться в своей любви к «исторической» России, верности «историзму», его обращение с историей вызывает по меньшей мере недоумение. Рассказывая о первых годах русской истории, автор истолковывает их весьма упрощенно: «Двенадцать столетий назад наши предшественники оставили Центр и Запад Европы, чтобы отправиться на Восток в поисках более спокойной и безопасной жизни». Объяснив миграцию славянских племен на восток на уровне представлений о переезде из одной квартиры в другую, Чубайс через несколько страниц сообщает: «В нашей истории специфическим индикатором, показателем стратегического успеха или, напротив, поражения является направление, в котором перемещаются столица и западная граница государства.

Движение на Запад, как правило, оказывается прогрессивным, отступление на Восток – свидетельство регресса. Перенос центра из Киева в Москву был, несомненно, знаком отступления. Россия шла по пути регресса и терпела «стратегическое поражение». Получается, что с момента миграции восточных славян, а затем после появления русского народа и по мере расселения его на восточных землях Евразии наша страна двигалась вспять и терпела поражения.

Чубайс говорит, что лишь после переноса столицы в Петербург «поражение... было преодолено». А затем – по логике Чубайса и из всего содержания его книги – следует, что после переноса столицы в Москву в марте 1918 года Россия опять вступила на путь регресса. Получается, что из 1200 лет российской истории она около 1000 лет шла вспять и терпела поражения. Более грубого и вздорного аргумента в пользу прозападной ориентации России, а также оправдания нынешнего засилья питерской команды трудно придумать.

Сомнения в надежности выводов Чубайса усиливаются по мере того, как на протяжении книги читатель не раз сталкивается с очевидным незнакомством автора ни с русской историей, ни с русским языком, а также рядом других предметов. Еще в самом начале своего исторического повествования Чубайс пишет: «Глаголица, а затем и кириллица, дарованные нам братьями Кириллом и Мефодием», явно не подозревая, что кириллица была создана после смерти двух монахов и лишь названа в честь одного из них. Он, видимо, убежден, что «латиница» – это не латинский алфавит, а латинский язык, а потому уверяет, что до издания англоязычной Библии англичане могли читать «только на латинице». Однако на «латинице» англичане продолжают читать Библию и ныне.

А вот как объясняет Чубайс 240 лет владычества Золотой Орды над Русью: «После того как в 1223 году князь Мстислав Удалой проиграл татарским отрядам битву у реки Калки... Киев попал в усиливавшуюся финансово-политическую зависимость от Золотой Орды». О том, что Русь попала не просто под «финансово-политическую зависимость», а под иго Золотой Орды, и произошло это не после битвы на Калке, а после губительных нашествий золотоордынских войск в 1237–1238 годах и в 1240 году, автор не говорит ни слова. Возникает подозрение, что он не знает об этих трагедиях русского народа.

Не знает Чубайс и историю крушения Золотой Орды. Он заявляет, что «после разгрома на Куликовом поле Золотая Орда распалась на три самостоятельных государства – Астраханское, Казанское и Крымское (было еще и четвертое – Сибирское...)». На самом деле через два года после поражения на Куликовом поле в 1380 году хан Золотой Орды Тохтамыш разорил Москву в 1382 году. Расколы в Золотой Орде начались лишь в 20-е годы XV века, когда было создано Сибирское ханство, а в 40-е годы XV века возникла Ногайская Орда. Лишь в 1438 году появилось Казанское ханство, а в 1443-м – Крымское ханство. В 60-е годы того же века были созданы Казахское, Узбекское и Астраханское ханства. Однако и после этого продолжала существовать наследница Золотой Орды – Большая Орда, которая завершила свое существование лишь в начале XVI века.

Рассказывая же о начале «смутного времени», Чубайс поместил царствование Василия Шуйского (1606–1610) после смерти Бориса Годунова (13 апреля 1605) и перед вступлением в Москву войска Лжедмитрия (20 июня 1605). При этом Шуйский, по словам Чубайса, якобы не был пострижен в монахи, а изгнан из Москвы. За такой ответ на уроке истории в советское время школьник получил бы «пару». Хотя в книге Чубайс привел последние строки из пушкинского «Бориса Годунова», создается впечатление, что всю драму он не удосужился прочесть.

Говоря о завершении Смуты, Чубайс поведал: «На Красной площади, на Лобном месте, был избран Михаил Романов». Однако избрание первого Романова произошло не собравшимися на Красной площади, а представителями верхов страны на Земском соборе. Не «на Лобном месте был избран» Михаил, а наречен государем под сводами Успенского собора. Ясно, что «убежденному монархисту» Чубайсу это неведомо.

Незнание Чубайсом истории сочетается с его слабыми познаниями и в географии. Рассказывая о царствовании Александра I, он упоминает о присоединении к России Финляндии. Потом пишет: «Несколько раньше была присоединена Валахия (позднее называлась Бессарабия, теперь – Молдова)». Во-первых, Бессарабия и расположенная к юго-западу от нее Валахия (в 1659 г. ее столицей стал Бухарест) – это разные страны. В советской школе Чубайс по географии тоже получил бы «пару». Во-вторых, Финляндия вошла в состав России в 1809 году, а Бессарабия – в 1812 году.

А если бы в школе, где учился Чубайс, преподавали французский язык, он бы получил еще одну двойку. Объясняя происхождение слова «шаромыжник», Чубайс пишет: «шер ами (кусочек хлеба)». Этот человек, которого постоянно приглашают на международные форумы, до сих пор не знает, что «шер ами» – это не «кусочек хлеба», а «милый друг». Можно представить, как Игорь Чубайс в поисках хлеба бестолково повторяет официантам «шер ами!». Возможно, что, сознавая свои провалы в школьных знаниях, Чубайс постоянно говорит об упадке исторических знаний и общей культуры в советской стране. Однако стоит ли давать оценку уровню образованности населения страны, беря за мерку собственные убогие знания?

Не переставая обвинять Советскую власть в разрушении истории, Чубайс пишет: «Ленинцы... объявляли новые выдуманные «даты» на месте произошедших прежде реальных исторических событий, которые таким образом вычеркивали из памяти. Отказ от истории большевиков дополнялся насилием над историей. Например, Февральская революция началась 23 февраля по старому стилю, или 8 марта – по новому стилю. Именно эти дни в советской России были объявлены днем создания Красной армии и Женским праздником. На самом деле 23 февраля 1918 года РККА никаких победных действий не совершала».

Совершенно ясно, что Чубайс не подозревает, что в событиях в Петрограде 23 февраля по старому стилю (или 8 марта по новому стилю) 1917 года произошел перелом в значительной степени потому, что в тот день, который уже давно отмечался мировой социал-демократией как Международный женский день, на улицы Петрограда вышли сотни тысяч работниц. Но Чубайс уверен, что «женский день», когда он в детстве поздравлял свою маму и школьных учительниц, придумали «ленинцы» после 1917 года. Странно, что выросший в семье офицера, Чубайс негативно относится к празднику 23 февраля и явно не признает свидетельств о боях молодой Красной армии под Псковом и Нарвой, в которых она нанесла германским войскам поражение.

Основатель «россиеведения» пытается нелепо соединять отдельные исторические события без всякого на то основания. Объясняя политику Петра I, Чубайс пишет: «Великие реформы вели российское общество и государство к соответствию ситуации, складывавшейся в мире после падения Константинополя». Однако между взятием Константинополя турками-османами в 1453 году и началом петровских реформ прошло четверть тысячелетия, и прямой связи между этими событиями не было. Так как значительную часть своей книги Чубайс посвятил русским пословицам и поговоркам, ему нелишне напомнить одну из них: «В огороде – бузина, а в Киеве – дядька».

А вот оценка Чубайса Брестского мира. Он пишет: «В ноябре 1918 года в Компьенском лесу, под Парижем, побежденные немцы подписали соответствующий документ. Но среди победителей не было России. За несколько месяцев до этого, в марте 1918 года, большевики отказались от членства в Антанте, сдались Германии и ее союзникам и стали ей активно помогать. Эти действия Ленина столь же абсурдны, сколь абсурдной была бы капитуляция Сталина перед Гитлером, скажем, в марте 1945 года!» О том, что в марте 1918 года германские войска осуществили крупную наступательную операцию во Франции, нанеся западным союзникам существенные потери, что в мае и июле 1918 года Германия вновь предприняла наступления и одновременно вела неограниченную подводную войну, ревнитель истории Чубайс явно не подозревает.

Складывается впечатление, что к этой невежественной чуши прислушиваются в самых высоких властных кругах, о чем свидетельствует прошлогоднее заявление президента РФ В.В. Путина, который так оценил Брестский мир в своем выступлении в Совете Федерации: «Большевики совершили акт национального предательства... Наша страна проиграла проигравшей стороне – это уникальная ситуация».

И все же есть веские основания полагать, что искажение истории совершается Чубайсом не столько по причине его слабых познаний в истории, сколько умышленно. Для доказательства того, что Россия и без революции могла бы стать великой державой мира, Чубайс пишет: «Президент Франции Э. Тьерри в 1913 г. заявил, что к 1950 году доминировать в Европе будет Россия». Об этом Тьерри и его словах Чубайс постоянно твердит в своих выступлениях по радио. Однако ни в 1913-м, ни в каком-либо другом году такого президента, а также премьер-министра с такой фамилией во Франции не существовало. Ссылки на никогда не существовавшего президента Франции сродни вымышленным цитатам из Брема журналиста Марека из романа Я. Гашека.

Чтобы противопоставить «идеальную» дореволюционную Россию советскому времени, Чубайс постоянно повторяет на страницах своей книги и в радиоэфирах утверждение о том, что начиная с Полтавской битвы 1709 года (т.е. после перенесения столицы на запад, в Петербург) русская армия всегда побеждала на полях сражений. Единственное же поражение в Крымской войне, заявляет Чубайс, заставило царя реформировать страну. Но он тут же замечает, что в ходе Крымской войны царские войска лишь позволили врагу занять небольшую полоску земли на берегу Крыма, в то время как советские войска в 1941-м отступили до Москвы. При этом он не замечает, что в 1812 году русские войска не только отступили до Москвы, но и временно сдали древнюю столицу.

В угоду своей антиисторической версии Чубайс «забывает» про окружение войск Петра I в районе реки Прут в 1711 году. Он «забывает» про поражение русско-австрийских войск под Аустерлицем в 1805 году (и это заставляет задуматься: читал ли Чубайс книгу «Война и мир»?). Была проиграна и битва при Фридланде в 1807 году, в результате – поражение в русско-прусско-французской войне 1806–1807 годов и невыгодный для России Тильзитский мир. Чубайс «забывает» про целый ряд других военных кампаний, которые не всегда проходили удачно для русского оружия или превращались в затяжные войны, какой стала, например, война на Кавказе (1817–1864 гг.).

Рьяно доказывает Чубайс, что в русско-японской войне 1904–1905 годов Россия не потерпела поражения. Он пишет, что «война завершилась, по-настоящему не начавшись, наша страна успела задействовать лишь 10% своего потенциала». Однако не было таких войн, когда побеждающая сторона ждала, когда побеждаемый противник введет в бой 100% своего военного потенциала. Так как японцы не стали этого делать, «пришлось уступить им юг Сахалина и часть Курил», признает Чубайс. Отрицает Чубайс и серьезные поражения российской армии в Первой мировой войне.

Одурманенный антисоветизмом

Вымысел окончательно вытесняет истину со страниц книги Чубайса по мере того, как он переходит к советскому времени. Казалось бы, постоянные атаки на советское прошлое могли бы вынудить Чубайса ознакомиться с документами советского времени, выступлениями советских руководителей. Однако Чубайс то говорит об обращении Сталина «в марте 1946 года к избирателям Куйбышевского района г. Москвы», то сообщает, что гвардию в Красной армии создали в 1943 году (а не в 1941-м, как было на самом деле), то объявляет, что роспуск Коминтерна произошел после встречи Сталина с церковными иерархами.

Проявляя фантазию ученика, отвечающего у доски не выученный им урок (в стихотворении Маршака двоечник объясняет отцу: «Я думал, что гипотенуза – река Советского Союза»), Чубайс придумывает названия документов и целые события, которых не было. Он утверждает, что в 1920 году «Иосиф Сталин подготовил проект конституции социалистической Федерации, в которую на первых порах предполагалось включить четыре государства – Россию, Польшу, Венгрию и Баварию». Однако такого проекта не существовало хотя бы по той причине, что к 1920 году пролетарские революции в Венгрии, Баварии потерпели поражение, а в Польше она так и не произошла. Он пишет: «5 декабря 1922 года большевики заключили договор о дружбе и сотрудничестве с фашистской Италией». Но советско-итальянского договора от 5 декабря 1922 года не было. Чубайс сочиняет: «Осенью далекого 1956 года лишился посольского кресла в Будапеште Ю. Андропов, предупредивший Кремль о предстоящем восстании. Посол допускал, что «народ и партия могут быть не едины», и за это поплатился». На самом деле Ю.В. Андропов продолжал оставаться послом СССР в Венгрии в разгар контрреволюции, и его работа была хорошо оценена руководством страны.

Подводит ли Чубайса память или он сбивается на выдумки? И то и другое. Неспособность запоминать реальные факты и патологическое фантазирование Чубайса – признаки его профессионального заболевания, которым поражены все антисоветчики. О чем бы они ни говорили, они неизбежно переходят на антисоветские темы, потому что их деятельность, а также их общение друг с другом сведены к бесконечному повторению клеветнических сочинений на антисоветские темы. Их словарный запас сведен к убогому набору антисоветских штампов. Так как ничего, кроме клеветнических наветов против советской жизни, их не интересует, то они не в состоянии запоминать информацию, выходящую за пределы любимого ими профессионального занятия.

Умственные ассоциации антисоветчика упрощены до предела, как и у алкоголика, с той лишь разницей, что у последнего мысли крутятся вокруг спиртного и возможности выпить. Антисоветчик же в самых неожиданных вещах обнаруживает ассоциации с его антисоветскими представлениями. Пытаясь объяснить ослабление Киевской Руси, Чубайс вопреки фактам о феодальной раздробленности уверяет, будто тогда в русских княжествах восторжествовал «номенклатурный способ смены власти», который «работал на разрушение государства как в веке XII – в Киевской Руси, так и много позже, в веке ХХ – в Советском Союзе».

Обратившись к русским пословицам и поговоркам, Чубайс тут же противопоставляет народную мудрость советскому строю. Тогда в его сознании рождается нелепая сентенция: «В образе жизни прежних поколений преобладал здравый смысл, тогда как в советское время власти навязывали идеологический абсолютизм». Затем, произвольно выбрав из собрания В. Даля ряд пословиц, Чубайс с торжеством заявляет: «Как видим, здесь нет никаких «рабов и угнетенных», никакого «чей стон раздается». Антисоветизм отбивает память, а потому Чубайс забывает, что последняя фраза про стон взята не из доклада М.А. Суслова, а из известного стихотворения Н.А. Некрасова, а про рабов не раз писали в своих стихах А.С. Пушкин и М.Ю. Лермонтов. Да и в пословицах, приведенных в словаре В. Даля, можно найти немало слов о рабах: «Не имеючи раба, сам по дрова», «Рабом жить не хочется, господином жить не сможется». Даль указывает на общий корень слов «раб» и «работа».

Обращение к фольклору тут же вызывает у Чубайса желание поиздеваться над «Моральным кодексом строителя коммунизма», а затем наброситься на Николая Островского. Для этого Чубайс взял известное высказывание советского писателя («Жизнь дается человеку один раз и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы...») и самым возмутительным образом переиначил его. Он уверяет, будто Николай Островский сказал: «Самое дорогое у человека – это жизнь...» и «каждый советский школьник должен был заучить слова Н. Островского». На Руси честь была дороже жизни, укоряет Чубайс Николая Островского. О том, что Островский призывал прожить жизнь честно и достойно, Чубайс решил умолчать.

Чубайс уверяет, что в русских «пословицах присутствует отброшенный в СССР мотив интереса, знания и разумного одобрения заграницы». Однако, обратившись к разбору русской поэзии, Чубайс утверждает нечто противоположное: «Бросается в глаза принципиальное отличие отношения к иностранцам в исторической России и в СССР, в последнем ничто так не ценилось, как возможность общения с людьми из других государств». Очевидно, что антисоветизм приводит к атрофии способности мыслить логично.

В угарной атмосфере антисоветизма сознание людей заполняют химерические видения. Поэтому неудивительно, что даже в паре фраз Чубайс умудряется многократно исказить истину. Так, в приводимой им цитате из «Новой газеты» от 21 декабря 2011 года (возможно, цитируется его собственная статья) сказано: «Осенью 1938 года в СССР вышел под редакцией Молотова «Краткий курс истории ВКП(б)», не подлежавший обсуждению. Книга разъясняла, что «2-я мировая война уже началась и требуется помогать Гитлеру, чтобы он мог воевать с Англией и Францией». Во-первых, В.М. Молотов не был редактором «Краткого курса». Во-вторых, осенью 1938 года Германия не воевала против Англии и Франции. В-третьих, в «Кратком курсе» на самом деле было сказано, что агрессия Италии против Эфиопии, Японии – против Китая, «стремление Германии занять господствующее положение на континенте Западной Европы... доказывают, что вторая империалистическая война на деле уже началась... Начали войну фашистские правящие круги Германии, Италии, Японии. Война идет на громадном пространстве от Гибралтара до Шанхая».

Разумеется, никаких слов о желании СССР помогать Гитлеру в «Кратком курсе» нет и быть не могло. Не было и придуманного Чубайсом заявления Молотова на сессии Верховного Совета СССР о том, что «борьба с идеологией гитлеризма – преступна». По сравнению с Чубайсом Геббельс выглядит невинным агнцем.

Ненависть к советскому прошлому толкает Чубайса к самым фантастическим измышлениям. Он уверяет, будто осенью 1941 года в Ленинграде начался голод якобы потому, что «главный партбонза Ю. Жданов публично обратился к стране с призывом не присылать продукты в город, «у нас всё есть!». Повторив не раз на страницах своей книги эту вопиющую ложь, Чубайс даже не заметил, что «главным» в Ленинграде был не Ю. Жданов, а А.А. Жданов. Ю.А. Жданов был его сыном.

Прибегая к такой лжи, до которой не додумались даже самые отъявленные антисталинисты, Чубайс уверяет, что «сразу после войны Сталин организовал искусственную нехватку продовольствия, и в 46–47-м годах в стране умерло с голоду от 1 до 2 миллионов человек». Проявляя такую же патологическую ненависть к Ленину, Чубайс сочинил и другую ложь, до которой не додумался прежде ни один враг основоположника советского государства, включая Солженицына. Он уверял, что голод 1921–1922 годов был на самом деле «голодомором», искусственно созданным советским правительством.

Рожденные неуемной фантазией Чубайса, цифры умерших с голоду, репрессированных, расстрелянных гораздо выше, чем у многих авторов наиболее клеветнических антисоветских сочинений.

В то же время Чубайс лезет из кожи вон, чтобы оправдать предателей нашей Родины. Он пишет: «Власов находился в контакте с антифашистом Штауфенбергом, организовавшим покушение на Гитлера и не сдавшего русского генерала». На основании сомнительных мемуаров о мимолетной встрече Штауфенберга с Власовым мы должны поверить тому, что генерал-предатель был борцом против фашизма.

Немало строк уделил Чубайс оправданию С. Бандеры и его воинства, наносивших вероломные удары в спины советских солдат и офицеров. На руках этих пособников Гитлера кровь генерала армии Н.Ф. Ватутина. Они жестоко замучили десятки тысяч мирных жителей Украины и Польши. Этих кровавых палачей Чубайс не только оправдывает, но превозносит как борцов за свободу.

Одновременно Чубайс старается оправдать саботаж западными державами в исполнении своих обязательств об открытии второго фронта. Он утверждает: «Становится понятно, и это подтверждают недавно открытые документы разведки, что нанести массированный удар на суше по войскам рейха до лета 1944 года Англия и США не решались, ибо прекрасно помнили о пакте Сталин – Гитлер. Они опасались, что кремлевский игрок может перетасовать колоду и вновь вернуться к союзу со своим старым «боевым другом». Ложь о вероятном советском вероломстве, к которой не прибегали даже в западных державах, помогает Чубайсу скрыть тайные переговоры США с гитлеровцами во время войны и доказать, что СССР был сам виноват в том, что в одиночку вынес главную тяжесть Второй мировой войны.

Своими декларациями о своей любви к «исторической России» Чубайс неуклюже прикрывает свое пресмыкательство перед Западом, тяготение к которому он считает единственно спасительным путем для нашей страны. Он не скрывает своей радости по поводу того, что его книгу печатают в США и в Западной Европе, что его похвалил директор библиотеки конгресса США Д. Биллингтон. Для Чубайса «главным научным центром, где изучают нашу страну, где лучшие архивы, библиотека, ученые, – это не Россия, а Русский институт Гарвардского университета США». А ведь этот институт был одним из тех, кто организовывал идеологическое разрушение Советской страны.

Если многие предшественники Чубайса по клевете на СССР ограничиваются нападками на отдельные страницы советского прошлого, то брат главного приватизатора страны не останавливается на полпути. Он исходит из того, что правда о советском прошлом должна быть вычеркнута из народной памяти и заменена химерическими измышлениями антисоветчиков. Он считает, что в настоящее время сделано слишком мало для уничтожения советского прошлого, а поэтому даже обвиняет нынешние власти в попустительстве по отношению к советской истории. Книга Чубайса – это декларация беспощадной войны против советского прошлого, а стало быть, против истории нашей страны.

Так как Чубайс постоянно ведет антиисторическую пропаганду через радиоэфир, к его идеям стали прислушиваться власть имущие. Хотя Чубайс любит изображать из себя оппозиционера, он в ходе передачи по «Русской службе новостей» 23 мая с.г. с радостью отметил, что президент РФ В.В. Путин разделяет его взгляды по Брестскому миру.

Временные прекращения атак на советское прошлое со стороны власть имущих не должны вводить в заблуждение. Задержка с планами переноса захоронений у Кремлевской стены, вызванная активным сопротивлением общественности, резко сменилась подготовкой к открытию мемориала в Мытищах. Поэтому некоторый спад в атаках на прошлое может смениться неожиданным провозглашением «россиеведения» ведущим направлением в российской истории, а сочинения Чубайса могут быть объявлены каноническими пособиями для изучения прошлого нашей страны. Ведь на протяжении своего опуса И. Чубайс не раз сокрушается, что в нашей стране до сих пор нет института России и нет кафедр «россиеведения». Нетрудно догадаться, кого он видит на посту директора нового института, руководителя кафедр неведомой до сих пор науки, а возможно, и Академии россиеведения.

Кто в 1991 году мог ожидать, что вскоре в стране будет осуществлена грабительская приватизация под руководством Анатолия Чубайса? Можно ли надеяться, что мы гарантированы от уничтожения отечественной истории по плану его братца Игоря?

Юрий ЕМЕЛЬЯНОВ. «Улики» №9 2013

ertata

О том, что против России ведётся изощрённая война на уничтожение — признают уже даже и либералы. Правда, они признают лишь факт ведения информационной войны. И как его не признать, если и госсекретарь США Хиллари Клинтон заявляет публично: "Мы ведем информационную войну". Как говорят в разоблачительных фильмах: маски сброшены. И якобы эта война не на уничтожение, а ради улучшения нашей жизни под сенью демократии и свобод.

Когда внушают, что война ведётся против режима, против государства, убеждая, что граждане здесь не при чём, они не являются мишенью тех, кто ведёт войну, это успокаивают обывателя: тебя это не касается. Ты же — не в тоталитарном контенте, ты же наоборот — жертва несвободы и коррупции. Так что информационная война — за вашу и нашу свободу.

Я — против коррупции и за то, чтобы её изживали вплоть до посадки воров на кол, за смертную казнь разным женям васильевым. Но очень сомневаюсь, что либералы, на стороне противника участвующие в этой войне против моей Родины, желают мне и России добра. Они всегда — против России — СССР— России и государствообразующего народа. И какими бы фиговыми листами заботы и сострадания к народу и его бедам они ни прикрывались, они — извечные враги нашего государства. В результате разгрома СССР уничтожено более 20 миллионов человек. Так что эта война — на истребление именно людей.


И неслучайно в войне нового типа — организационной, информационной — либералы суть главные штыки. Новшество ещё и в том, что они воюют против российского государства за счёт российского государства. Все эти СМИ, паскудные фильмы-пасквили на нашу историю, книги с клеветническим содержанием — вольно и сытно кормятся из бюджета, финансируются за наш счёт.

Для участия в горячих войнах среди либералов не так много добровольцев, а в войне информационной — имя им легион. В войне горячей можно реально пострадать, быть убитым, покалеченным. А информационная война тем и хороша для них, что либералы всегда в выигрыше. Здесь нет угрозы быть убитым, лишиться чего бы то ни было. Напротив, даже нанесённый тебе удар делает тебя сильнее: ты — "жертва" государства, мишень для нехороших патриотов, страдалец за идею. Весь прогрессивный мир — на твоей стороне. За заслуги перед чужим отечеством ты огребаешь с отечества нашего, тобою и поруганного.

Новая война — новые виды оружия. Новые герои. Как бы экзотично это ни звучало, но ведь Сноуден и Ассанж — герои, бросившиеся наперерез врагу. На амбразуру, направившие свой самолёт в колонну вражеской техники… Они знали, что им грозит. Но они пошли на этот шаг.

Умные головы ищут орудия борьбы в информационной войне, способов защиты, а то и упреждающего нападения. А в нашей стране на борьбу за свободу и независимость государства всегда встаёт народ. Народное ополчение играло и играет важную роль. Не только самим участием людей, выходом их на поле боя, но и безусловной поддержкой всех мер, направленных на защиту отечества, готовностью к жертвам.

И пока патриотические мыслители, стратеги, философы, прочие бойцы идеологического фронта ещё только ищут пути и способы борьбы с информационными бомбёжками нашей страны, граждане уже ведут эту борьбу, организовали движение сопротивления по всей территории России. Именно народное ополчение: не профессиональные бойцы, а добровольцы, отдают, а не получают, идейно убёждённые, а потому правдивые и бескомпромиссные в вопросах, касающихся интересов родной страны, убеждений, идеалов. Каким-то чувством уловили, что надо не ахать, а действовать. По наитию отыскали этот путь — сопротивления и реальной борьбы.

И вот в последние годы выходит огромное количество книг самоинициативных авторов. Большая часть этих книг — о прошлом. Но это нельзя назвать мемуарами или воспоминаниями как таковыми. Потому что главная цель и задача таких публикаций — запечатлеть не свою жизнь, а жизнь страны. На примере своей жизни. И потому здесь субъективность, личностный подход сочетается с широтой обзора, объективной подачей.
Авторы — люди состоявшиеся. В профессии, семье, обществе. Они активны и деятельны, даже и переступив солидный возрастной порог. Буквально по всей России пошла волна, умывающая нашу Родину от грязи, в которой её извозили и продолжают своё всегдашнее занятие наши внешние и внутренние враги. Чистая волна воспоминаний, сыновних признаний, благодарности стране за заботу, за материнскую ласку.

Бесхитростно написанные книги читаются с большим интересом. Там больше пищи для ума и эмоций для души, чем в постмодернистских упражнениях. Читая о судьбе человека, которую он описывает шаг за шагом, видишь, какие возможности были у каждого в советское время, время непростое: война, разруха, восстановление промышленности, строительство предприятий-гигантов, освоение земель, стихий… Но люди учились, ездили по всей стране, работали, выбирая профессию по душе, занимались и спортом, и посещали музеи, театры, концерты…

Книга Валентина Капустина "Жизнь в СССР. Воспоминания и размышления" привлечёт внимание даже чисто внешне. Профессиональный художник (как и строитель, и спортсмен, и музыкант), он оформил обложку с удивительным вкусом, сделав её говорящей: оттенки красного — это флаг. Жёлтый шрифт названия — как цвет убранной ныне с флага золотой звезды.

Просто, день за днём, начиная с первых воспоминаний в 1927 году, автор, вернувшись в начало своей жизни, идёт по ней. Первая демонстрация, яркие детские впечатления. Вот улицы, здания Самары, где жила семья, вот домочадцы (даны семейные фотографии). Обстановка, события, впечатления от выпавшего летом снега. Вот развлечения детворы — например, катаются на коньках, уцепившись за сани извозчиков.

Что ели, где покупали, с кем дружили, о чём мечтали. О событиях, порой грозных, и их отголосках в семье — реакция взрослых, ощущения детей. Цены на продукты, на билеты в кино и театр, на транспорт. Полёт на самолёте — рядовое событие, вполне по карману гражданину и среднего достатка. Походя, как часть жизни, об учёбе, о дружбе, человек из простой семьи, которая стала после ухода отца неполной, занимается и живописью, и музыкой, и разными видами спорта, в чём преуспевает.

О духе коллективизма и порывах участия в важных для страны событиях. О несправедливостях и поисках правды. И ты видишь: люди жили открыто, широко, плодотворно работали, имели возможности реализоваться во всех областях. Горести и несправедливости были, но ты мог найти управу на рвачей и зажравшуюся (уже и в далёкие годы) номенклатуру. По каким-то эпизодам (например, о строжайшей пропускной системе в столовую обкома) понимаешь, как началось гниение и партийное барство.
А вот книга доктора медицинских наук Михаила Казарезова "Тревога хирурга". Человек другого поколения, иной профессии, живущий в другом конце страны — в Новосибирске. Но о том же: о стране, которую мы не потеряли, а которую у нас украли.

Деревенский мальчик поступает в медучилище, работает, чтобы не сидеть на шее родителей, служит в армии, добровольно едет осваивать целину — без всяких принуждений и обязаловки. Не всё там было сделано правильно, о чём тоже пишет автор. Взаимоотношения коллег, взаимопомощь и зависть, возможности и трудности… Случаи из практики. Казалось бы — всё о себе. Но в большей степени — о стране. О том, как люди жили, как шло воспитание (хотя никаких морализаторских экскурсов).

Авторов таких книг заботит не то, что получишь ты лично в материальном плане. А как это скажется на здоровье, благополучии людей, страны в целом. Никаких громких слов, реляций. Но между строк — забота, любовь, участие. Люди жили, даже не отдавая себе в этом отчёта, как песню пели "Раньше думай о родине, а потом о себе". На свои порой сверхскромные средства издают авторы эти книги — свидетельства эпохи, идут на жертвы— пусть и не жизнью. Но её частью: они работают, чтобы полученные деньги потратить не на отдых, не на деликатесы, а на эти вот оборонительные и наступательные средства борьбы в информационной войне — свои книги.

Или сборник статей, документов, воспоминаний, эссе "Затеречный", изданный к 60-летию образования одноименного посёлка нефтяников. Документы, цифры, архивные публикации, воспоминания…

И тоже без всякой оценочной лексики — едва ли не ода государству и народу, который в чистом поле возводит города, посёлки, предприятия, обустраивает инфраструктуру… Сами названия глав книги — летопись: "Открытие IX пласта нижнего мела", "Первый праздник нефтяников", "Первая телевышка"… Об открытии музыкальной школы, дома культуры, о вручении Красного знамени, о складывающихся династиях… Небольшой рабочий посёлок — и такая бурная насыщенная жизнь. Всё, что есть ныне, — из того времени. Не всё сохранено. А уж о новом… Дай Бог, хоть какие-то рабочие места создать.
Книга Владимира Давыдова "30 лет доблести. От создания группы специального назначения КГБ "Вымпел" до Управления "В" Центра специального назначения ФСБ России". История создания, описание операций, в которых группа принимала участие. В том числе рассказы от первого лица — самих участников. А лица-то какие! Прочла в немецком журнале об исследованиях антропологов, установивших, что с их, антропологов, точки зрения, самые красивые мужчины в мире — русские. Перелистаешь эту книгу — сомнения (а они у меня были) отпадут. Легендарные личности, герои, вот они-то приносили жертвы своими жизнями. На алтарь отечества, которое любили больше своей жизни. И тоже — без пафоса, констатация. Цифры, факты, имена. Но при чтении — мурашки по телу: какая мощь была! Какую страну у нас отняли и поделили! Всё-таки роль личности — предательской личности Горбачёва и чинов в том же КГБ — велика.
И эта книга — орудие. Она разбивает все эти пасквили на нашу армию, на спецназы, которые якобы всегда были немощны и несостоятельны, что в своей деятельности руководствовались желанием попрать неважно чью, но свободу, что наши мужчины — это алкоголики и садисты. Они — герои и защитники!

Такие книги — как Журнал регистрации посетителей кремлевского кабинета И.В.Сталина за 22 июня 1941 года, который разбивает в пух и прах либеральную клевету на вождя, дескать, он был парализован страхом и не мог предпринимать никаких действий.
По этим самоинициативным книгам можно изучать географию: Новосибирск, Самара, город Свободный Амурской области, посёлок Затеречный, Владимир…Тиражи таких книг всегда невелики. Ведь люди издают их за свой счёт или, "пустив шапку по кругу". Но эти книги — снайперские выстрелы. Эти книги — бомбы. Без всяких ещё признаний Хиллари Клинтон, до глубоких работ исследователей ведущейся против нас информационной войны люди поняли, ощутили, почувствовали, что надо браться за оружие. И взялись. Народ не безмолвствует. Ныне перо приравнено к штыку.

"Вставай, страна огромная!"

Екатерина Глушик

ertata

Владимир Валентинович Меньшов родился в 1939 году в Баку. Окончил Школу-студию МХАТ в 1965-м. Затем учился во ВГИКе (мастерская Михаила Ромма). Снял фильмы: «Розыгрыш» (1977), «Москва слезам не верит» (1980), «Любовь и голуби» (1984), «Ширли-мырли» (1995), «Зависть богов» (2000). Сыграл множество киноролей, в том числе в фильмах: «Человек на своём месте», «Собственное мнение», «Курьер», «Город Зеро», «Спартак и Калашников», «Ночной дозор», «Ликвидация»…

Заслуженный деятель искусств РСФСР, народный артист России, лауреат Государственной премии РСФСР (за фильм «Розыгрыш») и Государственной премии СССР («Москва слезам не верит»). Лауреат премии «Оскар» Американской киноакадемии. Кавалер орденов: «За заслуги перед Отечеством» IV степени, «За заслуги перед Отечеством» III степени.

– Какие факторы современной общественной жизни способны вывести вас из равновесия?

– Наиболее раздражающие моменты связаны с тем, как преподносится история нашей страны ХХ века. К этому можно было бы уже привыкнуть, но у меня не получается. Я не могу принять официально восторжествовавший взгляд на историю СССР, который настойчиво пытаются внедрить в умы молодого поколения. Общение с теми, кто сформирован современными учебниками и телевидением, зачастую просто ошарашивает. Новое поколение опирается в своих суждениях на антисоветский официоз, незнакомо с альтернативным взглядом на прошлое, а следовательно, неспособно выработать собственную позицию.

Если в кино или по телевизору показывают что-либо об СССР, почти со стопроцентной вероятностью это фальсификация истории. Нас убеждают, что жизнь в Советском Союзе была беспросветна, стараются, чтоб эта мысль проникла в каждую клетку общественного сознания.

На Западе уже давно сложился стереотип мышления по отношению к России, он сформирован умело, сознательно. Их высоколобые интеллектуалы ещё могут оперировать противоположными концепциями, но западный обыватель находится в абсолютной власти антисоветского мифа.


Вот, к примеру, я посмотрел фильм BBC «Кто убил Сталина?». Уровень экспертов-советологов, безапелляционность оценок, примитивность формулировок поначалу производили комический эффект. Но по ходу действия, когда русские актёры, изображающие «ближний круг» – высокопоставленных советских политиков, – начали безудержно пьянствовать, падать мордами в салат, превращаться в скотов, а нетрезвый Сталин взирал с саркастической улыбкой на эту оргию, фильм стал просто оскорблением нашей страны… Но ведь почти то же самое, в несколько адаптированном виде, я вижу и в российских фильмах!

Совсем недавно с некоторой гордостью нам представили французский фильм «Концерт». С нашей стороны участвовали хорошие актёры, и перед премьерой они рассказали, что получилась тёплая такая комедийная лента… Да вы что, ребята, вы посмотрите на это глазами обычного француза, который пришёл в кинотеатр! С какими выводами он выйдет оттуда?.. Оказывается, в брежневские времена, в начале 80-х, дирижёр Большого театра пострадал за то, что отказался уволить из оркестра всех евреев. Его самого выгнали с работы, а евреи погибли в сибирских лагерях. Только маленькую девочку благородные французы вывезли на Запад в футляре от контрабаса… И мои коллеги соглашаются играть в картине и не испытывают никакого чувства стыда!

Даже если бы весь этот бред был правдой, неужели стоило бы участвовать? Может, пора поучиться у европейцев, которых нам всегда предлагают как образец достоинства и чести? Немца, например, вы на разговор о войне не вытащите, там почти у каждого в шкафу припрятан скелет дедушки, воевавшего на Восточном фронте. А попробуйте затронуть позорное поведение французов во время Второй мировой. Насколько я знаю, там были режиссёры, которые пытались сделать кино о коллаборационизме, за что подвергались жесточайшему остракизму. Во Франции принято говорить лишь о Сопротивлении, которое даже де Голль признавал всего лишь удачным пропагандистским мифом. Немцы, во всяком случае, поразились, увидев на подписании капитуляции французов в качестве победителей… Попробуйте побеседовать с англичанами о том, как они подло тянули с открытием второго фронта, ждали, пока мы с немцами измотаем друг друга. Попытайтесь поговорить с румынами и венграми, которые воевали на стороне фашистов, с чехами, которые делали на своих заводах два из трёх танков немецкой армии… Все они умело замалчивают постыдные страницы своей истории и никому не позволят поднимать эти темы.

Самобичевание всегда было присуще российскому менталитету, и особенно оно расцвело с началом перестройки. Любая попытка развенчать героические страницы нашей истории стала рассматриваться как вклад в борьбу с ненавистным коммунистическим режимом. Это проникло в поры нашей общественной жизни, стало повседневностью. Потом будет очень трудно выкорчёвывать тотальный антисоветизм, который за двадцать пять лет обрёл мощную корневую систему, но делать это, безусловно, придётся. Мы не сможем существовать в ситуации кромешной исторической несправедливости.

В этом отношении очень показательной стала программа «Суд времени». Наконец в публичном пространстве удалось услышать позицию, противоположную антисоветской. Концепции, что после 17-го года в русской истории ничего хорошего не происходило, были противопоставлены мощные, взвешенные контраргументы. И конечно, просто поражало зрительское голосование.

– Несмотря на поток антисоветчины в СМИ, всё равно соотношение – девяносто к десяти. С чем вы это связываете?

– Я не могу это объяснить. Знаю, что результаты произвели оглушающее впечатление на либеральную интеллигенцию… Казалось бы, итоговые цифры должны подтасовать, предложить что-нибудь нейтральное – 48 на 52 (как это происходило в студии, где шли дебаты). Но когда включался подсчёт голосов по стране, результат категорически не совпадал со студийным. То ли вовремя не сообразили, то ли организаторы проекта проявили принципиальность.

Итог оказался удивительным ещё и потому, что он не соответствует результатам любых выборов в нашей стране. Я не верю, что на выборах происходит массовая подтасовка, – значит, есть причины, по которым телеголосование выявляет явную поддержку социалистической идеи, а на реальных выборах этого не происходит.

Вообще, мне кажется, сейчас очень важно провести глубокие социологические исследования, потратить на это большие деньги и определить, в каком состоянии находится наше общество. Необходимо понять, чего хочет народ, каковы его предпочтения и недовольства. Ведь со времён Горбачёва мы очень многому научились и на многое переменили свои взгляды.

– Ваши фильмы называют «народными», а вас – «народным режиссёром». Возможно, вы знаете о народе нечто такое, чего не знают остальные?..

– Для меня это очень важная тема. Помню, по молодости на меня произвела впечатление мысль, и я даже её выписал: «Толпа – это не народ, Пушкин – народ». Ну да, звучит эффектно. А сейчас думаю: почему же всё-таки толпе, массам отказывать в проявлении народного менталитета? И Пушкин потому и гений, что сумел наиболее ярко и мощно выразить дух народа. Хотя и несправедливо написал о русском бунте как бессмысленном и беспощадном. Беспощадном – конечно, но – бессмысленном… Мне в гораздо большей степени импонирует позиция Блока, который в мятежах, бунтах, революциях видел сведение исторических счётов, внезапное распрямление пружины, сжимавшейся в течение многих десятилетий, а то и веков.

Рассуждая о народе, неизбежно вступаешь в область размытых понятий, законов, которые невозможно сформулировать. И тем не менее подспудно понимаешь, что каким-то образом всё происходящее вокруг отфильтровывается народными массами и выкристаллизовываются убеждения, мифологические представления. Постепенно складываются взгляды, принимают устойчивую форму – относительно какого-то правителя, целого исторического периода или конкретного события. На поверхности общественного процесса могут бурлить споры, кипеть страсти, но параллельно где-то в глубине формируется кристалл – незыблемая точка зрения, на которую уже не повлиять.

Этот процесс касается всего – искусства в том числе. Сколько я наблюдал за свою жизнь однодневок, которые, едва появившись, получали статус нетленки. Иногда классика назначали сверху, но чаще снизу возникал шепоток: это надо видеть, надо слышать, надо читать! Проходило время, и гении становились просто способными ребятами, возникали новые авторитеты… Методично, незаметно Время и Народ делали своё дело.

– Результат кристаллизации всегда кажется вам справедливым?

– Это уже вне моральных и субъективных оценок, это похоже на законы природы… В своё время я прочёл в воспоминаниях жены Роберта Рождественского, как всю жизнь бодались между собой Евтушенко и Вознесенский, не шутейно, а совершенно всерьёз, доказывая собственное право считаться лучшим русским поэтом второй половины ХХ века. И просто обожгло её резюме по этому поводу: «А оказалось – Высоцкий…»

Совершенно как у Маяковского в «Разговоре с фининспектором о поэзии»: «…Эти сегодня стихи и оды, в аплодисментах ревомые ревмя, войдут в историю как накладные расходы на сделанное нами – двумя или тремя…»

– В отношении ваших картин кристаллизация произошла. Согласны?

– «Любовь и голуби», бесспорно, стала народной картиной, она принята всеми социальными группами, объединяет даже коммунистов с либералами. Интереснее история с «Москвой слезам не верит», которая, казалось бы, должна принадлежать своему времени. В неё включены реалии ушедшей эпохи, уже не вполне понятные нынешним молодым людям, однако странным образом этот фильм превращается в матрицу не только советской, но и просто русской народной жизни.

А ведь картина родилась, что называется, из дуновения ветерка, не была результатом какой-то серьёзной подготовки. В это время меня больше интересовало кино социальное, политическое. Ещё во ВГИКе я написал сценарий художественного фильма «Требуется доказать» с подзаголовком: «По мотивам книги Ленина «Детская болезнь левизны в коммунизме». Когда его прочёл мой учитель Михаил Ильич Ромм, он пригласил меня к себе домой, закрыл дверь кабинета и сказал: «Володя, если ты хотел доказать, что ты человек способный и даже талантливый, то тебе это удалось. Но во избежание серьёзных неприятностей сценарий больше никому не показывай». Очень это меня расстроило, потому что никаких антисоветских намерений у меня не было. Сценарий вышел полемичным, но ведь и «Детская болезнь левизны» чрезвычайно полемична. Она была написана в связи с Брестским миром, в ней собраны аргументы «за» и «против», которые тогда обсуждались в партийной среде. По существу, ведь и вся партия, и ЦК не принимали идею Брестского мира, но Ленин стоял скалой… Меня интересовала эта коллизия, но тогда реализовать подобный материал оказалось невозможно. Максимум полемичности, который позволялся, – это пьесы Шатрова. Казавшиеся тогда необычайно смелыми, сегодня они выглядят наивно, но в конце 60-х его «Большевики» в «Современнике» стали для меня сильнейшим театральным впечатлением – выдающаяся режиссура Ефремова, прекрасные актёрские работы…

Сценарий «Москва слезам не верит» по сравнению с этим глобальным замыслом казался мелковатым, малоинтересным, беззубым. Но он заставил меня вспоминать биографии знакомых, родственников, рабочие эпизоды своей жизни (после школы между поступлением в институты я работал на заводе, в шахте). Кстати пришлись записные книжки, которые я начал вести в то время, туда я заносил какие-то словечки, выражения, удачные остроты. К счастью, для меня рабочий класс не был той враждебной жлобской общностью, которую пытаются изобразить некоторые интеллигенствующие режиссёры. По версии современного кинематографа, рабочий класс – это что-то глубоко маргинальное, дико пьющее, не отягощённое интеллектом. Так представляют тех, кто стоит у станка, варит сталь, собирает хлеб… А я этих людей полюбил, стал их понимать, ценить их юмор… Сейчас царствуют кавээновские шутки, и мы уже подзабыли настоящий русский юмор, а ведь это удивительное явление. Его важной отличительной чертой является самоирония. Русский юмор в большей степени направлен на себя, а не на окружающих…

Когда я делал этот фильм, никаких наполеоновских планов не вынашивал и главное, о чём беспокоился, – не опозориться бы. Ведь «Москва слезам не верит» была моей первой «взрослой» картиной после «Розыгрыша».

Зрительский успех оказался ошеломительным и совершенно неожиданным для меня.

– Стоять в очереди бóльшей, чем на «Москву слезам не верит», не приходилось.

– Даже гайдаевские фильмы были перекрыты в полтора-два раза. И прежде всего за счёт многократных просмотров. Некоторые зрители писали мне, что смотрели фильм по 10–20 раз…

Сейчас понятно, что уже сработали и фактор времени, и фактор кристаллизации. Я вижу, что картину народ отобрал. При том что её никто не продвигал, не было лоббистов-интеллектуалов, напротив, критики убеждали зрителей: те, кому нравится картина, – неразвитые люди, у которых нет вкуса…

Пусть это звучит не очень скромно, но именно этими фильмами – «Любовь и голуби», «Москва слезам не верит» – я останусь в памяти «и долго буду тем любезен я народу»… Но ясно и другое: «Ширли-мырли», и особенно «Зависть богов», сделанные гораздо более профессиональной рукой, не вошли в этот фонд народного кино, не выкристаллизовались. Как ни обидно, приходится это констатировать.

– По поводу «Ширли-мырли» можно поспорить…

– Да, я надеюсь, что, может быть, эта картина сделана с определённым опережением и время будет на неё работать. Там есть живой юмор, передана атмосфера безвременья, сумасшедших фарсовых 90-х, но всё-таки этот фильм не вошёл в народное сознание как нечто неотъемлемое, необходимое. А «Москва слезам не верит» вошла. Её персонажи стали почти родственниками, на них ссылаются, их цитируют, они присутствуют в жизни людей и даже служат примером. Вера Алентова обижалась, что у неё не самая выигрышная роль, что в первой серии её героиню заслоняет репризами героиня Ирины Муравьёвой, а во второй – появляется Гоша и перетягивает одеяло на себя. И я, кажется, нашёл верную формулу: у тебя роль-судьба, с тебя будут жизнь делать…

Тогда мне была непонятна истовая ненависть к «Москве слезам не верит» со стороны элитной интеллигенции. Люди просто не могли подобрать слов, чтобы выразить степень своего презрения к картине и быдлу, которое её смотрит. Для меня природа этой ненависти открылась значительно позже. Она была абсолютно социальной. Сидя на кухнях, интеллигенция договорилась между собой, что здесь, «в этой стране», жить нельзя. Я тоже активно участвовал в подобных разговорах, но я-то думал, как переделать жизнь к лучшему!

Читаешь сейчас мемуары апологетов перестройки, тех, кого можно считать нынешними победителями, и удивляешься: они просто тряслись от ненависти к стране. Они уверяют, что не принимали систему, но сквозь строки явственно проглядывает: они не принимали Россию, не принимали нацию, которая смирилась с безобразным социальным строем и с монстром Сталиным. Конечно, они не могли согласиться с картиной, которая доказывала: здесь можно жить, можно сделать карьеру, можно просто быть счастливым.

– Если препарировать произведение искусства, относящееся к категории народного, заглянуть внутрь, из чего состоит механизм, как работает?

– Это таинственный процесс, который можно объяснять только задним числом.

– Но общие критерии, родовые признаки «народности» должны быть. Можно предложить, например, такую версию – народное искусство утешает и вдохновляет…

– Однако в «Тихом Доне» эти составляющие практически не присутствуют. И даже в «Войне и мире». Сейчас кажется странным, но поначалу в этом романе увидели не столько его народность, сколько исторические несоответствия. Кажется, даже Денис Давыдов успел отметить недочёты: какой-то полк на самом деле не там дислоцировался. Но потом на «Войну и мир» стало работать время…

О Великой Отечественной войне не так много произведений, которые можно было бы назвать истинно народными. Мало кому удалось проникнуть в самую сердцевину явления, показать, что собой представляет народ-победитель. Твардовскому удалось. Конечно, «Василий Тёркин» – это вершина… Но вы знаете, я сейчас читаю в концертах Симонова, он вроде не самым крупным поэтом считается, но его военная лирика так пронзительна! И не только хрестоматийное «Жди меня». Война прошла через его судьбу, сплелась с любовью, отношениями с Валентиной Серовой…

Эти попадания есть у многих, может быть, в жизни каждого поэта случаются уникальные совпадения с пульсом жизни. У Гудзенко, например, два стихотворения просто великих: «Нас не надо жалеть…» и «Когда на смерть идут, – поют…». Два-три шедевра есть у каждого поэта, принадлежащего к военному поколению… А вот с военной прозой сложнее…

– Зато народных фильмов о Великой Отечественной множество.

– Видимо, этот гений народного искусства всё время находится в движении – сегодня он в литературе, завтра в музыке, потом в кинематографе. В первую очередь нужно вспомнить «Балладу о солдате» и «Летят журавли». Правда, картина Калатозова, на мой вкус, несколько манерна, хотя и стала прорывом с точки зрения изобразительной культуры. Были ещё фильмы второго эшелона, например, «Живые и мёртвые», замечательная картина Ордынского «У твоего порога»… Режиссёры, которые вернулись с фронта, помнили запах пота, крови и пороха, не могли соврать, у них получалось очень настоящее и сильное кино.

Великая Отечественная война стала невероятным подвигом советского народа. Кажется, что к этому подвигу нас вела вся тысячелетняя история России, к этому высочайшему моменту нашей жизни – Победе… Которой мы не захотели, не смогли воспользоваться. Уже через какие-то сорок лет мы получили развалившееся государство. Это итог Победы?.. Сталин не воспитал себе смену. Он был гений, никаких сомнений в этом нет, и тех, кто выполнял его приказы, мы тоже считали очень талантливыми людьми, но когда они оказались предоставлены сами себе…

В итоге советская система к середине 80-х уже была не готова отвечать на вызовы времени. Назрела смена парадигмы общественного развития, но перестройку, к нашему несчастью, возглавили фигуры некрупные, они всё свели к возвращению России в лоно так называемой европейской цивилизации. Свой собственный путь искать не стали…

Самое подлое в этой истории – несправедливость происшедшего. Разрушали страну те, кто делал карьеру на диссертациях о неизбежности построения коммунизма. С какого-то перепугу случайные люди оказались богачами. Теперь они вершат наши судьбы, да ещё и рассказывают, что раньше всё было устроено не так. Хотя сделали себе миллиардные капиталы на том, что построено, создано в советское время!..

Но я понимаю: обратного хода нет. Пусть много недовольных людей, но в СССР они уже не хотят. За право поехать на отдых в Турцию или Египет человек многим готов пожертвовать.

– Мысль о невозможности возвращения прочно внедрена в сознание, это – сложившееся общественное мнение.

– Мне кажется, такую мысль не внедрить, это уже выкристаллизовалось. У Кара-Мурзы, нашего выдающегося современника, одного из самых мощных мыслителей, объяснивших суть и смысл Советской Цивилизации, подмечено, что времена СССР очень много обязанностей накладывали на человека… Произошло развращение – какого чёрта вставать и идти на работу, если хочется быть хозяином своей судьбы, никуда не идти, а остаться дома и полежать. Новая власть продекларировала: живите как заблагорассудится, хотите на помойке питаться – питайтесь, хотите пробиваться – работайте. Но в массе своей люди вообще разучились работать. За нас работают гастарбайтеры.

– Когда деятель искусства декларирует свою политическую позицию, аудитории трудно её игнорировать. Кто-то из зрителей наверняка изменил своё отношение к вам… Как вы относитесь к этому обстоятельству?

– По отношению ко мне либеральная публика действительно относится крайне настороженно, потому что я не скрываю своих пристрастий и даже в конце 90-х говорил открыто, что голосую за коммунистов. В то время для либералов это было равносильно признанию в педофилии.

Вообще если говорить про наш клуб творческой интеллигенции, то его 90 процентов – на стороне либералов. С ними бесполезно спорить. Я многим предлагал почитать неотразимо логичного Сергея Кара-Мурзу, разящего юмором Владимира Бушина, полагая, что интеллигентный человек должен вникнуть в аргументацию оппонента. Я ведь в своё время изучал позицию и Яковлева, и Афанасьева, и Сахарова… Но либералы свой выбор сделали, их не сдвинуть с места. И они ещё называют ретроградами коммунистов!..

Поэтому что касается общения с коллегами: нужно либо находиться с ними в вечном конфликте, либо принимать такими, какие они есть, и категорически уходить от обсуждения политических тем.

– Как вы оцениваете то, каким предстаёт в современном кино русский мир? Откуда эта тяга к описанию дна, любованию чёрной стороной жизни?

– Слишком долгое время в разных формах декларировался тезис «стыдно быть русским» – истоки этой эстетики здесь. Вполне благополучные московские мальчики увлеклись описанием жизни бомжей, изучением психических аномалий – вплоть до некрофилии. Кроме того, появился адресат. На западных кинофестивалях особой популярностью пользуется любой позор России.

Вообще, как только возникают спектакль, книга, кино, оскорбляющие наш народ, сразу находятся люди, которые требуют поддержки этого произведения, настаивают на награждении и премировании…

С годами мне стало совершенно ясно: вступая на путь антисоветизма, ты непременно придёшь к откровенной русофобии. Человек, последовательно занимающий антисоветские позиции, неизбежно понимает, что эти взгляды народом не разделяются, и тогда он вынужден констатировать – народ не тот. С этим народом вообще ничего невозможно создать, это ошибка природы. Далее – чистый расизм: выкорчевать нужно этот народ, и только тогда человечество сможет двигаться семимильными шагами к счастью.

– Сейчас снимается множество антисоветских фильмов, в разных жанрах: эпосы, драмы, комедии, мюзиклы. Скажите как человек, знающий продюсерскую кухню: возможно сегодня снять просоветский фильм? С той же агитационной мощью, пропагандистской силой, что снимают антисоветское кино. Если бы нашёлся какой-то сумасшедший человек с мешком денег?..

– Теоретически – да. Общественный запрос на такое искусство существует. Если найдутся деньги, то проблем как будто возникнуть не должно, запускайся и снимай. И в принципе есть странные миллионеры, жизнь не так однолинейна… Но… Это будет происходить в атмосфере серьёзного морального давления со стороны не только политической элиты, но даже вашей собственной съёмочной группы. Например, у меня был документальный фильм о московских кладбищах в рамках проекта «Сто фильмов о Москве». Я снимал на Новодевичьем, у Кремлёвской стены. Нам разрешили съёмки в Мавзолее. А оператор отказался туда идти. Принципиально: не хочу оказаться рядом с этим чудовищем…

– Если бы вы могли сделать заявку некоему обобщённому образу сценариста, сочетающему талант Габриловича, Гребнева, Володина, какой бы попросили сценарий?

– Кого мне сейчас безумно не хватает для создания фильма, адекватного нашей сегодняшней жизни, так это замечательного и абсолютно незаслуженно забытого сценариста – Евгения Григорьева. Широкому зрителю он известен в основном по «Романсу о влюблённых». Мы с ним много задумывали в начале 90-х годов, но ничего, к сожалению, так и не осуществилось…

Пока медленно и мучительно придумываю историю в одиночку.

Вопросы задавал Олег ПУХНАВЦЕВ. Кинопресса

ertata