• Когда ребёнок был ребёнком, он ходил, опустив руки… Он хотел, чтобы ручеёк был рекой, река — бурным потоком, а эта лужа — морем. Когда ребёнок был ребёнком, он не знал, что он  — ребёнок. Всё его воодушевляло, и все души сливались в единое целое. Когда ребёнок был ребёнком, у него не было ни суждений, ни привычек. Часто он садился, скрестив ноги, а потом срывался и бежал. У него были густые вихры, и он корчил рожи, когда его фотографировали.
• Когда ребёнок был ребёнком, это было время вопросов: Почему я — это я, и почему я — это не ты? Почему я здесь, почему не там? Когда началось время и когда кончается пространство? Может быть, наша жизнь под Солнцем — это только сон? Может быть, то, что я вижу, слышу, чувствую — это только мираж мира в этом мире? Существует на самом деле зло и есть ли по-настоящему злые люди? Как получается, что до того как я стал тем, кто я есть, меня не было, и что однажды я перестану быть тем, кто я есть?
• Когда ребёнок был ребёнком, он терпеть не мог шпинат, зелёный горошек, рисовую кашу и варёную цветную капусту. А теперь он всё это ест — и не потому что его заставляют… Когда ребёнок был ребёнком, он однажды проснулся в чужой постели, а теперь это происходит с ним постоянно. Тогда многие люди казались ему красивыми, а теперь — лишь некоторые. Он имел ясные представления о рае, а теперь он о нём лишь догадывается. Тогда он не думал о небытии, а теперь трепещет перед ним. Когда ребёнок был ребёнком, его жизнь была вдохновенной игрой, а теперь вдохновение иногда посещает его во время работы.
• Когда ребёнок был ребёнком, ему хватало яблок и хлеба, чтобы наесться. Так было всегда. Когда ребёнок был ребёнком, ягоды сами падали ему в руки, как это делают только ягоды. И так было всегда. Неспелые орехи пощипывали ему язык. Так было всегда. Забравшись на гору, он мечтал забраться на другую, еще выше. А попав в какой-нибудь город, мечтал оказаться в другом, ещё большем. Так было всегда. Забравшись на дерево, он тянул руку к вишням и испытывал восторг такой же, как сейчас. Стеснялся незнакомых людей так же, как сейчас. Он ждал первого снега, ждёт его и теперь. Когда ребёнок был ребёнком, он метнул в дерево палку, как копьё, и она до сих пор дрожит.

Der Himmel über Berlin — не могу остановиться пересматривать. Чем-то напоминает Тарковского, чем-то — Линча. А ещё эта прекрасная Cathedral of Books (и музыка, и сцена).

Оригинал публикации на world like mio