Если бы лучшему кавалеристу Франции всех времен кто-то сказал, что однажды в штатном расписании русской дивизии фамилия Мюрат будет стоять рядом с фамилией Багратион, он бы расхохотался. Или нет – тут же заколол бы этого человека. Или нет – сначала бы расхохотался, а потом заколол. 
Великий князь Михаил Александрович с офицерами Дикой дивизии. 1914 год Множество иностранных фамилий в списочном составе русских вооруженных сил – штука привычная и удивления ни у кого не вызывающая. При формировании регулярной армии Петр I активно привлекал офицеров-профессионалов из Европы. Уже тогда к нам на службу потянулись британцы и немцы, как остзейские, так и континентальные. После Северной войны двинулись в Россию скандинавы. Во второй половине XVIII века рванули на восток братья-славяне из Сербии, Боснии, Черногории, Герцеговины, а вкупе с ними – греки, венгры, силезцы. Поспешили французы-аристократы, выдавленные из своей страны революцией. Судите сами, какие имена: Гордон, Брюс, Миних, Клаузевиц, Эрдели, Милорадович, Мюнхгаузен, Остерман, принц Конде, Бенигсен, Эстерхази, Витгенштейн, Винцингероде, Дибич, Сен-При, Ланжерон, Шевич, принц Нассау, Де Рибас, Пален, Левенвольде…
Но и задолго до Петра, еще при великих князьях, военного счастья и карьеры искали на Руси выходцы из разных земель: те же немецкие наемники, поляки, литовцы, татары. Так что традиция имеет древние корни. Стоит оговориться, традиция эта – вовсе не плод русской военной мысли и практики. Довольно одного примера: Блюхер, Шарнхорст и Гнейзенау, три военачальника прусской армии в 1813-1815 годах, приведшие ее вкупе с русскими и англичанами к победе над наполеоновской Францией, родились не в Пруссии и военную службу начинали не в этой стране.
В многотысячной шеренге русских офицеров-иностранцев особняком стоят выходцы из далеких от России, а то и вовсе экзотических стран. А также – представители фамилий, которые, казалось бы, с Русской армией никак не «монтируются».
Француз Да, маршал Франции, зять Наполеона Бонапарта Иоахим Мюрат вряд ли мог себе представить, что его правнук, носивший помимо знаменитой фамилии не менее знаменитое имя – Наполеон, вступит в русскую военную службу поручиком лейб-гвардии Конного полка и в 1904 году отправится на русско-японскую войну. Кавалерийским генам прадеда Луи-Наполеон, как видно, не изменил. Службу на войне продолжил во… 2-м Дагестанском конном полку. Казалось бы, нонсенс? Но французом принц Мюрат был лишь наполовину. В его венах также текла кавказская кровь. Отец Ахилл Мюрат женился в 1868 году на мегрельской светлейшей княжне Саломее Дадиани, в 1872 году родил второго сына, которого и назвал Луи-Наполеоном.
С русско-японской войны Мюрат возвратился с шестью боевыми орденами и боевым же ранением. Вернулся в Конную гвардию, вышел в отставку в чине ротмистра в 1908 году. Но без армии выдержал 18 дней. Далее была должность помощника заведующего курсом обучения в Офицерской кавалерийской школе.
3 января 1911 года «Петербургская газета» сообщила, что «у полковника Офицерской кавалерийской школы принца Наполеона Мюрата состоялся блестящий вечер, устроенный в честь…» и так далее. Это был один из последних светских сюжетов в его биографии. Вскоре от миллионного состояния не осталось ничего, и в том же году Мюрат выехал в США. Но едва в России летом 1914 года объявили мобилизацию, полковник тут же вернулся в строй. Его зачислили в кадр формировавшейся Дикой дивизии (официально – Кавказская туземная конная дивизия), в Ингушский конный полк. Это воинское соединение настолько необычно, что о нем стоит сказать подробнее. Дивизия, позже преобразованная в корпус, была полностью добровольческой. Понятно, что командовали кадровые офицеры, но всадники шли на службу исключительно по собственному желанию. По законам империи местные жители Кавказа и Средней Азии под армейский призыв не попадали. Добровольческий принцип и стал той основой, благодаря которой Дикая дивизия очень быстро превратилась в одну из лучших в Русской армии. Хватало, конечно, эксцессов, связанных с менталитетом всадников, служивших в Кабардинском, Дагестанском, Татарском (азербайджанцы), Чеченском, Черкесском и Ингушском полках. Довольно сказать, что рядовые всадники обращались даже к старшим офицерам на «ты». А командиром дивизии был, на минуточку, младший брат императора, великий князь Михаил Александрович.
Осенью 1914 года дивизия еще не успела прибыть на передовую, а по ту сторону линии фронта уже бесновались:
«идут конники из глубин Азии, режут всех подряд, питаются мясом годовалых младенцев…» Вовсю работала австрийская пропаганда. Но куда больший эффект принесла истинная боевая работа дивизии. Не младенцы, а австрийские солдаты боялись ее пуще дьявола. Результат – свыше 3500 всадников награждены знаком отличия ордена Святого Георгия (солдатским Георгиевским крестом), ордена заслужили все без исключения офицеры дивизии.
Мюрат служил славно. Но в боях за Карпаты на стыке 1914 и 1915 годов получил не только орден Святого Владимира 3-й степени, но и сильнейшее обморожение ног. Крепился сколько мог, но все-таки был откомандирован в тыл, в знакомую уже Офицерскую школу. Некоторые источники сообщают, что в 1916 году полковник Мюрат получил под команду 12-й Стародубовский драгунский полк. Однако согласно другим документам в этот период полком командовали иные начальники. А сам Наполеон Ахиллович находился в Тифлисе в распоряжении главкома Кавказской армии. То есть под рукой у дяди русского императора великого князя Николая Николаевича. Дальше была эмиграция в 1917 году. Остаток жизни генерал-майор Русской армии принц Наполеон Мюрат прожил во Франции, в Ницце. До смерти в 1943 году отличался необычайной силой, легко гнул монеты, а вот ходить с каждым годом становилось все труднее. Сказывалось карпатское обморожение, приведшее в итоге к ампутации ног.
Под начало князя Багратиона принц Мюрат попадал дважды. Сначала – в Офицерской кавалерийской школе, где Дмитрий Петрович занимал должность помощника начальника. Затем – в Первую мировую, в Дикой дивизии. Пока грузин-француз находился в дивизии, он, казалось бы, напрямую подчиняться просто грузину не должен был. Ингушский полк входил в 3-ю бригаду, Багратион командовал 1-й бригадой. Но в сентябре 1915-го князь вступил в должность временно исполняющего обязанности командира дивизии. Всего-то на неделю. Однако в сентябре 1915-го принц еще был в полку.
К слову, в отличие от Мюрата, избежавшего участия в Гражданской войне, Багратиона в нее втянули. Уже в 1918 году он вступил в Красную армию. Правда, не воевал. Преподавал, заведовал управлением по части конского состава. Вскоре – в 1919 году – умер.
Швейцарец Лефорт – слово давно уже почти русское. А в топонимике Москвы так и вовсе родное. Район Лефортово, Лефортовский парк, Лефортовская набережная, Лефортовский тоннель…
Франц Яковлевич Лефорт – ближайший друг и сподвижник Петра Великого. Так, по крайней мере, высказался сам царь после кончины генерал-адмирала. Змей-искуситель молодого Петра. Талантливый управленец, толковый дипломат, смелый офицер. Неизменный герой второго плана многочисленных художественных фильмов о первом русском императоре, постоянно затмеваемый волею авторов образом Александра Даниловича Меншикова. Справедливость требует внести ясность: звезда Данилыча направилась к зениту только после того, как Франц Яковлевич отошел в мир иной. Более того, никогда Меншиков не имел такого же влияния на царя, как Лефорт. Только швейцарцу да царице Екатерине удавалось без особых последствий гасить гнев вспыльчивого государя. В воспоминаниях царева механика Андрея Нартова описан эпизод, когда жертвой Петра едва не стал сам Лефорт. Государь разбирался со своими военачальниками по поводу продажи офицерских мест в полках и после нелепого возражения генерала Шеина впал в ярость. Вытащил шпагу и стал махать ею вокруг себя. Слегка зацепил князя-кесаря Ромодановского, шута Зотова, уже было дотянулся до Шеина, но тут его обхватил Лефорт. Царь оттолкнул Франца и ударил шпагой. Несмотря на рану, Лефорт продолжал увещевать Петра, зная: насколько он вспыльчив, настолько и отходчив. И царь успокоился. А после публично извинился перед швейцарцем. К слову, от кровавой казни царевны Софьи удержал Петра все тот же Лефорт.
Мы настолько привыкли к однобокому образу Франца Яковлевича, весельчака, улыбчивого развлекателя и собутыльника, что даже будто неловко говорить о нем на полном серьезе. Потому, видать, и не задаемся вопросами: откуда и когда он, собственно, взялся на русской земле?
Взялся он из Швейцарии, из города Женевы, где родился в 1655 или 1656 годах. Приставка «Ле» к фамилии в данном случае о принадлежности к дворянству не говорит. Франц – выходец из семьи торговцев. К делу отца никакой тяги не имел, хотя и учился первоначально гражданской профессии в Женевском коллегиуме. Сейчас сказали бы – в техникуме. Продолжил торговое образование в Марселе, но надолго его не хватило, и Лефорт поступил на службу в голландскую армию.
Опять-таки миф, будто бы был Франц сибаритом, изнеженным светским львом. На самом деле он мало уступал Петру в росте и физической силе. Являл собой, скорее, тип мачо и уж точно не был вечно расслабленным инфантилом. В армии курляндского герцога Фридриха-Казимира обрел необходимые навыки. Стал отменным стрелком, фехтовальщиком и кавалеристом. В один прекрасный день сослуживец посоветовал Лефорту отправиться в Московию. Там, мол, на офицеров большой спрос.
Спрос-то был, но войны не было. И капитан Лефорт осел сначала при датском посольстве в Первопрестольной, затем перевелся командиром роты в киевский гарнизон. Тут-то и получил первый боевой опыт в стычках с крымчаками. В 1687 и 1689 годах швейцарец, уже подполковником, участвовал в Крымских походах фаворита царевны Софьи – князя Василия Голицына. Походы не задались, но Лефорт оказался на высоте. И вот только после второго похода, прожив в России более десятка лет, он сблизился с юным царем Петром. К этому времени Франц выучил русский, женился и прочно связал судьбу с новой родиной. Отношения наладились быстро, чему свидетельством – генерал-майорский чин, полученный от царя в 1690 году.
Если вспомнить, что Франц Яковлевич умер в 1699-м, то выходит, на дружбу и сотрудничество с будущим русским императором Бог отпустил ему всего-то девять лет. Эти годы вместили многое: совместные путешествия по России и за границу, Азовские походы, первый опыт в строительстве кораблей. Может быть, главное: перестройку «потешных» рот в полноценные пехотные полки – Преображенский и Семеновский, ставшие основой для новой царевой армии. Петр очень высоко оценивал участие Лефорта в реформировании войска. Тем более что швейцарец штабным «моментом» не был. В одном из «потешных» сражений получил пороховой заряд в лицо, однако довел атаку до победного конца. А в Азовском походе водил солдат на стены и лично пленил турецкое знамя.
Сослагательное наклонение – не исторический метод, но кто знает, как сложилось бы для России начало Северной войны со шведами под Нарвой осенью 1700 года, останься Лефорт жить. На похоронах друга Петр заключил речь такими словами: «Верность Франца Яковлевича пребудет в сердце моем, доколе я жив, и по смерти понесу ее с собою в гроб».
Шотландец Ильфо-петровские старички из Черноморска и спорить бы не стали с тем, что Патрик Гордон – это голова. И Яков Брюс – это голова. И Барклай. По поводу первого командира лейб-гвардии Семеновского полка – тоже шотландца – Чамберса могли и усомниться. А вот про Пола Джонса, скорее всего, слыхом не слыхивали. Даром что жили на Черном море, где завершил военно-морскую карьеру русский контр-адмирал из Шотландии.
Джон Пол Джонс А начал он эту карьеру при весьма пикантных обстоятельствах и ох как далеко от берегов России. Родившись в 1747 году в бедной шотландской семье, амбициозный парнишка за восемь лет вырос из 13-летнего юнги в 21-летнего патентованного капитана. И возить бы ему грузы туда-сюда, если б не семейное горе, обернувшееся для Пола большой удачей. В американской Виргинии умер старший брат и оставил наследство – небольшую ферму. Джонс сошел на берег и превратился в плантатора. А тут – война, та самая, за независимость Штатов от Британии. Какой же американский шотландец устоит?
Джонс воевал своеобразно. Ежели выбирать выражения, то – партизанил. А ежели нет – то попросту пиратствовал. К 1775 году у него уже сформировалась небольшая эскадра из шести кораблей, и грабил он теперь непосредственно у берегов Англии. А базировался – во французских портах. Надо признать, в славе он сравнился с великим пиратом Дрейком и оставил далеко позади Черную Бороду и легендарного Флинта. Звали его не иначе как Черный Корсар. Джонс не только нападал на суда в открытом море, но и успешно покушался на приморские города. Однажды покусился даже на Ливерпуль. Набеги Черного Корсара продолжались вплоть до 1780 года. Сколотивший приличное состояние, лично награжденный французским королем Людовиком XVI золотым оружием, Джонс остался жить в Европе, в собственном парижском доме. Здесь и получил письмо от русской императрицы Екатерины II с заманчивым предложением – служить на русском военном флоте.
Заскучавший было корсар принял предложение, а вместе с ним и патент на контр-адмиральский чин. И сразу после аудиенции в Петербурге отправился на Черное море командовать парусной эскадрой. Шла очередная русско-турецкая война…
Главком Потемкин принял весть о преображении пирата в адмирала благосклонно. На сообщение императрицы ответил, что «нетерпеливо ожидает Поля Жонеса». И в первых же сражениях Джонс надежды оправдал. Сражались его парусники борт о борт с гребными судами под началом другого адмирала-иностранца – принца Нассау-Зигена, который, в отличие от большинства флотских офицеров, изначально против шотландца ничего не имел.
Однако первые же морские сражения в июне 1788 года, завершившиеся к чести обоих русских адмиралов успехом, привели к обострению личных отношений. Масла в огонь подлил и сам «Жонес», позволяя себе разнообразные экстравагантные выходки. Так, после первого боя с турками он, наслышанный о казаках-запорожцах, отправился в их лагерь. В то время отношения с казаками у Петербурга были сложные. Не являлось секретом, что часть из них сражается на стороне турок. Недоверие Екатерины имело под собой основание. Неслучайно спустя несколько лет запорожцев отправили на Черноморское побережье Кавказа на вечное поселение и службу. Вряд ли Джонс был знаком с такими политическими тонкостями и, ничтоже сумняшеся, согласился быть принятым в казаки. Получил из рук атамана Сидора Билого кривую саблю и соответствующие положению шаровары. Позже он любил щеголять в казацкой одежке на палубе своего флагмана, чем шокировал собственных офицеров. И все же Джонс оставался Джонсом, опытным и хитрым моряком. Пока в лагере казаки гуляли во славу новоиспеченного запорожца, тот провел ночную разведку гавани у мощной турецкой крепости Очаков. Заодно и нахулиганил: смолой расписался на борту турецкого флагмана, добавив недвусмысленный глагол «Сжечь!».
Последовавшее сражение на Лимане привело к полной победе русских эскадр. Для сравнения: турок погибло свыше 6 тысяч, русских – 18 человек. Джонс в награду получил орден Святой Анны 1-й степени.
Однако отношения с принцем Нассау, очень уважительно расположенным к любимцу Потемкина – Суворову, начали портиться стремительно. Светлейший также встал на сторону принца. В Петербург полетели донесения, в которых Джонса аккуратно, но последовательно поругивали. Точку в короткой карьере поставило резюме Потемкина: «не знавши языка, ни приказать, ни выслушать не может… Как пират он годен, но начальствовать не умеет». Екатерина смирилась, ответив, что найдет применение Черному Корсару в столице. Но и на Неве у Джонса как-то не задалось. Видать, из южного далека Светлейший дал наказ своим людям в Петербурге довести дело до конца. Они и постарались. Контр-адмирала обвинили в уголовном преступлении, и он спешно покинул Россию.
Пол Джонс умер в Париже в 1792 году. Спустя шестьдесят лет железный гроб, в котором покоились останки корсара, пропитанные согласно его завещанию коньяком, перевезли в Северо-Американские Соединенные Штаты. В нынешних США Джонса до сих пор почитают за основателя американского военно-морского флота. Сдается, не нашлось за океаном своего Ушакова.
Испанец В течение XIX века Испанию сотрясали две династические войны. Название они получили по имени одного из претендентов на престол, Дона Карлоса Бурбона. Карлисты проиграли обе драки. После второй Карлистской войны, 1872-1876 годов, многие сторонники внука Дона Карлоса, выступавшего под именем Карла VII, вынуждены были эмигрировать. Но сын претендента на престол Карлоса Младшего, Дон Хайме Бурбон, герцог Мадридский и Анжуйский, родился до войны, в 1870 году, и, похоже, не в Испании, а в швейцарском Веве. Позволю себе не называть принца полным именем, так как оно состоит из 30 имен.
К концу века Бурбоны окончательно запутали Европу в своих династических притязаниях. Похоже, и сами запутались. В результате единственный сын мадридского герцога оказался в Австро-Венгрии, где правили Габсбурги, имевшие виды на испанский престол. Но к мальчику отнеслись снисходительно. Он окончил Австрийскую военную академию и в 1896 году прибыл на службу… в Россию. Почему именно в Россию – еще предстоит узнать, хотя испанский принц не слишком себя афишировал.
Дон Хайме поступил подпоручиком в 24-й Лубенский драгунский полк. В энциклопедиях частенько ошибочно пишут о том, что испанец начал службу в 8-м Лубенском гусарском. Но дело в том, что император Александр III при реформе кавалерии перевел всех армейских гусар и улан в драгуны. Обратный процесс случился уже при Николае II, в 1907 году.
Спустя полтора года – перевод в гвардию, в гродненские гусары. В 1900 году случился Китайский поход, известный как Боксерское восстание. Принц написал рапорт и отправился в Китай добровольцем. Вернулся кавалером двух орденов. На русско-японскую войну испанский инфант отправился тоже добровольно. Гвардейские полки в этой войне участия не принимали.
По всему видно, нрава он был строгого и чувством собственного достоинства не обижен. Ничего не просил у сильных, служил и воевал как положено офицеру. Так бы оно и продолжалось дальше, но в 1909 году умер его отец, все еще претендовавший на испанский трон. Теперь претендентом по карлистской линии стал Дон Хайме. А этот статус со службой в чужой армии был несовместим. Сохранился портрет герцога Мадридского перед выходом в отставку. Он в полковничьем мундире с тремя русскими боевыми орденами. Знак ордена Святой Анны 4-й степени на портрете не разглядеть. Он крепился на эфес шашки. Остается гадать, кто на портрете: еще герцог Дон Хайме или уже претендент на испанский и французский троны Хайме III, он же Жак I? На художественных аукционах портрет, принадлежащий кисти Анри Жаки, датируется неопределенно: начало ХХ века.
Таиландец 
В 1868 году к власти в Сиаме (Таиланде) пришел король Рама V. Его охотно сравнивают с нашим Петром Великим по той причине, что властитель задумал провести в своей стране коренные преобразования и вывести ее из средневекового состояния. Король, что называется, открыл двери Сиама Европе. Да и сам с удовольствием предпринял путешествие на Запад. В 1890 году в рамках большого турне цесаревича принца Чакробонга учиться в Пажеском корпусе. Вместе с принцем прибыл еще один юноша, по имени Пум.
Учиться тайцам было непросто. Поблажек не было, познавать науки приходилось на русском языке, который осваивали параллельно. Тем не менее Чакробонг окончил курс первым вместе с будущей «Золотой шашкой России» графом Келлером, набрав 11,75 балла из 12 возможных. Фамилию принца выбили на мраморной доске в корпусе. Принц вышел корнетом в лейб-гвардии Гусарский полк. Воевать за Россию принц не воевал, в годы русско-японской войны учился в Николаевской академии Генерального штаба. Тем удивительнее история его любви и женитьбы в России. В спутницы он выбрал 17-летнюю Екатерину Десницкую, сироту, учившуюся сестринскому делу в Киеве, в госпитале, патронируемом вдовствующей императрицей Марией Федоровной. После курсов Десницкая отправилась на войну. Вернулась с солдатским Георгием. В 1906 году принц и Катя обвенчались в Стамбуле по греко-православному обряду и отбыли на родину Чакробонга. В следующий и последний раз полковник Русской армии, кавалер ордена Андрея Первозванного принц Чакробонг и его супруга навестили Россию в 1911 году, после того как побывали в Лондоне на коронации короля Георга V. Нельзя сказать, что сиамский двор и сам Рама V были рады выбору второго сына. Особенно после того, как старший сын умер и Чакробонг стал наследным принцем. Узел развязал сам гусарский полковник. Он завел роман на стороне. Десницкая-Чакробонг отличалась твердым характером: добилась развода, сохранив при этом титул. Затем вышла замуж за американца с запоминающейся фамилией Смит. Правда, уже после неожиданной смерти Чакробонга в 1921 году. Сама принцесса ушла из жизни в Париже в 1960-м.
Куда более энергично в военном отношении сложилась судьба Най-Пума, прибывшего в Россию вместе с принцем. Он также осилил курс Пажеского корпуса и вышел по 1-му разряду в лейб-гусары в 1902 году. Существует версия, что Най после женитьбы Чакробонга вернуться на родину уже не мог. Вернее, мог, но это было бы равносильно самоубийству. Ведь именно ему досталась обязанность уберегать принца от соблазнов. Не уберег – значит, на кол. Най-Пум принял самое разумное решение: остаться в России, принять подданство и крещение и служить на благо новой родины. Что с успехом и выполнил. Крестным отцом ему стал император Николай II. Поэтому-то Пум и превратился в Николая Николаевича. Кстати, в пажах Най был прикомандирован к вдовствующей императрице. Такую честь, равно как и наличие такого крестного в Петербурге, объяснили за глаза тем, что Пум, скорее всего, внебрачный сын короля. А если не короля, то одного из его братьев.
В отличие от принца Николай Николаевич повоевал за Россию на славу. Во время Первой мировой войны командовал третьим эскадроном лейб-гусар. Получил чин полковника. Эмигрировал из России в 1918 году во Францию вместе с женой Елизаветой Ивановной Храповицкой (по первому мужу, тоже гусарскому полковнику). По крайней мере, так утверждают во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике, где имеется письмо внучки Чакробонга на сей счет.
Полинезиец Что такого уж экзотического в истории сиамского гусара Най-Пума по сравнению с историей родившегося во Французской Полинезии фельдфебеля авиаотряда Русской императорской армии Марселя Пля?
Фельдфебелем Пля стал, разумеется, не сразу. В 1907 году мальчиком он оказался в России вместе с матерью, профессиональной няней. Дата рождения Марселя неизвестна, но можно предположить, что родился он в первой половине 90-х годов XIX века, так как призвали его на фронт Первой мировой до 1916 года. Сначала – в автомобильные войска, затем перевели в авиацию. Причем в бомбардировочную, которая состояла из созданных Сикорским «Муромцев».
Раз Полинезия Французская, то Пля должен был бы служить во французской армии. Но осел он в России крепко, по свидетельству журналиста из «Огонька», беседовавшего с ним в 1916 году, по-русски говорил бегло, да еще и женился на русской девушке, стал отцом. Так что резоны защищать новую родину у Марселя были. А защищал он ее отменно. На счету полинезийца два удивительных подвига. 13 апреля 1916 года «Муромец», на котором в составе экипажа летал Пля, отправился на задание – разбомбить железнодорожную станцию Даудзевас. Бомбы сбросить успели, но попали под бешеный зенитный огонь немцев. Потом, когда приземлились, насчитали более 70 пробоин. После двух особенно мощных попаданий самолет закрутило спиралью. Заклинило четвертый двигатель. Чудом второй пилот вывел самолет на горизонтальный полет. И если б не помощь Марселя, вылезшего на крыло и там, привязавшись веревкой, исправлявшего повреждения в моторах на ходу, это вряд ли бы удалось. За этот бой весь экипаж наградили. Тогда-то Пля и стал фельдфебелем и кавалером солдатского Георгия. У него их, к слову, было два: 3-й и 4-й степени.
Второй раз Марсель отличился, когда из хвостового пулемета отбился от трех немецких истребителей. Два из трех на аэродром уже не вернулись. Надо заметить, что пулеметная установка в хвосте «Муромца» располагалась на открытой площадке, и стрелка обдувало ветром изрядно. Но Пля сообщил конструкторам о другой проблеме: при смене коридора высоты хвост трясет так, что трудно выцеливать. А кроме того, при стрельбе сильно мешает сиденье, и лучше бы его делать складным. Сикорский прислушался.
После окончания Первой мировой войны, Брест-Литовского мира и оккупации немцами Украины, где базировались «Муромцы», удалось вывезти вглубь России, в Сарапул, 15 машин. Ну, и летный состав, конечно. При формировании отряда красных бомбардировщиков Марселя Пля среди летчиков обнаружено не было. Куда делся героический полинезиец после 1916 года – неизвестно.
* * *
Вернемся к французам. Удивляться, хохотать и орудовать саблей пришлось бы не только маршалу Иоахиму Мюрату. Хотя точно предугадать реакцию самого Наполеона Бонапарта весьма затруднительно. В 1864 году на свет появился Луи-Наполеон. Внук Жерома Бонапарта, младшего брата французского императора. После перипетий, связанных со сменой политических режимов во Франции, Луи в 1889 году принимает приглашение Александра III поступить в русскую военную службу подполковником Нижегородского драгунского полка, в котором когда-то служил автор бессмертного «Бородина». Спустя три года за усердие, проявленное в изучении русского языка, получает приказ о переводе в гвардию и чин полковника. С 1902 года служит на Кавказе, командует Кавказской кавалерийской дивизией, подавляет волнения в Первую русскую революцию. Первую мировую генерал встретил во Франции и получил назначение от Николая II представительствовать в Генеральном штабе итальянской армии. Есть намеки, что в Гражданскую войну генерал Луи-Наполеон вновь объявился на Кавказе в рядах белой армии. Но документальных свидетельств тому нет. Зато известно, что генерал Русской армии Бонапарт умер в 1932 году в родовом поместье 68 лет от роду.
Михаил БЫКОВ. Журнал «Русский мир»
Читай ещё:
Бонапарт на русской службе
«Пират-янки » — адмирал русского флота
Розы Катерины
ertata
