Племянник Шарля де Голля летит в Москву на праздник Победы

Среди французских ветеранов, приглашенных на празднование 70-летия Победы, будет и племянник генерала Шарля де Голля - Бернар де Голль. В годы войны занимался подпольной работой в рядах французского Сопротивления, после освобождал Эльзас, участвовал в боях в Германии. После войны занимал высокие посты в промышленности. Как заместитель председателя франко-советской торгово-промышленной палаты, начиная с 1958 года часто бывал в нашей стране, к которой испытывает самые теплые чувства. "Российская газета" встретилась с Бернаром де Голлем накануне поездки в Москву.

Где вас застал День Победы в 1945 году?

Бернар де Голль: В небольшом поселке Хохдорф на юге Германии. Я был младшим офицером вооруженных сил свободной Франции, служил в Первой бронетанковой дивизии. Мне шел 23-й год, и я командовал разведвзводом. Командир полка собрал офицеров и объявил, что Германия капитулировала. Конец войне. Мы подняли бокалы с вином за Победу, а после объявили эту долгожданную новость и солдатам. Когда вернулся в расположение моей части, там был устроен праздник. Наши ребята танцевали с местными немками, что, скажу честно, мне не понравилось, хотя понимал, что они соскучились по женскому обществу. Вскоре дивизию перебросили через Страсбург, где праздник был в полном разгаре, с цветами, музыкой, толпами восхищенных людей на улицах и площадях, в район нынешней немецкой земли Рейнланд-Пфальц.


Долго там пробыли?

Бернар де Голль: Всего пару месяцев, а в первых числах июля 1945 года я попал в немецкую столицу, вернее на ее развалины. Кстати, был первым французом, который там оказался: наш разведвзвод, как и полагается, шел в дивизионном авангарде. Англичане, уезжая, предупредили: ждите русских гостей. Почему, спросил я. А вот почему, ответили они и показали на винный завод, что оказался в нашей зоне. И действительно, вскоре появился русский полковник. Мы с ним прекрасно объяснились с помощью немногих немецких слов, которые знали. Правда, выпить за встречу тогда не получилось: завод был под замком, а у нас был строгий приказ. Тем не менее отношения с русскими военными установились прекрасные: ведь мы все - братья по оружию, и мы знали, что вашей стране пришлось испытать за годы войны.

Помню, как-то раз отправились с приятелем на джипе в Потсдам, чтобы осмотреть знаменитый дворец Сан-Суси Фридриха Великого. Однако ворота были закрыты. Мы уже собирались развернуться, как подъехало несколько машин с русскими офицерами во главе с генералом. Узнав, что мы французы, он на хорошем французском языке спросил нас, не хотим ли мы к нему присоединиться и посетить дворец. Мы, естественно, с радостью согласились. Была вызвана директор музея. По-русски она не знала ни слова, но говорила на французском. Так что экскурсия для русского генерала и заодно для нас прошла на языке Мольера.

Какие эпизоды той войны вам больше всего запомнились?

Бернар де Голль: Курьезные. Один из них произошел за несколько дней до окончания войны у Хохдорфа. Мы продвигались то по 10-15 километров, не встречая сопротивления, то вступая в ожесточенные бои с отступающим противником. Как-то солнечным утром, наш взвод заметил длинную цепочку немецких велосипедистов. Мы выпустили несколько предупредительных очередей и, как по мановению волшебной палочки, вся эта велосипедная кавалькада рухнула на землю! Мы приблизились и застыли в изумлении: все велосипедисты в немецкой форме, но на головах их были тюрбаны! Индийцы. Непростые, а "борцы с танками" с фаустпатронами. Мы их застали врасплох.

Ведь Индия в то время входила в Британскую империю и была на стороне союзников.

Бернар де Голль: Эти индусы были из числа легионеров, которых немцы захватили в плен, скорее всего в Египте. А теперь их взяли в плен мы, передавив велосипеды колесами.

С каким чувством отправляетесь в Москву на празднества?

Бернар де Голль: С чувством огромной благодарности советскому, а значит, русскому народу за те жертвы, которые он принес на алтарь победы. Для меня это большая честь. Ведь крайне необходимо помнить трагедии и тяжелейшие испытания, выпавшие на долю наших народов, и в первую очередь, несомненно, русского народа. Ведь то была самая жестокая и страшная война, которую знало человечество. Это не должно повториться.

Помню день 22 июня 1941 года, когда немцы напали на СССР. Я в то время жил в Гренобле с родителями. И мы сразу подумали: это начало конца Третьего рейха. То было предчувствие, а уверенность появилась после Сталинграда. Именно на восточном фронте немецкий вермахт попал в русскую мясорубку, и именно там, на полях сражений, осталась большая часть гитлеровских войск. В то время я уже был в Северной Африке и поступил в офицерское училище.

До этого вы были во французском Сопротивлении, не так ли?

Бернар де Голль: С 1940 года. А как еще я мог поступить, нося фамилию де Голль? 16 июня 1940 года вместе с братом Франсуа мы сдали экзамены в Гренобле на аттестат зрелости. А на следующий день мои дяди и мать (отец был парализован) решили, что старшие дети, в том числе мы с братом, а также наши двоюродные братья, должны, не дожидаясь прихода немцев, скрыться в горах. Провели там три недели. Когда вернулись, узнали, что дядя Шарль в Англии, что он возглавил движение Свободной Франции и обратился к стране со знаменитой теперь речью, где призвал всех к сопротивлению. Нашу семью очень хорошо знали в Гренобле. Чтобы избежать ареста, мне пришлось сменить громкую фамилию. На несколько лет я стал Бруно Жираром. Мне было поручено переправлять в Испанию антифашистов. Когда в 1943 году надо мной нависла угроза ареста, сам отправился по их стопам. Через пару месяцев, перебрался в Алжир к дяде Шарлю. Он-то и направил меня в военное училище, которое я закончил осенью 1944-го и получил направление в Первую бронетанковую. В декабре 1945-го демобилизовался.

Каким вы помните Шарля де Голля?

Бернар де Голль: Еще до начала войны я знал, что дядя Шарль - человек выдающийся. Моя бабушка, мать Шарля де Голля, много рассказывала о нем. На наш вопрос, когда дядя станет маршалом Франции, отвечала: всему свое время. На самом деле, дядя был больше, чем маршалом, он стал признанным лидером Франции.

В нашем понимании Шарль де Голль и Франция - не разделимы.

Бернар де Голль: И в моем тоже. Он - воплощение всего лучшего, что есть во Франции. Эталон государственного деятеля. Честный, преданный стране и народу, со стратегическим мышлением. Одновременно проницательный тактик и прагматик. В 50-е годы и позже мне доводилось часто ездить вместе с дядей по свету. Я видел, с каким уважением к нему относились во всем мире. Для многих глав государств, с которыми мне доводилось общаться, Шарль де Голль являлся моделью. Если Наполеон был самым выдающимся французом XIX века, то де Голль - XX.

Что для вас значит понятие "голлизм" ?

Бернар де Голль: Патриотизм, четкое видение подлинных интересов Франции. Политика, основанная на глубоком и всестороннем анализе внутренней и международной обстановки, учет исторических факторов при принятии тех или иных решений. Но главный приоритет, повторюсь, это интересы страны.

Как относился генерал к России?

Бернар де Голль: В наших беседах он всегда называл вашу страну не СССР, а Россией. Хорошо знал историю и культуру. Для него Россия всегда была верным союзником, союзником привилегированным. Не всегда удобным, но надежным. Дядя с подозрением относился к коммунистической идеологии и необходимость диктатуры пролетариата его, скажем так, не очень убеждала. Он собирал Францию, опираясь на все республиканские силы, за исключением, естественно, предателей. Шарль де Голль считал роль России в победе над нацизмом выдающейся. Высоко ценил русский народ за силу и стойкость, героизм. Он не представлял европейской безопасности без взаимопонимания между Францией и Россией, страной жизненно необходимой для равновесия силовых центров в мире. Россия, по его убеждению, уравновешивала США с их гегемонистскими устремлениями. Так что его фраза о Европе от Атлантики до Урала, а на самом деле до Владивостока, включая весь Советский Союз, была отнюдь не случайной. Он считал, что Россия имеет законное и естественное место в семье европейских народов и вместе они - большая сила. Генерал был убежден в том, что абсолютно необходимо, чтобы Россия была участником создания общего пространства, общего европейского мира.

Вы много времени проводили с Шарлем де Голлем в 50-е и 60-е годы. Как генерал мог повести себя, если бы столкнулся с нынешним кризисом доверия между Западом и Россией из-за украинского кризиса?

Бернар де Голль: После того как Россия встала на путь демократического развития, политика окружения России, продвижения структур НАТО к границам России потеряла всякий смысл. Абсурдным стало само существование НАТО. Думаю, что генерал был бы против такой политики и не позволил бы событиям развиваться в этом направлении.

Российская газета

ertata

Рассказ 1. Рейд одинокого танка по занятому врагом Минску 3 июля 1941 года наши бойцы на танке Т-28 устроили рейд по оккупированному немцами Минску. Т-28: Боевая масса – 25.4 т. Экипаж – 6 чел. Бронирование – 10-30 мм. Вооружение: 1×76,2-мм КТ-28, 4×7,62-мм пулемёта ДТ. Мощность двигателя – 500 л.с....

Которая - "босая, беременная, с пистолетом".:-))) Это травоядную газЭль беременность делает жертвой в кубе. А нормальнальную самку крупно-кошачьего переводит в режим "это вы все сдохнете, а мы жить будем!". Ну, не крупного - тоже.:-)))) http://tjorn.livejournal.com/1497956.html Похожие записи:Несколько актуальных пособий Как на самом деле работает винтовка Мосина. Смешно…