"Заложи моя печали". Материал именно с таким названием должен был когда-то появиться в центральной "Комсомолке". Но в силу определённых обязательств я не стал его публиковать, поскольку дал когда-то конкретным людям слово до определённой поры "не выносить сор из избы" Саратовской епархии. Этих людей уже нет в живых. Сегодня вы можете узнать о событиях середины 1990-х годов, свидетелем которых мне довелось стать. Пользуясь своими правами первоисточника и журналиста, хочу рассказать об авантюристе от церкви отце Романе Мотыжове, который, не зная ни одной молитвы, фактически управлял Саратовской епархией в 1994 - 1995 годах прошедшего века.

 Явление отца Романа народу

К тому моменту Владыка Пимен уже ушёл в мир иной, а его обязанности исполнял Владыка Нектарий, который окормлял приходы сразу двух епархий - Саратовской и Уральской.
Никто не знал, как появился в Саратовской епархии отец Роман, но уже через пару-тройку месяцев после его появления, по Саратову поползли самые невероятные слухи. Дескать, человек это не простой, особо приближён к Владыке, имеет обширные связи в Москве, вхож к Патриарху Алексию Второму, дружит с Кобзоном, Зыкиной и другими известными артистами. Но больше всего ходило слухов про светские вечеринки, которые отец Роман устраивает в храме Серафима Саровского, что близ Сенного рынка. Каких только историй не гуляло про гостей этих вечеринок и их застольных загулов с местными батюшками! Ходили и сплетни про нетрадиционную сексуальную ориентацию этого таинственного человека, благодаря которой, дескать, он и был возвышен в епархии. Слухи слухами, но многим действительно казалось странным, что никому не известный священник, непонятно как появившийся в епархии, вдруг был назначен Владыкой Нектарием на должность настоятеля храма Серафима Саровского, а затем и на должность секретаря епархиального управления, которую он успешно совмещал со службой в храме. Надо заметить, в те времена должность секретаря управления епархии давала возможность управлять всеми церковными финансами, а главное - осуществлять кадровую политику в епархии. Этим последним правом отец Роман воспользовался сполна: многих известных и уважаемых священников увольняли и понижали в должностях, а на их место новоиспеченный секретарь назначал нужных и преданных людей. Одним из уволенных оказался отец Лазарь, личный духовник некоторых влиятельных саратовцев, очень влиятельный батюшка, подробную биографию которого, я к тому моменту пока ещё не знал. Именно отец Лазарь и возглавил епархиальную оппозицию Роману Мотыжову. А что Владыка, почему он был в стороне, спросите вы? Владыка Нектарий отдал всё практически на откуп отцу Роману, поскольку больше внимания уделял тогда своей Уральской епархии, лишь изредка посещая Саратов. Слухи об отце Романе, как я уже сказал, ходили самые невероятные, как когда-то про старца Григория Распутина, и я задался целью написать журналистское расследование об этом человеке. Но для того, чтобы написать материал, мне нужно было сперва втереться в доверие к отцу Роману. Долгое время это не получалось, но потом мне повезло…

Трапеза с лягушачьеми лапками

Вообще, если сравнивать Саратовскую епархию образца середины девяностых с нынешней, то конечно многое сегодня по другому. Восстановлены и поблёскивают золотыми куполами храмы, строятся новые православные церкви. Современная РПЦ играет активную роль во многих, ранее ей не свойственных сферах, например, в государственной политике, оказывая определённое влияние на институты власти. В те времена о таком представители церкви не могли и мечтать.
Саратовское епархиальное управление тогда располагалось в двух старинных деревянных домах на улице Первомайской (между Чернышевского и Мичурина). Там оно располагалось и до революции и все годы советской власти. Оба дома и сейчас целы, они стоят с заколоченными окнами. Управление одновременно являлось резиденцией всех тогдашних архиереев. Именно в нём меня и познакомили с отцом Романом. Эту услугу мне оказал один чиновник, который в то время работал в городской администрации в аппарате первого вице-мэра Дмитрия Аяцкова. Чиновник этот имел очень тесные контакты с новоявленным батюшкой и частенько принимал участие в светских вечерах, проводимых в помещении храма Серафима Саровского. Отец Роман, молодой человек лет двадцати пяти, с бородой, полноватый, невысокого роста, вовсе не напоминал образ разгульного Распутина, с которым некоторые саратовские сплетники сравнивали этого святого отца. В разговоре вежлив, обходителен, говорит вкрадчиво и тихо, как бы опасаясь, что его кто-то подслушает. Буквально через пару дней секретарь епархиального управления пригласил меня на трапезу. Трапезная располагалась в полуподвальном помещении второго дома управления. Огромный стол, явно не рассчитанный на двух человек, ломился от явств. Представьте себе начало и середину девяностых, пустые полки магазинов, огромные очереди, и вдруг такое изобилие изысканных блюд. Серьёзное испытание для не очень, мягко говоря, сытого журналиста. К водочке отец Роман предложил попробовать новую закуску, а когда я её вкусил, вкрадчиво спросил, знаю ли я блюдо, которое съел. Я мог представить всё что угодно, но не лапки французской лягушки в сметане. Представляете, нищая страна, голодные толпы людей, а тут нате вам - лягушачьи лапки в сметане! Вкусно. Поинтересовался вежливо, откуда такой деликатес, оказалось привозят прямиком из Парижа в Москву, а потом в Саратов - на стол отцу Роману. Как говорила няня Вика из известного мыльного сериала: "Очуметь!".

Разговорившись после обильного возлияния, батюшка (хотя слово "батюшка" в моём понимании звучит странно по отношению к этому человеку, поскольку я был гораздо старше его) начал расспрашивать о моей личной жизни, о моих отношениях с женщинами. Я, тогда мало догадываясь о подоплёке вопросов, и причинах такого расположения ко мне, отвечал, что женат, имею детей, у меня в семейном плане всё хорошо. Он слушал и кивал головой. Дело было в ноябре 1994 года. Спустя полгода я уже отлично понимал подоплёку вопросов. Но тогда уяснил только, что я нужен отцу Роману в качестве инструмента для борьбы с его церковными оппонентами. Как журналист, я мог предать гласности некоторые факты, не лицеприятно выставляющие некоторых священников, находившихся во фронде по отношению к отцу Роману. Был и ещё один нюанс, который позволил мне войти в доверие к этому человеку. Дело в том, что мой двоюродный (родной брат моей бабушки) дед по линии матери Иван Николаевич Цветков служил в шестидесятые годы прошлого века в церкви, и до 1963 года являлся настоятелем Троицкого собора. Это родство и позволило мне познакомиться практически со всеми архиереями, управлявшими с того времени Саратовской епархией, начиная с Владыки Пимена. Прежде чем познакомиться со мной, отец Роман, судя по всему, навёл обо мне справки.

 Храм, заложенный отцом Лазарем

Отец Роман явно хотел настроить меня против тех священников, которые были в оппозиции по отношению к нему. Для этого он подбирал кое-какие факты из жизни епархии, которые подкреплял документами. Так, в отношении тогдашнего настоятеля храма Утоли моя печали отца Лазаря я с удивлением узнал, что сей священник ещё в 1992 году совершил сделку, аналогов которой я не припомню во всей истории Русской православной Церкви. 

Дело в том, что настоятель за 10 миллионов рублей заложил здание своего храма страховой корпорации "Ave", которая, если мне не изменяет память, якобы принадлежала бывшей жене саратовского бизнесмена Владимира Таллера. Не будем гадать, для чего священнику потребовались деньги. Может быть, он хотел таким образом сделать в помещении храма ремонт: времена-то были нищенские, и церковь очень нуждалась в деньгах. Важен сам факт: храм был заложен за деньги, и эта информация была известна отцу Роману. Ещё один факт, который Роман Мотыжов поведал мне - история увольнения из церкви моего деда в 1963 году. Оказывается, его сняли по доносу в КГБ одного из священников, который по всей видимости метил на его место настоятеля Троицкого собора. В подтверждение своих слов Мотыжов продемонстрировал мне копию доноса, которая каким-то чудесным образом оказалась в его распоряжении. После снятия с должности Иван Николаевич Цветков прожил всего два года, и скончался в 1965 году. Его могила находится в Саратове на старом Воскресенском кладбище...

Не скрою, преданием огласке такого факта, отец Роман добился своего: настроил меня против конкретного священника. Должен сказать, что этот человек до сих пор служит в одном из саратовских храмов, хотя ему и много лет. Называть его имени не стану, поскольку это будет выглядеть, как банальная месть. Да и зла на него я сегодня уже не держу. Человек этот, как мне рассказывали, появился в епархии в начале шестидесятых годов так же неожиданно, как и отец Роман в 1994 году. Говорили, что до прихода в РПЦ, он был монахом в одном из буддистских монастырей в Китае. Если исходить из того, что над многими монастырями того времени шефствовало ЦРУ, то рискну предположить: этот новоявленный священник, ставший осведомителем советской спецслужбы , скорее всего, был в то время ещё тем "засланным казачком". Впрочем, это лишь предположение. Когда-то я пытался найти оригинал доноса в архивах нашего "серого дома" на улице Дзержинской. Но в моей просьбе мне отказали, сославшись на то, что на документах такого рода до сих пор проставлен гриф "секретно".
Тем временем, спустя пару месяцев, отец Роман, который, похоже, решил мне доверять полностью, пригласил меня на одну из ближайших вечеринок в храм Серафима Саровского. Я, не долго думая, дал согласие, предвкушая, какой материал я смогу потом дать в газете.

Светские вечери под церковными сводами

Светские тусовки, или вечеринки, называйте, как хотите (я называл их для себя "пятничные тайные вечери") в храме Серафима Саровского проходили по вечерам в каждую пятницу. Список тех, кого приглашал настоятель храма отец Роман, практически не изменялся: местные политики, уголовные авторитеты и артисты. Завсегдатаем всех этих церковных неформальных тусовок был известный саратовский авторитет Игорь Чикунов (расстрелян неизвестными вместе со всей своей группировкой осенью 1995 года в Заводском районе Саратова на территории базы "Гроза", похоронен на Увекском кладбище вместе со своими друзьями). 

Он сидел рядом со мной по правую руку практически на каждой такой вечеринке.
Ещё один завсегдатай тех неформальных встреч - депутат Госдумы от фракции коммунистов тех лет, лидер местных саратовских коммунистов... фамилию не назову, поскольку он и ныне здравствует (а те, кто в курсе, сами догадались). Постоянно приезжал чиновник горадминистрации, который, собственно, и познакомил меня с отцом Романом. Были и ещё некоторые местные политики.
Сами "вечери" проходили в достаточно уютном небольшом зале на втором этаже храма Серафима Саровского. Иногда к нам привозили одного известного артиста (народного артиста СССР, ныне здравствующего, и дай Бог ему здоровья!), который нам пел при свечах, играя на рояле, стоящем в помещении храма. За стол с нами он потом не садился, водку не пил, а быстро прощался и уезжал. Это сейчас для меня, как фантасмагорическая картинка, а тогда я вполне естественно воспринимал всё, происходящее в храме в тот момент. Нас священники рассаживали по принципу "разбавить": между каждым из нас обязательно сидел священник. Было много возлияний, компания постепенно становилась "тёпленькой", а затем нас "слуги Господа" учили петь псалмы, что мы и делали нестройным хором. Получалось не очень гармонично.
 

Несколько раз на церковных вечеринках в храме присутствовал Владыка Нектарий, который пел с нами псалмы, быстро краснел после принятого, благостно расслаблялся на своём стуле, по доброму улыбаясь, и становясь молчаливым участником событий, происходящих вокруг. Сидели обычно часов до двенадцати ночи, потом каждый добирался своим ходом. Чикунова всегда поджидал "мерс" с тонированными стёклами. Я уходил пешком, поскольку автомобиля у меня в те времена не было, но после таких вечеринок этого "транспортного дискомфорта" тогда вовсе не замечалось: что значит молодость (хотя бы - относительная)...
 

Несколько раз мы беседовали с отцом Романом в его храме. До сих пор не могу понять, зачем он при мне начал звонить в Москву Патриарху Всея Руси Алексию Второму. Разговаривал с ним по телефону, как обычно говорят с очень близкими людьми. Типа: "Батянь, устал после службы, ножки паришь в тазике? Как дела у тебя?". Такую беседу мне даже тогда было очень странно слышать. Какие отношения могут быть у обычного священника с главой Русской православной церкви? Почему такое панибратство? Отец Роман, заметив моё недоумение, рассказал как-то мне свою историю, подкрепив её фотографиями. До распада СССР, оказывается, его родители работали в центральном аппарате ЦК КПСС. Семья была знакома со многими "звёздами": отец Роман показывал мне фото, где они с родителями сфотографированы с Кобзоном, Зыкиной, и другими известными артистами. Я сперва не поверил, но собеседник продемонстрировал фото, где с известными артистами запечатлён он сам, продемонстрировал и совместное фото с Алексием. Монтаж в те годы, как сами понимаете, был очень сложным занятием: фотошопа в России, как и компьютеров, практически не было. Даже при всём моём скепсисе он меня убедил. Во время одной из таких встреч я сделал большое интервью с отцом Романом для своей газеты. Вопросы были даже для того времени очень откровенные. Например, в лоб спросил отца Романа, какие у него личные отношения с Владыкой Нектарием. Дескать, молва разное говорит про его появление в епархии...

Интервью и последняя встреча

Интервью с отцом Романом получилось настолько откровенным, что его до публикации попросили принести Владыке Нектарию на вычитку и согласование. Архиерей как раз только вернулся в епархию. Я принёс готовый материал, и положил на стол Владыке. Отец Роман, который интервью сам ещё не читал, сидел за столом напротив меня. Сцена, которая последовала за этим, сравнима разве что с финалом гоголевского "Ревизора". По мере прочитанного лицо архиерея постепенно принимало багровый оттенок... И багроветь было от чего! Ведь написано было и про доносы в КГБ, и про заложенный за деньги храм, и про церковные вечеринки. 

Цвет лица Владыки Нектария стал практически свекольным, когда он дошёл до моего намёка на его интимные отношения с отцом Романом. Ответ отца Романа на мой вопрос был приблизительно таким: дескать, растирал я как-то вечером батюшке ноженьки после трудов праведных, а кто-то за занавесочку подсмотрел, вот и надумали всякую напраслину на нас городить. После прочтения Владыкой интервью, которое имело заголовок из Высоцкого: "И ни церковь, ни кабак - ничего не свято...", в комнате воцарилась тишина. Через минуту архиерей неестественно ласково спросил нас с отцом Романом: "Вы ЭТО в газете собираетесь публиковать?". Отец Роман тихонько мычал, закрыв руками голову и раскачиваясь на стуле. Я же, потратив на этот материал много усилий и времени, решил биться за каждую его строчку. Разговор пошёл на повышенных тонах, мы с архиереем уже буквально кричали друг на друга, а отец Роман продолжал раскачиваться на стуле, и умолял: "Тише, тише! Там за дверью семинаристы сидят, что они подумают?"
В результате я всё же получил согласование Владыки при условии, что уберу из текста ряд эпизодов, включая заложенный отцом Лазарем храм Утоли моя печали страховой корпорации AVE. Поменял я и заголовок, поставил какую-то цитату из апостола Павла. 

Тем не менее, мне стоило огромных усилий уговорить главного редактора "Зари молодёжи" Игоря Никифорова поставить интервью с Романом Мотыжовым в газету. После выхода газеты отец Роман перестал приглашать меня по пятницам на вечеринки в храм Серафима Саровского. Но я по этому поводу не особо расстраивался: тема была отработана, и я занимался уже совсем другим журналистским расследованием. Однако, чуть позже судьба вновь свела нас с Романом Мотыжовым. Как оказалось, в последний раз.

В начале весны 1995 года наступил очередной Великий пост. Но, насколько я уже успел убедиться, церковные посты на светских вечеринках отца Романа не особенно строго соблюдались: под водку, коньяк и вина зачастую подавались закуски, которыми наверняка можно было оскоромиться в постные дни. Как шутил один из священников на застольях: "вы кушайте, а мы потом отмолим за вас...". Все вкушали изысканные яства с большим аппетитом...
Под самый конец поста, накануне дня Великой Пасхи отец Роман вновь неожиданно проявился и пригласил меня в свой храм на ночную праздничную трапезу, которая должна была состояться сразу после пасхального богослужения. Я неохотно, но всё же согласился, сказав, что приду на богослужение и трапезу вместе со своей женой. В этот день с жёнами собирались приехать и некоторые другие из приглашённых отцом Романом. Хорошо помню ту холодную весеннюю ночь. Мы с женой изрядно промёрзли, пока добирались до храма Серафима Саровского. Подошли, когда богослужение уже началось. В храме было полутемно и душно. Народу было прилично, поэтому мы не стали пробираться поближе к алтарю, а встали неподалёку от входа. 

На возвышении перед входом в алтарь стоял настоятель храма Роман Мотыжов. Он молчал, и смотрел почему-то в мою с женой сторону. Далеко не все, присутсвовавшие на богослужении, знали истинную причину его молчания. Я к этому времени уже хорошо об этой причине знал: псевдо-священник, фактически руководивший Саратовской епархией в отсутствие Владыки, элементарно не знал молитв. Пасхальные молитвы за Романа Мотыжова читал в ту ночь другой батюшка, стоявший рядом с ним на Амвоне. Гости из числа приглашённых на ночную трапезу уже потихоньку подтягивались. Одним из последних подъехал Игорь Чикунов, которого я, как и отца Романа, видел, в общем-то, в последний раз (жить Чикуну оставалось всего-ничего: до осени того же года). В три ночи молебен ещё продолжался. Я уже к этому времени изрядно устал, и предложил жене пойти домой. Мы ушли, так и не побывав на этой последней трапезе.
Всё дальнейшее о судьбе отца Романа я слышал от людей осведомлённых, некоторые из которых участвовали в тех церковных посиделках.

 Тайна проходимца Романа Мотыжова

Через считанные дни после Пасхи Роман Мотыжов уехал с делегацией на Святую Землю. Там, говорят, на пару дней куда-то исчезал, но вернулся обратно вместе с делегацией. В Саратове он пробыл недолго: где-то во второй половине мая исчез навсегда. По словам осведомлённых лиц, прихватил с собой львиную часть средств из казны епархиального управления, все средства из казны храма, настоятелем которого являлся, силой принудил к половому сношению несовершеннолетнего мальчика из своего церковного хора, да и был таков. Когда мне позднее рассказали биографию этого афериста от церкви, то я уже ничему не удивлялся. Оказывается, во времена СССР, он подвизался благодаря своим родителям на одной из руководящих должностей в комсомоле, а с распадом государства и началом рыночной эпохи папа с мамой пристроили сыночка поближе к церкви: добились для него должности, связанной со строительством и восстановлением российских храмов. Отсюда у Мотыжова появились выходы на Патриарха Алексия.
Через какое-то время судьба занесла Романа Мотыжова в Краснодар, где он так же жил на широкую ногу, как и в Москве. Но судьба уготовила ему иной путь. Живя не по средствам, этот молодой человек, постоянно занимал у многих большие суммы денег, но отнюдь не спешил эти деньги возвращать. Однажды он "влетел" в очередной раз на солидную сумму перед краснодарской братвой, и был вынужден ночью бежать из Краснодара в одном исподнем, поскольку был бандитами приговорён. Так Роман Мотыжов появился в Саратове, и превратился в отца Романа. Скрываться от южной мафии под рясой священника ему удавалось целый год, а когда его всё-таки обнаружили, то прихватил при побеге из Саратова всю церковную наличность, чтобы рассчитаться с долгами и спасти тем самым свою жизнь.
Впрочем, финал жизни Романа Мотыжова всё равно оказался печальным: спустя несколько лет, сбросив рясу, и проживая в столице, он вновь "попал" на деньги, и его средь бела дня расстрелял киллер на одной из московских улиц.
Судьба Владыки Нектария тоже оказалась печальной: через какое-то время он поехал в очередной раз из Саратова во вторую свою епархию, и погиб в автокатастрофе на балаковской трассе. Многие говорили тогда, что автокатастрофа была подстроена, а мне до сих пор кажется, что смерть Владыки Саратовской епархии не была случайной из-за его достаточно греховного образа жизни, о чём свидетельствует вся рассказанная мною история про псевдо-священника отца Романа Мотыжова. Не даром говорят "Всё в руках Божьих".