... в антикоррупционных
, публикуемых каждый ... изучила актуальные
и составила ...
Рейтинг самых богатых жен депутатов ГосдумыКто из депутатов Государственной думы не боится зарабатывать меньше своей жены?
Чиновники в антикоррупционных декларациях, публикуемых каждый год, обязаны указывать доходы и недвижимость членов своих семей. Нередко супруги депутатов Государственной думы зарабатывают больше, чем сами законотворцы. Редакция Russiangate изучила актуальные декларации и составила рейтинг самых богатых супруг членов Госдумы.
Самой состоятельной супругой депутата в 2016 году оказалась Елена Некрасова – жена заместителя председателя Комитета Государственной думы по энергетике Александра Некрасова. Представитель партии КПРФ задекларировал доход в 4,9 млн рублей, в то время как его супруга указала сумму 646 млн рублей.
Семья Некрасова владеет семью квартирами: лишь одна из них записана на самого депутата, остальные принадлежат супруге. Всего в собственности у Елены Некрасовой 27 объектов недвижимости: общая площадь земельных участков составляет 234 тыс. кв. метров. Кроме этого, ей принадлежит 12 нежилых помещений. У самой богатой супруги депутата Госдумы четыре автомобиля, а у самого Некрасова имеется вертолет Eurocopter EC120.
Доход в три раза меньше – 220 млн рублей – задекларировала супруга депутата от партии «Единая Россия» Сергея Петрова. Сам член Комитета по регламенту и организации работы Госдумы указал доход в 47,8 млн рублей.
Согласно декларации, в собственности супруги Петрова – 60 объектов недвижимости: это земельные участки общей площадью 1,2 млн кв. метров, четыре квартиры и два нежилых помещения. У самого Сергея Петрова – три одинаковых автомобиля марки Land Rover, а его супруга передвигается на Lexus и Mercedes-Benz.
На третьем месте по доходам – жена депутата-единоросса Владимира Синяговского. Она указала в 2016 году доход, равный 187,8 млн рублей. При этом сам член Госдумы задекларировал 3,5 млн рублей.
Синяговскому принадлежат три квартиры общей площадью 749 кв. метров, в то время как супруге – девять квартир (909 кв. метров). Владимир Синяговский располагает тремя земельными участками, а его супруга – пятью участками сельскохозяйственного назначения. У нее в собственности также есть комплекс для хранения сельхозпродукции и «бригадный дом». Личного транспорта у супруги депутата нет, зато сам Синяговский владеет автомобилем, катером и мотолодкой.
Елена Грищенко – супруга члена Комитета Госдумы по федеративному устройству и вопросам местного самоуправления, представителя партии «Единая Россия» Олега Грищенко – указала в декларации доход в 182 млн рублей. Сам депутат заработал намного меньше – 2,6 млн рублей.
У члена Госдумы нет объектов недвижимости: жилой дом с беседкой площадью 1,2 тыс. кв. метров находится у семьи в безвозмездном пользовании. У супруги Грищенко – 10 земельных участков общей площадью 20 тыс. кв. метров. Согласно декларации, один из них занимает здание пекарни. В ее собственности также находится три жилых дома: один из них задекларирован как «дом с сараем, бассейном, котельной».
Депутат не указал в декларации транспортные средства, при этом у его супруги два автомобиля: Toyota Land Cruizer 200 и Mercedes-Benz S 350 D 4 Matic. Также, по информации Russiangate, у пары есть незадекларированный дом на самарской «Рублевке» и вертолет.
Чуть меньше – 140 млн рублей – задекларировала супруга Юрия Смирнова, который входит в Комитет по физической культуре, спорту, туризму и делам молодежи. Сам член «Единой России» в 2016 году заработал 20,7 млн рублей. Недвижимость семьи делится примерно пополам: у Смирнова – три земельных участка общей площадью 16 тыс. кв. метров, два жилых дома размером 806 кв. метров, квартира, нежилое здание и два машиноместа. У супруги чиновника – один земельный участок (3 тыс. кв. метров), жилой дом (732 кв. метра), четыре квартиры (общей площадью 565 кв. метров) и четыре машиноместа.
Супруга еще одного депутата от фракции «Единая Россия» Дмитрия Саблина – члена Комитета по развитию гражданского общества, вопросам общественных и религиозных объединений – тоже состоятельна. Алла Саблина задекларировала в 2016 году доход, равный 127 млн рублей. Это меньше, чем у супруга-депутата, который указал доход в 179 млн рублей.
У самого Дмитрия Саблина в собственности находится два земельных участка (10 тыс. кв. метров), жилой и гостевой дом (2,9 тыс. кв. метров), а также квартира (51,3 кв. метра). На супругу зарегистрированы две квартиры (общая площадь – 258 кв. метров), два нежилых здания, два машиноместа, а также эллинг. Еще 21 земельный участок состоятельная супруга арендует: 20 из них предназначены для жилищного строительства и один для лечебно-оздоровительных объектов, их общая площадь – 115 тыс. кв. метров. У семьи Дмитрия Саблина – четыре автомобиля, один из них – Mercedes-Benz CL 500 – принадлежит жене депутата.
В рейтинг самых богатых жен депутатов Госдумы входит супруга члена Комитета по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям Андрея Чернышева. Она задекларировала в 2016 году 123 млн рублей. Состояние самого депутата от «Единой России» – 39,9 млн рублей.
Супруга Чернышева владеет пятью земельными участками сельскохозяйственного назначения: их общая площадь – 111 тыс. кв. метров. Вместе с супругом они делят квартиру площадью в 131,6 кв. метра.
Более 100 млн рублей дохода задекларировала супруга Валерия Гартунга из партии «Справедливая Россия» – первого заместителя председателя Комитета по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству. Его доход в 2016 году составил 28,8 млн рублей, а доход Марины Гартунг – 100,2 млн рублей.
Супруги вместе владеют жилым домом размером 672 кв. метра и земельным участком площадью 9 тыс. кв. метров. У супруги Гартунга есть еще два жилых дома (их площадь – 398 кв. метров), а также квартира в Швейцарии размером 190 кв. метров. Арендует жена депутата еще три земельных участка (общая площадь – 4,5 тыс. кв. метров) и жилой дом (41 кв. метр), а передвигается на двух автомобилях: Mercedes А250 и Porsche Cayenne.
Наталья Казакова – жена члена Комитета по аграрным вопросам Виктора Казакова, представителя партии «Единая Россия», указала в декларации доход в 99 млн рублей. Сам депутат Госдумы располагает годовым доходом в размере 8 млн рублей.
В собственности депутата находится только квартира, которой он владеет вдвоем с женой (165 кв. метров) и два машиноместа, в то время как у его супруги есть два земельных участка под жилое строительство (их общая площадь – 2 тыс. кв. метров) и жилой дом (498 кв. метров). У семьи два автомобиля: Land Rover Discovery 4 у Виктора Казакова и Mercedes-Benz GL-500 4 Matic у его супруги.
Замыкает список самых состоятельных «половинок» депутатов Татьяна Жаркова, супруга члена Комитета по транспорту и строительству Антона Жаркова, представителя партии «Единая Россия». В сведениях о доходах за 2016 год она указала 85 млн рублей. Это меньше, чем у самого чиновника, – в этом году он задекларировал 296 млн рублей.
У депутата четыре квартиры (их общая площадь – 720 кв. метров), три земельных участка (570 кв. метров), часть жилого дома (599 кв. метров), два гаража и еще четыре машиноместа. Его жена владеет двумя земельными участками (1,8 и 1,7 тыс. кв. метра), двумя жилыми домами (848 и 494 кв. метра), гаражом с мансардой. Кроме этого, в ее декларации значатся «распределительный газопровод, нефтяные и газовые сооружения».
https://newsland.com/user/4297807604/content/reiting-samykh-bogatykh-zhen-deputatov-gosdumy/5796713
... требует публикации антикоррупционной
, утверждается руководителем соответствующего ...
О доходах отчитывается уже больше миллиона человек. Но смысла в этой системе пока не так много. С 1 апреля в России началась очередная – девятая по счету – декларационная кампания. Были и будут обнародованы декларации о доходах и имуществе президента, министров, депутатов Госдумы, губернаторов. СМИ и блогеры уже начали отыскивать самые дорогие автомобили и самых богатых супругов. Это далеко не самый интересный и эффективный способ использовать данные деклараций, но если кому-то это нравится – ничего страшного. Хуже то, что должностные лица, контролирующие структуры и правоохранительные органы, похоже, и сами толком не понимают, как с этим массивом данных обращаться.</b>
Неуловимые чиновники
В прошедшие девять лет декларационная система медленно набухала: круг лиц, обязанных отчитываться о доходах и имуществе, постоянно расширялся. Этот процесс нельзя назвать простым: региональные депутаты фактически саботировали декларационную кампанию, топ-менеджеры «Роснефти», «Газпрома» и РЖД отстояли свое право не публиковать декларации. С 2015 года подавать декларации обязали муниципальных депутатов, и на протяжении всего 2016 года прокуроры выносили одно за другим представления о лишении их мандатов. Справедливости ради стоит отметить, что многие депутаты избирались в местные советы, когда требования на них еще не распространялись – они, что называется, на это не подписывались.
В результате сегодня никто не знает, сколько человек в России должны публиковать сведения о доходах. Глава президентского управления по противодействию коррупции Олег Плохой с высокой трибуны антикоррупционной конференции ООН осенью 2015 года расплывчато сказал, что таковых «более миллиона». Если даже в президентской администрации не могут точно подсчитать количество тех, кто должен подавать декларацию, стоит ли рассчитывать на их доскональную проверку?
По-видимому, ответственные лица считают, что расширение круга декларантов – это и есть развитие системы. Развитие через выстраивание логических связей внутри системы и введение неотвратимой ответственности за нарушение правил – попросту говоря, через утверждение неукоснительного соблюдения закона – оказывается невозможным.
Что же не так с декларационной системой? Прежде всего – нет единого государственного органа, который бы ее координировал. Или хотя бы какую-нибудь ее часть: либо сбор, либо проверку деклараций. В России вообще нет единого центра, занимающегося нормотворчеством в сфере противодействия коррупции. Нормы декларирования должностными лицами доходов и имущества не изложены последовательно ни в каком едином документе – они размазаны по множеству законов, указов президента, постановлений правительства.
У этой дезорганизованности есть свое объяснение – совершенно разный правовой статус лиц в системе декларирования. Здесь и граждане, замещающие государственные должности на федеральном, региональном или муниципальном уровне; гражданские, военные, таможенные, правоохранительные и другие госслужащие; судьи; депутаты разных уровней; наконец, ректоры вузов, директора школ. К ним всем неприменимы единые требования. Федеральные стандарты представления информации на сайтах могут быть лишь рекомендацией и примером для всех остальных, но никак не нормами, обязательными к соблюдению.
Отсюда очень важная, но неочевидная проблема системы декларирования. Перечень должностей, замещение которых требует публикации антикоррупционной декларации, утверждается руководителем соответствующего ведомства. Логически рассуждая, следовало бы обязать декларировать доходы всех лиц, находящихся на «коррупционно опасных» позициях: руководителей, принимающих принципиальные решения, а также сотрудников некоторых подразделений – отделов закупок, финансовых отделов, бухгалтерий. Но по действующему закону этот список определяет сам начальник. Если он по личным соображениям решит кого-то прикрыть, формально это его право. Но даже если он никого специально не прикрывает, ничто не мешает ему просто манкировать ловлей коррупционеров в своем ведомстве – по закону ему за это ничего не будет. Минюст, разработавший официальную методологию антикоррупционной экспертизы, признает подобную широту полномочий коррупциогенным фактором – тут им становится сам закон «О противодействии коррупции».
Похожая проблема и с проверкой деклараций. За нее отвечают специальные комиссии по этике, созданные в каждом органе власти. Их формируют те же самые руководители этих органов, а приглашаемые в них эксперты зачастую с ними связаны – например, это бывшие служащие того же министерства, которое они проверяют. Кроме того, эти комиссии не имеют полномочий сами обращаться в правоохранительные органы, это может сделать только руководитель органа. Независимость и эффективность этих комиссий, мягко говоря, сомнительна.
Проблема формата
Еще одна неочевидная проблема – формат публикации деклараций. Они появляются на разных сайтах, в разных форматах, имеют разный срок хранения: единых стандартов нет, и каждое ведомство упражняется в меру собственной фантазии. Например, на сайте правительства Брянской области декларации за 2015 год выложены в формате pdf, Росимущество предпочитает xls, прокуратура Краснодарского края – doc. Федеральная налоговая служба и вовсе прячет декларации своих служащих за странной формой, требующей ввода капчи и указания структурных подразделений службы на всех уровнях ее иерархии. Видимо, это сделано для того, чтобы предотвратить автоматизированную выгрузку данных и усложнить жизнь тем, кто пытается систематизировать данные деклараций. Отсутствие единого формата не позволяет сравнивать документы между собой, а ведь так можно обнаружить, например, необоснованный резкий рост доходов (пресловутое незаконное обогащение из 20-й статьи Конвенции ООН против коррупции).
Если преодолеть эти сложности с формой и добраться до содержания, все тоже оказывается непросто. Декларации всегда представляют собой таблицу, содержащую обязательную к раскрытию информацию, но вариантов компоновки этой информации сотни. Все это может показаться мелочью, но когда речь идет о систематизации таких массивов информации, именно подобные логистические затруднения становятся критическими.
У каждого федерального органа власти должен быть сайт, а на нем – раздел «Противодействие коррупции», в котором должны публиковаться декларации. Эта норма, как правило, соблюдается. Но на региональный и муниципальный уровень это регулирование не распространяется, и там отыскать декларации бывает непросто.
Единственная в России база деклараций в едином формате – «Декларатор», существующий уже шесть лет на негосударственные средства. Более 30 тысяч профилей публичных должностных лиц – это, с одной стороны, много, но с другой – ничтожно мало по сравнению с более миллиона декларантов.
Пространство удивительных открытий
Но и этого мало. Ограниченность номенклатуры декларируемого имущества, узость круга родственников, обязанных подавать декларации, – это тоже системные проблемы, на которые российская Transparency International указывала еще в докладе 2014 года, и ни одна из них так и не решена.
И все же декларации стали крайне важным источником информации для общественных расследователей и журналистов. Почти за десять лет мы видели десятки разоблачений самого разного рода, которые были бы невозможны без антикоррупционных деклараций.
Например, в 2013 году Алексей Навальный обнаружил у депутата Госдумы Владимира Пехтина незадекларированное имущество, и ему пришлось сложить полномочия. А Пехтин, между прочим, возглавлял думскую комиссию по этике, которая должна была проверять декларации. Добровольная отставка – это, конечно, не то же самое, что конфискация незаконно нажитого имущества, но, как говорится, и то хлеб.
Другой пример. В 2016 году Transparency сумела отыскать квартиру вице-премьера Дмитрия Рогозина, установить ее астрономическую стоимость (никак не соответствовавшую официальным доходам семьи) и раскрыть схему ее приобретения. Все это стало возможно благодаря тому, что в декларациях Рогозиных были прописаны особые параметры жилой собственности, по которым мы и смогли ее вычислить.
Можно представить себе, каким был бы поток разоблачений, если бы система деклараций была выстроена толком. Такие планы исправно прописываются в каждом Национальном плане противодействия коррупции (нынешний утвержден 1 апреля 2016 года), но так и остаются просто планами. Для государства создание единой информационной системы никаких сложностей не представляет: нужно внятное техническое задание (его поможет составить целая армия экспертов, в том числе и из Transparency), несколько миллионов рублей и – сущий пустяк – политическая воля.
Унифицированная и правильно настроенная система декларирования доходов и имущества должностных лиц сама по себе, конечно, проблему коррупции не решит, но позволит добиться некоторых существенных сдвигов. Надзорные органы смогут эффективно отслеживать случаи возможного неосновательного обогащения и предъявлять иски к должностным лицам с целью обращения незаконно нажитого имущества в пользу государства. Иностранные финансовые организации и посредники смогут более эффективно отслеживать происхождение средств и статус своих клиентов. Отечественные журналисты получат удобный инструмент для изучения жизни и деятельности народных избранников и чиновников. Социологи смогут составить имущественный портрет отечественного чиновничества, политологи – выявлять группы влияния и интересов. Публичная декларация о доходах – мощный инструмент государственного и общественного контроля, обеспечения прозрачности. Именно поэтому более ста стран мира внедрили у себя подобные системы, и в некоторых из них есть положительные практики, которые нам следует перенять.
Источник</div></div>
Оригинал взят у
sell_off в Время открытий. Чего нельзя узнать из деклараций российских чиновников
В Брянской области на данный момент сообщили о доходах более миллиона рублей только 654 жителя ...
... створенні Електронної
ії. Аджея при ... Такоже при створенні
ії нужно знаті, ...
