Андерсен, как известно, был диким фанатом Диккенса: считал его родственной душой и чуть ли не учителем (при том, что тот был младше его лет на 10). В 1847 году, когда Андерсен был в Лондоне, они столкнулись на каком-то приеме, наговорили друг другу кучу комплиментов, и Андерсен решил, что они подружились. Вернувшись в Данию он начал писать Диккенсу длинные письма, слал ему все, что у него нового выходило, делился проблемами, советовался; тот раз в полгода из вежливости отвечал, и так продолжалось 8 лет, пока в очередном ответе Диккенс не написал что-то вроде «какая досада, что вы не можете приехать погостить на пару недель» (подразумевая, как это бывает с англичанами, ровно противоположное: типа какое везение, что ты, дорогой друг, живешь так далеко). Андерсен, понятно, иронию не считал, немедленно рассказал датским газетам, что Диккенс позвал его в гости, получил королевский грант на дорожные расходы и через несколько месяцев реально возник у Диккенса на пороге.

Диккенс тогда начинал уходить от жены и вообще у него был сложный период — а тут Андерсен с чемоданами, говорящий на какой-то тарабарщине (сам он считал, что в совершенстве знает французский, итальянский, немецкий и английский — при этом окружающие его, ясное дело, не понимали вообще). Сперва Диккенс через силу изображал радушного хозяина, но прошло полмесяца, Андерсен не уезжал, доставлял кучу бытовых хлопот, не давал хозяину работать, мучая многочасовыми разговорами о литературе, пытался дружить с диккенсовскими детьми, которые от него шарахались. На третью неделю Диккенс сбежал в Лондон, оставив отдуваться семью и Уилки Коллинза, через полтора месяца, когда взвыли уже все (Андерсен в какой-то момент впал в депрессию, хотел покончить с собой, потом запил, потом платонически влюбился в хозяйку) Диккенсу пришлось приехать, лично погрузить Андерсена в коляску и самому отвезти на станцию. 

Через пару лет Андерсен опубликовал мемуар про эту поездку, где описывал счастливую семейную жизнь великого современника (коллизию с разводом он, понятно, не просек) и отдельно отметил, как сердечно тот его провожал: на рассвете, сам погрузил, сам был за кучера и, прежде чем посадить на поезд, нарисовал на бумажке подробный маршрут со всеми пересадками, чтоб гость не дай бог не запутался.

Вообще, он потом часто вспоминал эти пять недель, как счастливейшие в своей жизни, и искренне не понимал, почему Диккенс ему больше не отвечает на письма.

отсюда

В последнее время (ну, около полугода, наверное) много читаю. Как-то попадаются авторы, с которыми раньше не доводилось встречаться – Синклер, например. Неожиданно открыла Писемского, а сейчас вот ждёт своей очереди Дружинин (тоже XIX век). Так-то в принципе меня всегда интересовал этот век, а тут ещё нечитанные авторы встретились.

Неожиданно прочитала Альфреда Дёблина; ей-богу, при всём интересе к немецкой литературе не знала о его существовании. Получается – позор на мои седины; впрочем, восхитить он меня не восхитил, хотя где-то как-то зацепил.

С Синклером сложнее. Я вообще не поклонник американской литературы, даже в те её времена, когда она не превратилась в чисто коммерческое писательство, а шла ещё проторенной европейской дорогой. Собственно, это мне и не нравится в означенной литературе – что вышла она из Европы, но в ней не чувствуется прошлого, базы... детская она какая-то. Даже тот же Готорн, который по сути ещё совершенно английский писатель и вообще весь из себя отмечен приметами стиля своего времени – всё равно словно бы оторван от исходной литературной почвы. Во всей американской литературе XIX века (кроме вестернов, наверное) мне мерещится какая-то незрелость. Впрочем, может быть, я просто мало её читаю.

Но с Синклером (Эптоном Синклером, если что; а то мало ли их, синклеров-то) вообще другое дело. Больше всего в нём интересно узнавать про рабочее движение в Америке начала ХХ века. Тогда рабочие действительно боролись за свои права, и были весьма сурово преследуемы правительством; какие были бесчестные процессы, на какие подлости шло правительство – подставы, оговоры, фальсификация показаний, лишь бы задавить социалистическое движение; мне ничего из этого не было известно. Читаешь ˜– и чувствуешь, что это огромный пласт истории, толщину которого ты даже не представляешь. И это интригует – но мне не очень нравится слог Синклера. Вот разница с тем же Диккенсом – меня частенько бесят его герои, его идеалы, его назойливое морализаторство... но слог, слог!..

А ещё есть непрочитанный роман Бёлля. Немецкая зима.

Зато я не смотрю никакие сериалы, и очень этому радуюсь. Надоело засорять мозги ежедневным мусором.

Настроение сейчас - устатовское

В колонках играет - шум машин по лужам

источник

Серия сообщений "Художественные герои и кинообразы":
Часть 1 - Неверленд (2011) онлайн
Часть 2 - Пустая корона (2013) сериал онлайн
Часть 3 - Фауст (2011) онлайн
Часть 4 - Шерлок Холмс: Игра теней (2011) онлайн
Часть 5 - Большие надежды (2012) онлайн

art ma-zaika

Charles Dickens Museum: the writer's home in London reopens to the public

 

Jonathan Hordle / Rex Features

 

В доме Чарльза Диккенса в Лондоне провели капитальную реконструкцию на сумму в £ 3100. Работы были направлены на то, чтобы создать впечатление будто великий автор просто "вышел на улицу".

Прогулка по дому, где писатель написал Оливера Твиста и Николаса Никльби и закончил писать Пиквикский клуб.

Dominic Lipinski/PA

В столовой Диккенса.

Jonathan Hordle / Rex Features

Оригинальный письменный стол.

Dominic Lipinski/PA

Редизайн, который открывается на чердаке и кухне.

Jonathan Hordle / Rex Features

Капитальный ремонт провели в этом году в честь 200-летия со дня рождения Диккенса в Портсмуте.

Балдахин на кровати писателя.

Jonathan Hordle / Rex Features

Портрет Чарльза Диккенса, висящий в его спальне.

Jonathan Hordle / Rex Features

Бритвенные приналедности, принадлежавшие Чарльзу Диккенсу.

Jonathan Hordle / Rex Features

Бары из тюрьмы Маршалси, где отец Диккенса был заключен в тюрьму

Jonathan Hordle / Rex Features

Портреты Чарльза Диккенса и его жены.

Jonathan Hordle / Rex Features

Роза на могиле автора

Jonathan Hordle / Rex Features

Тарелка в столовой Чарльза Диккенса.

Dominic Lipinski/PA

Вид на окна музея Чарльза Диккенса.

Jonathan Hordle / Rex Features

Вид на музей Чарльза Диккенса.

Dominic Lipinski/PA

Год 2012 ещё не закончился, а это значит,  200-летний юбилей величайшего писателя на земле Чарльза Диккенса продолжается. С огромным удовольствием мы посмотрели «Тайну Эдвина Друда», телевизионную версию незаконченного романа Диккенса. Те, кто ещё не видел этот, несомненно, удачный фильм, могут посмотреть все четыре серии на нашем блоге. Я просто вам откровенно завидую, вас ждут четыре [...]