Но едва ли не важнейшей темой учения пророков Израиля явилось возвещение о грядущем пришествии Спасителя, Помазанника Божьего, Мессии по-еврейски, а по-гречески - Христа. Идея посланника Божия, который спасет мир от смерти и зла, является универсальной для большинства религий, и это не удивительно: весть о грядущей победе над дьяволом была дана еще Адаму и Еве. Но личность истинного Спасителя - Богочеловека Иисуса Христа - оказалась намного более сложной, чем разбросанные в древности крупицы представлений о Нем. И только пророки Библии оказались достаточно точными в предвидении Мессии и его деяний на Земле. Эта точность возрастала со временем и проявилась она прежде всего в том, что в Библии образ Мессии двойственен. Во-первых, и об этом говорят ранние пророки, Мессия - это посланник Ягвэ, Божий Сын, сошедший с небес, Который поразит всё зло и всех врагов Израиля (а о спасении, напомним, говорилось прежде всего в отношении Израиля), войдет в святой Иерусалим как воин-победитель, и воцарится на троне, навсегда установив царство добра и справедливости. Первые пророки думали, что это будет Некто из царского рода, славный потомок Давида, и потому Мессию называли "сыном Давидовым". Однако в позднее время, особенно в связи с трагедией вавилонского плена, тональность пророчеств о Мессии начинает меняться. Он предстает уже как смиренный проповедник, которого не все и послушают; а потом пророки начинают говорить о Мессии как о страждущем Рабе, Отроке, Человеке, гонимом, отвергнутом и даже убиенном. Глядя из евангельской эпохи, можно сказать, что подобное раздвоение образа было связано с совершенно неизвестной Ветхо Заветной двухприродностью, Божественной и человеческой, воплотившегося Сына Божия Иисуса. Двоякий образ Мессии сам по себе явился прообразом смерти и воскресения Господа нашего, ибо поистине умирал Он на Кресте как гонимый раб, но победив духовную тьму, воссел на небесах как победивший Царь.

Вышеупомянутая двойственность наиболее характерна для книги пророка Исайи. Библеисты давно обратили внимание на то, как сильно различаются между собой две части этой книги: с 1-ой по 39-ю, и с 40-й до конца - различаются прежде всего по тональности, настроению, а кроме того по описанию Мессии. Сегодняшняя библейская наука считает, что у этой книги было по крайней мере два автора, разделенных значительным временным отрезком. Имя книге дал древний пророк Исайя, живший в Иудее в VIII-VII вв. до Р. Х. Исайя так описывает свое призвание к служению:

".. видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм. Вокруг Него стояли Серафимы.. и взывали они друг ко другу..:

Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его! И поколебались верхи врат от гласа восклицающих, и дом наполнился курениями. И сказал я: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, - и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа. Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих, и сказал: .. беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен. И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для нас? И я сказал: вот я, пошли меня." (Ис. 6, 1-8; именно отсюда Пушкин заимствовал сюжет своего "Пророка").

Итак, Исайю посещает видение, в котором он созерцает престол Божий и Его славу, Его сияние. Шестикрылые серафимы возвещают о святости Бога. Бог свят в особом смысле этого слова: Он непричастен злу, Он надмирен, но самое главное - Он совершенно Иной, тайна Его до конца непостижима. Троекратное воспевание этой внутренней тайны ("Свят, свят, свят"), а также форма множеств. числа ("кто пойдет для Нас") в толкованиях отцов Церкви стало еще одним Ветхо Заветным прообразом будущего откровения о Троице. Характерно изумление Исайи: он, простой смертный, был так близко от этого божественного пламени - и не сгорел, и не ослеп! Этим косвенно подчеркнута несомненность произошедшей встречи, и результатом ее становится отдание себя на служение Богу:

"И сказал Он: пойди и скажи этому народу:
слухом услышите и не уразумеете;
и очами смотреть будете, и не увидите.
Ибо огрубело сердце народа сего..
и не обратятся, чтобы Я исцелил их..
доколе не опустеют города,
и останутся без жителей.."

Тема эта, в которой звучит гнев - а Исайя с самого начала называет себя "сыном Амосовым", т. е. говорящим в духе Амоса, постоянно встречается в книге первого Исайи:

"Слушайте, небеса, и внимай, земля..
Господь говорит: Я воспитал и возвысил сыновей,
а они возмутились против Меня.
Вол знает владетеля своего,
и осел ясли господина своего,
а Израиль не знает Меня,
народ Мой не разумеет..
племя злодеев, сыны погибельные!..
Во что вас бить еще,
продолжающих свое упорство?
Вся голова в язвах,
и всё сердце исчахло.
От подошвы ноги и до темени..
нет у него здорового места;
язвы, пятна, гноящиеся раны,
неочищенные и необвязанные
и несмягченные елеем."

Для того, чтобы понять пафос обличений Исайи, необходимо вспомнить некоторые исторические обстоятельства его времени. Он был современником нечестивых царей Израиля и Иудеи, соперничавших и порой враждовавших между собой, далеких от алкания правды Божией. Исайя видел, как опасны заигрывания северного царства с сильными империями, сколь тщетно упование на то, что спасением станет ловкое лавирование между их политическими интересами. Предупреждения Исайи не оказались тогда услышаны, и в начале VIII-го в. северный Израиль, включавший большинство колен, был легко завоеван Ассирией; причем завоеватели переселили "Ефрема" на другой конец империи, а на их исконной земле расселили чужестранцев. Вероятно, ассирийские цари пытались лишить израильтян духовной силы. И большинство северян, забывших о своем духовном предназначении, вскоре ассимилировались и потерялись в истории. Эти события Исайя воспринял как катастрофу: если погибнет и Иудея, народ Божий исчезнет с лица земли. Гибель северного Израиля стала для Исайи наглядным аргументом в проповеди скорейшего покаяния. Он обращает внимание на утвердившуюся в жизни народа порочность духовной жизни, когда столкнувшись с бедой, человек вспоминает о законе Моисеевом и спешит совершить положенные жертвоприношения, но скрупулезное соблюдение обрядов сочетается с нежеланием встать на путь добродетели. Такие жертвы Богу не нужны:

"К чему Мне множество жертв ваших?
.. Я пресыщен всесожжениями овнов
и туком откормленного скота;
и крови тельцов и агнцев.. не хочу.
Когда вы приходите являться пред лице Мое,
кто требует от вас,
чтобы вы топтали дворы Мои?
Не носите больше даров тщетных;
курение отвратительно для Меня..
Новомесячия ваши и праздники..
ненавидит душа Моя;
они бремя для Меня..
И когда вы простираете руки ваши,
Я закрываю от вас очи Мои
.. ваши руки полны крови.
Омойтесь, очиститесь..
перестаньте делать зло..
ищите правды;
спасайте угнетенного;
защищайте сироту;
вступайтесь за вдову.
Тогда придите, и рассудим,
говорит Господь.
Если будут грехи ваши, как багряное, -
как снег убелю..
Если же отречетесь и будете упорствовать,
то меч пожрет вас.."

Т. о., для Исайи очевиден приоритет внутренней духовной жизни над внешним обрядом, хотя, конечно, он далек от предвидения "ветхости" закона Моисеева, просто механизм действия закона таков, что без духовного обновления и конкретных добрых дел жертвоприношения бесполезны. Это напоминает Псалмопевца: "жертва Богу - дух сокрушен", но если есть истинное покаяние, тогда "возложат на олтарь твой тельцы" .

Вместе с темой гнева Божия у Исайи прослеживается и другая: "обида" Ягвэ на (и за) Свой непутевый народ, ярче всего отраженная в притче о винограднике. Исайя воспевает песнь "Возлюбленному" Богу, Который насадил в свое время Израиль так, как насаждают виноградник, но он вместо добрых плодов принес дикие ягоды - жадность, пьянство, гордыню, несправедливость и даже атеизм. "Рассудите Меня с виноградником Моим.. что еще надлежало бы сделать.. чего Я не сделал ему?", - вопрошает Ягвэ у самих Иерусалимлян. В предверии евангельского Откровения здесь у Исайи Бог, несмотря на все предупреждения о неотвратимом суде, выступает как требовательный и любящий воспитатель, пытающийся объяснить ученику реальную пользу следования заповедям для него самого: не Богу нужно благочестие и покаяние, а Израилю, чтобы выжить и не исчезнуть. Но слова любви Божией, предполагающие свободное и ответственное решение, во все времена оказываются понятными лишь для немногих. Оттого Господь Саваоф оказывается одновременно "освящением и камнем преткновения и соблазна для обоих домов Израиля". На народ в целом надеяться не следует, спасение может явиться только как чудо Божие, ибо Сам Он неоднократно говорит, что неверности Израиля всегда противопоставлена верность Ягвэ обетованиям. Как произойдет это чудо? Быть может, однажды на Иерусалимском троне воссияет Божественный помазанник, действующий в духе Давида? В 7 и 9 гл. Исайя передает слова Господни о будущем Мессии:

".. Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему Эммануил ("с нами Господь").. Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет.. Ибо ярмо, тяготившее его, Ты сокрушишь.. Ибо младенец родился нам, Сын дан нам; владычество на раменах Его .. имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира. Умножению .. мира Его нет предела на престоле Давида и в царстве его, чтобы Ему утвердить его .. судом и правдою отныне и до века. Ревность Господа Саваофа соделает это.

Исайя Иерусалимский, ожидавший рождение Мессии в царском роде, не мог предполагать, сколь удивительными подробностями окрасится произнесенное им пророчество в далеком будущем. "Сын" оказался не просто царским отпрыском, а Сыном Божиим, "владычество на раменах" оказалось победительной силой Креста (ибо Спаситель понес на раменах Свой Крест), а "молодая женщина" (именно так в еврейском оригинале, а на греческий удивительно и промыслительно было переведено как "дева"), "принявшая" во чреве, в буквальном смысле оказалась безмужно зачавшей Девой. В целом у первого Исайи Мессия предстает как грядущий во славе Царь, побеждающий всех врагов и производящий суд над народами. Мессия, по мысли Исайи, будет по духу и по крови потомком Давида и его отца Иессея, "отраслью и ветвью от корня Иессеева":

"И почиет на Нем Дух Господень,
дух премудрости и разума,
дух совета и крепости,
дух ведения и благочестия;
и страхом Господним исполнится...
Он будет судить бедных по правде..
и духом уст Своих убьет нечестивого".

Сей Божественный помазанник не просто рассудит по справедливости всех иудеев, с их врагами и между собой, но Он установит наконец-таки в Израиле потерянное райское царство, где

"волк будет жить вместе с ягненком..
и теленок, и молодой лев .. будут вместе,
и малое дитя будет водить их..
не будут делать зла и вреда..
ибо земля будет наполнена ведением Господа".

Тема суда не только над отдельными людьми, но и над народами постоянно встречается у пророков, и если более ранние пророки говорят о том, что все народы будут наказаны Ягвэ за свое язычество или нападение на Израиль, то со временем зазвучит другая мысль: все народы, даже врагов, Ягвэ приведет через Израиль к подлинному богопознанию.

В то время, как Исайя прозрел грядущего в Израиле Царя-спасителя, реальные цари, сменявшие друг друга на троне, своим нечестием не давали никакого повода для подобных ожиданий. Единственным человеком, правление которого стало счастливым временем для Исайи (а пророк счастлив, когда видит, что люди слушают и верят Богу), стал Езекия, воцарившийся в Иудее на три десятка лет. История взаимоотношений царя и пророка сложная, ибо при дворе, как это обычно бывает, были и сторонники Исайи, и корыстолюбивые клеветники, но в итоге, особенно после того, как по молитве Исайи царь был спасен от смерти, он признал пророка истинным рупором Божий. Езекия был ревнителем веры в Ягвэ, и не только боролся с язычеством, но даже разрушал многочисленные жертвенники в честь Ягвэ, видя в них также опасность разжижения памяти о Нем. Главное, чему пытался научить Исайя Езекию и через него народ Израиля - не надеяться на политические союзы и временное затишье между войнами, а только на всесилие Ягвэ, для Которого нет невозможного. Эта тема наиболее ярко раскрыта в описании исторического эпизода, когда ненасытный ассирийский царь Сеннахирим попытался покорить Иерусалим. В политическом отношении это явилось результатом того, что по слову Исайи Езекия не пошел ни на союз с Египтом, ни тем более с самой Ассирией. И вот, несметное войско полководца Рабсака осадило Иерусалим. Послушались Исайю - и вот, город обречен. Жители и сам Езекия в скорби, но царь пытается верить Ягвэ. Рабсак посылает к Езекии сказать: "Что это за упование, на которое ты надеешься? (Ему, вероятно, донесли, что в городе уповают лишь на "какого-то" Бога) Я думаю, что это одни пустые слова, а для войны нужны совет и сила.. думаешь опереться на Египет, на эту трость надломленную, которая, если кто обопрется на нее .. проколет тому руку.. А если скажешь мне: "на Господа, Бога нашего, мы уповаем", то на того ли, которого высоты и жертвенники отменил Езекия и сказал Иуде и Иерусалиму: "пред сим только жертвенником покланяйтесь"? (Всё знает Рабсак, умело стравливая народ с царем) .. дам тебе две тысячи коней; можешь ли достать себе всадников на них (снова напоминает о несоизмеримости сил) Да разве я без воли Господней пошел на землю сию, чтобы разорить ее? Господь сказал мне: "пойди на землю сию и разори ее" (восхитительное лукавство: Рабсак знает и то, что пророки, в т. ч. Исайя, называли ассирийцев "силой гнева Божия", и спокойно применяет к себе: да, мы и есть слуги вашего Бога. При этом сыплющий разными аргументами военачальник говорит на общедоступном арамейском языке, чтобы его слышали все жители. В конце концов Рабсак сбрасывает маску и обнаруживает великую гордыню).. так говорит царь Ассирийский: примиритесь со мною и выйдите ко мне, и пусть каждый ест плоды виноградной лозы своей.. доколе я не приду и не возьму вас в землю такую же, как и ваша земля .. хлеба и вина .. плодов и виноградников /враги не скрывают дальнейшей судьбы Иудеи, аналогичной ее северной сестре/.. да не обольщает вас Езекия, говоря: "Господь спасет нас". Спасли ли боги народов, каждый свою землю, от руки царя Ассирийского? .. Так неужели спасет Господь Иерусалим от руки моей?". И хотя народу было приказано молчать, воздействие сатанинской речи Рабсака оказалось столь сильным, что Езекия впал в отчаяние. Но весьма логичный в своих доводах ассириец не учел одного обстоятельства: Ягвэ действительно совсем не то, что остальные боги.. А Исайя это знает и дважды посылает к царю успокоительные слова: за веру твою ты и народ твой будете спасены, а за гордыню и дерзость ассирийского царя Ягвэ "вложит кольцо Свое в ноздри его.. и когда кончит опустошение, будет и сам опустошен". Далее книга рассказывает о том, что "Ангел Господень поразил в стане ассирийском сто восемьдесят пять тысяч человек.. и отступил Сеннахирим..сыновья его убили его мечом". В наше время ученые обнаружили в тех местах захоронение огромного войска, погибшего от эпидемии. Вероятно, это и было результатом посещения Ангела Ягвэ. Описанный выше фрагмент дает нам важный урок: вера может стать силой, изменяющей историю.

Однако, как это часто было в Израиле, чудо спасения со временем забылось, и благочестия Иудее хватило не надолго. Видя хрупкость дела Божия в этом бренном мире, с одной стороны, но не сомневаясь ни в верности Ягвэ Своим обетованиям, ни в грядущем царстве Мессии, Исайя приходит к выводу о том, что спасение всего народа Израиля нужно понимать не в количественном, а в качественном смысле, и этот вывод он лучше всех остальных пророков выразил в учении об остатке Израиля - того небольшого числа "истинных детей Авраама", кто остался верен Богу во всех перипетиях судьбы или пришел к Нему в покаянии:

"И будет в тот день, остаток Израиля и спасшиеся из дома Иакова.. возложат упование на Господа, Святаго Израилева, чистосердечно. Остаток обратится к Богу сильному. Ибо хотя народа у тебя, Израиль, было столько, сколько песку морского, только остаток его обратится: истребление определено изобилующею правдою )Господа).

После смерти Езекии в Иерусалиме воцарился кровожадный Манассия, при котором, по иудейскому преданию, великий Божий провозвестник Исайя принял мученическую смерть...

Источник: http://vsemolitva.ru

comments

– Коля занял позицию на холме прямо на колхозном поле. Пушка тонула в высокой ржи, зато ему хорошо видны были шоссе и мост через речушку Добрость, – рассказывает Наталья Морозова, директор Кричевского краеведческого музея.

Когда головной танк вышел на мост, Коля первым же выстрелом подбил его. Вторым снарядом он поджег бронетранспортер, замыкавший колонну.

Здесь надо остановиться. Потому что не совсем ясно до сих пор, почему Коля остался в поле один. Но версии есть. У него, видимо, как раз и была задача – создать на мосту «пробку», подбив головную машину гитлеровцев. Лейтенант же у моста корректировал огонь, а потом, видимо, вызвал на затор из немецких танков огонь другой нашей артиллерии, из-за реки. Достоверно известно, что лейтенанта ранили, и потом он ушел в сторону наших позиций. Есть предположение, что и Коля должен был отойти к своим, выполнив задачу. Но... у него было 60 снарядов. И он остался!

Два немецких танка попытались стащить головной танк с моста, но тоже были подбиты. Бронированная машина попыталась преодолеть речку Добрость не по мосту, но увязла в болотистом береге, где и ее нашел очередной снаряд. Коля стрелял и стрелял, вышибая танк за танком...

Танки Гудериана уперлись в Колю Сиротинина, как в Брестскую крепость. Уже горели 11 танков и 6 бронетранспортеров! Не меньше половины из них сжег один Сиротинин (какие-то достала и артиллерия из-за реки).

Почти два часа этого странного боя немцы не могли понять, где окопалась русская батарея. А когда вышли на Колину позицию, у того осталось всего 3 снаряда. Предлагали сдаться. Коля ответил пальбой по ним из карабина и погиб в перестрелке.

Офицер 4-й танковой дивизии Хенфельд записал тогда в дневнике: «17 июля 1941 года, Сокольничи, близ Кричева. Вечером хоронили неизвестного русского солдата. Он один стоял у пушки, долго расстреливал колонну танков и пехоту, так и погиб. Все удивлялись его храбрости... Оберст (полковник) перед могилой говорил, что если бы все солдаты фюрера дрались, как этот русский, то завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок. Все-таки он – русский, нужно ли такое преклонение?»

Немцы также поручили местным жителям написать родным солдата, как он погиб, и что они должны им гордиться. Но сегодня в селе Сокольничи могилы, в которой немцы похоронили Колю, нет. Через три года после войны останки Коли перенесли в братскую могилу, поле распахали и засеяли. И лишь в 1960 году сотрудники Центрального архива Советской армии разведали все подробности подвига. Николай Сиротинин посмертно был награжден орденом Отечественной войны I степени. Памятник герою тоже поставили, но нескладный, с фальшивой пушкой и просто где-то в стороне.



Сестра Николая рассказала «Комсомольской правде», что кричевцы хлопотали, чтобы представить Колю к званию Героя Советского Союза. Только напрасно: для оформления документов обязательно была нужна его фотография, хоть какая-то. А фотокарточек нет: единственная пропала в эвакуации. Так что и спустя полвека павший герой официального геройского звания получить не может.

***

А за несколько дней от того последнего боя Николая Сиротина, только гораздо южнее, в направлении на Киев со стороны Житомира шли танковые колонны 1-й танковой группы Эвальда фон Клейста. Ее стремительный рывок оборвался 11 июля у села Капитоновка на реке Ирпень. Там немецкие танки и мотопехота наткнулись на бетонные доты Киевского укрепленного района.

Так началась оборона Киева, продолжавшаяся 71 день – и героическая, и трагическая страница Великой Отечественной войны… Но сейчас речь – не об этой эпопее, а о несравненном, но подзабытом подвиге павших защитников дотов.



Защитники громадного, с пятью казематами, вытянутыми вдоль холма, углубленного на 10 м дота № 205 под командованием лейтенанта Василия Ветрова стояли на пути наступающих немцев вплоть до середины августа! Командующий укрепрайоном разрешил бойцам отступить – они не воспользовались разрешением. Ветров заявил от имени всех своих солдат: «Клятву свою – дот врагу не сдавать – мы выполним». Ни беспрерывные обстрелы врага, ни подступавший голод не сломили героев. Только при общем наступлении наших частей на этом участке ветровцы покинули истерзанную крепость…

Дот на окраине Виты-Почтовой оказался в глубоком тылу гитлеровцев, но его гарнизон и не подумал выкинуть белый флаг. Тогда немцы замуровали все входы. Бойцы оборонялись не неделю, как было предусмотрено конструкторами дота, не месяц, а… до конца 1941 года! Пока последний его защитник не выпустил из рук пулемета, умерев от голода… К сожалению, даже не сохранилось имен его героических защитников.

До последних дней обороны Киева, т. е. до конца сентября, сражался дот к северу от села Лютеж. Он умолк лишь тогда, когда фашисты сумели впустить под землю ядовитый дым.



Наверное, лучше, чем официальные реляции или брошюры пропагандистов ГлавПУРа, говорят о мужестве советских бойцов отзывы наших врагов.

Из письма на родину немецкого солдата: «Дорогая Ингрид! Несколько дней мы штурмуем укрепления этих безумцев… Их сооружения, кажется, невозможно уничтожить. Стреляем… почти беспрерывно, но они вновь и вновь оживают, принося нам огромный вред… Из всего пережитого я понял, что начатая война – не прогулка по Европе; в ней мы увязнем по самые уши».

А вот пишет уже немецкий офицер: «Вот уже несколько дней выбиваем из казематов этих фанатиков. Их сопротивление достойно наивысшей похвалы, ведь они остаются в подземельях, даже если мы их подрываем. Пока что я не видел ни одного пленного, хотя очень хочется лично взять кого-нибудь… Мне очень не хватает таких солдат. Буду пытаться сделать все, чтобы уничтожить противника, но, видит Бог, он достоин того, чтобы перед ним преклонялись или хотя бы ценили».

***



Совершенно невероятная история произошла в первые дни войны на Северо-Западном направлении. Речь идет о широко известном в узких кругах исследователе «истории рассейняйского танка». Поскольку ее попытался рекламировать небезызвестный Суворов (Резун) как доказательство «агрессивных планов Сталина», ее либо игнорируют, либо опровергают.

Резун действительно написал ахинею. Буквально следующее: «В июне 1941 г. в Литве, в районе города Рассейняя, один советский KB в течение суток сдерживал наступление 4-й германской танковой группы. Танковая группа – это четверть всех германских танковых войск. Один советский танк – против германской танковой армии. Неизвестный старший сержант – против генерал-полковника Гепнера. Но удивляться тут нечему: старший сержант – из той армии, которая готовилась к войне, у старшего сержанта – один тяжелый KB, а германский генерал-полковник готовился к легким победам, к опереточной войне. У германского генерал-полковника тяжелых танков нет».

Резуна энергично начинает разоблачать весьма уважаемый нами историк Алексей Исаев. «Танковая группа наступала не по одной дороге, на которой притаился KB, а по нескольким параллельным, на достаточно широком фронте. И если какая-то ее часть могла быть задержана на сутки одним KB, блокировавшем дорогу к мосту через реку Дубисса, то остальные танковые дивизии продвигались по соседним дорогам в глубь СССР, даже не подозревая о существовании этого самого KB под Рассейняем», – вполне резонно объясняет Исаев. Далее, перебирая полки, корпуса и дивизии, названия литовских поселков и местечек, он столь же подробно объясняет, что, в частности, одна немецкая дивизия (6-я танковая) действительно была весьма неумело контратакована нашим 3-м мехкорпусом. Мехкорпус был разбит – в основном благодаря грамотному применению немцами артиллерии, реактивных минометов «Небельпфельфер» и авиации. Начальник автобронетанкового управления Северо-Западного фронта полковник Полубояров 11 июля 1941 года докладывал: «3-й механизированный корпус (Куркин) погиб весь (собственно, большую часть техники наши взорвали сами, т. к. было множество поломок и кончилось горючее. – КМ.RU). Выведено пока и уже собрано до 400 человек остатков, вышедших из окружения, из состава 2-й танковой дивизии (Солянкин)».

Но один КВ этой дивизии (а не вся 2-я танковая, как резонно сетует Исаев) сумел выполнить обходной маневр и вклиниться в боевые порядки вражеской дивизии. Он перекрыл дорогу, связывающие ее тылы, и боевые порядки: камфгруппы «Раусс» и «Зекедорф».

Поясним, что камфгруппа – это временная организационная структура, которые образовывали немцы в своих дивизиях, включающая в себя танки, мотопехоту, артиллерию, саперов. Как правило, танковые дивизии разделялись на две, реже на три боевые группы. Часто в состав боевых групп включались средства усиления корпусного звена.

Исходя из вышесказанного, Исаев доказывает, в общем-то, очевидное: «4-я танковая группа – это паровой каток шириной в несколько десятков километров. Ни один танк, как бы хорош он ни был, просто физически не мог остановить многотысячную армию, наступающую на широком фронте. Слова об остановленной танковой группе могут быть расценены только как свидетельство некомпетентности автора такого высказывания в оперативных вопросах».

Но речь сейчас – не о тактических или оперативных вопросах, а о героизме группы людей, идущих на верную смерть во имя защиты своего Отечества. И во имя Победы, которой они точно никогда не увидят.

О подвиге советских танкистов под Рассейняем больше всего написали не наши доморощенные пропагандисты, а Эрхард Раус, тогда полковник и командир камфгруппы. Почти всю войну он провел на Восточном фронте, пройдя Москву, Сталинград и Курск, и закончил ее в должности командующего 3-й танковой армией и в звании генерал-полковника. Из 427 страниц его мемуаров, непосредственно описывающих боевые действия, 12 посвящены этому двухдневному бою с единственным русским танком.

Вот отрывок: «Единственная дорога, ведущая к нашему плацдарму, заблокирована сверхтяжелым танком КВ-1. Русский танк вдобавок сумел уничтожить телефонные провода, связывающие нас со штабом дивизии. Хотя намерения противника оставались неясными, мы начали опасаться атаки с тыла. Я немедленно приказал 3-й батарее лейтенанта Венгенрота из 41-го батальона истребителей танков занять позицию в тылу. Чтобы укрепить нашу противотанковую оборону, мне пришлось развернуть на 180 градусов находившуюся рядом батарею 150-мм гаубиц. 3-я рота лейтенанта Гебхардта из 57-го саперного танкового батальона получила приказ заминировать дорогу и ее окрестности. Приданные нам танки (половина 65-го танкового батальона майора Шенка) были расположены в лесу. Они получили приказ быть готовыми к контратаке, как только это потребуется.

Время шло, но вражеский танк, заблокировавший дорогу, не двигался, хотя время от времени стрелял в сторону Рассейняя. В полдень 24 июня вернулись разведчики, которых я отправил уточнить обстановку. Они сообщили, что кроме этого танка не обнаружили ни войск, ни техники, которые могли бы атаковать нас. Офицер, командовавший этим подразделением, сделал логичный вывод, что это – одиночный танк из отряда, атаковавшего боевую группу «фон Зекендорф».

Хотя опасность атаки развеялась, следовало принять меры, чтобы поскорее уничтожить эту опасную помеху или, по крайней мере, отогнать русский танк подальше. Своим огнем он уже поджег 12 грузовиков со снабжением, которые шли к нам из Рассейняя… Все попытки обойти этот танк оказались безуспешными. Машины либо вязли в грязи, либо сталкивались с разрозненными русскими подразделениями, все еще блуждающими по лесу.

Поэтому я приказал батарее лейтенанта Венгенрота. недавно получившей 50-мм противотанковые пушки, пробраться сквозь лес, подойти к танку на дистанцию эффективной стрельбы и уничтожить его. Командир батареи и его отважные солдаты с радостью приняли это опасное задание и взялись за работу с полной уверенностью, что она не затянется слишком надолго… Неожиданно кто-то предположил, что танк поврежден и брошен экипажем, т. к. он стоял на дороге совершенно неподвижно, представляя собой идеальную мишень. (Можно представить себе разочарование наших товарищей, которые, обливаясь потом, несколько часов тащили пушки на огневые позиции, если бы так оно и было.) Внезапно грохнул выстрел первой из наших противотанковых пушек, мигнула вспышка, и серебристая трасса уперлась прямо в танк. Расстояние не превышало 600 м. Мелькнул клубок огня, раздался отрывистый треск. Прямое попадание! Затем последовали второе и третье попадания.

Офицеры и солдаты радостно закричали, словно зрители на веселом спектакле: «Попали! Браво! С танком покончено!» Танк никак не реагировал, пока наши пушки не добились 8 попаданий. Затем его башня развернулась, аккуратно нащупала цель и начала методично уничтожать наши орудия одиночными выстрелами 50-мм орудия. Две наших 50-мм пушки были разнесены на куски, остальные две были серьезно повреждены. Личный состав потерял несколько человек убитыми и ранеными. Лейтенант Венгенрот отвел уцелевших назад, чтобы избежать напрасных потерь. Только после наступления ночи он сумел вытащить пушки. Русский танк по-прежнему наглухо блокировал дорогу».

Далее Раус, как о крупной стратегической операции, рассказывал, что он только ни предпринимал, чтобы покончить с русским танком. Он даже ухитрился отобрать у своего коллеги Зекендорфа, ведущего бои за плацдарм, необходимые ему зенитные 88-мм орудия. Он несколько раз высылал группы саперов-диверсантов. Он даже танковую атаку предпринял – только чтобы отвлечь внимание русских и выкатить зенитки на прямую наводку.



И только после нескольких прямых попаданий разворотив его броню, пишет далее Раус, «наши «давиды» вскарабкались на поверженного «голиафа» в напрасной попытке открыть башенный люк. Несмотря на все усилия, его крышка не поддавалась. Внезапно ствол орудия начал двигаться, и наши солдаты в ужасе бросились прочь. Только один из саперов сохранил самообладание и быстро сунул ручную гранату в пробоину, сделанную снарядом в нижней части башни. Прогремел глухой взрыв, и крышка люка отлетела в сторону. Внутри танка лежали тела отважного экипажа, которые до этого получили лишь ранения. Глубоко потрясенные этим героизмом, мы похоронили их со всеми воинскими почестями».

Четверо танкистов, имена которых мы не знаем до сих пор, двое суток воевали пусть не с танковой группой, но чуть ли не с половиной немецкой танковой дивизии. На их счету за сутки боя – 12 грузовиков, 4 противотанковые пушки, 1 зенитное орудие, несколько поврежденных танков, а также несколько десятков убитых и умерших от ран немцев. Это – сам по себе выдающийся результат, учитывая тот факт, что до 1944–1945 гг. в подавляющем большинстве даже победных боев наши потери оказывались выше немецких.

Но это – только прямые потери немцев. Косвенные – потери группы Зекендорфа, которая, отражая советский удар, не могла получить помощь от группы Рауса. Соответственно, по той же причине потери нашей 2-й танковой дивизии были меньше, чем в случае, если бы Раус поддержал Зекендорфа.

Однако, пожалуй, важнее прямых и косвенных потерь людей и техники стала потеря немцами времени. Вермахт 22 июня 1941 года имел на всем Восточном фронте всего 17 танковых дивизий, в т. ч. в 4-й танковой группе – 4 танковые дивизии. Одну из них и держал в одиночку КВ. Один день промедления одной дивизии – очень много в условиях, когда немецкие танковые группы наступали в высоком темпе, разрывая оборону РККА и устраивая ей множество «котлов».



Из-за таких-то «казусов», как непредвиденный танк на дороге, одиночное орудие с единственным 19-летним солдатом, или одинокий дот, где последний пулеметчик предпочитает сдаче голодную смерть, весь стройный механизм плана «Барбаросса» полетел к черту. Простые и безымянные солдаты так начинали готовить победу над самой на то время сильной армией мира.

Как написал Константин Симонов в «Живых и мертвых», «полной цены своих дел еще не знали тысячи других людей, в тысячах других мест сражавшихся насмерть с незапланированным немцами упорством.

Они не знали и не могли знать, что генералы еще победоносно наступавшей на Москву, Ленинград и Киев германской армии через 15 лет назовут этот июль 41-го года месяцем обманутых ожиданий, успехов, не ставших победой.

Они не могли предвидеть этих будущих горьких признаний врага, но почти каждый из них тогда, в июле, приложил руку к тому, чтобы все это именно так и случилось».

Добавить к этому нечего.

via / с

Жизнь, как известно не проста, и у каждого человека, даже если он полицейский, может быть своя тайна в прошлом. Две главные героини сериала «Не женское дело» работают в специальном отдележенской полиции – расследуют и консультируют дела, связанные с женскойпреступностью, но и у них есть свои скелеты в шкафу. Лейтенант Елена Николаева (Мария Луговая), учась в […]

Жизнь, как известно не проста, и у каждого человека, даже если он полицейский, может быть своя тайна в прошлом. Две главные героини сериала «Не женское дело» работают в специальном отдележенской полиции – расследуют и консультируют дела, связанные с женскойпреступностью, но и у них есть свои скелеты в шкафу. Лейтенант Елена Николаева (Мария Луговая), учась в […]

Жизнь, как известно не проста, и у каждого человека, даже если он полицейский, может быть своя тайна в прошлом. Две главные героини сериала «Не женское дело» работают в специальном отдележенской полиции – расследуют и консультируют дела, связанные с женскойпреступностью, но и у них есть свои скелеты в шкафу. Лейтенант Елена Николаева (Мария Луговая), учась в […]